Начертание русской истории - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Вернадский cтр.№ 28

Витовт между тем занят был польскими делами. В 1413 году состоялся новый сейм польской и литовско-русской знати, на этот раз не в литовской Вильне, а на Волыни, в местечке Городле на Западном Буге, составлявшем тогда границу между Польшей и Литвой. Заключен был новый договор об унии между Польшей и Литвой; Литовское Великое княжество признало суверенитет Польской короны. На сейме в Городле был издан «земский привилей» для литовской знати. Литовские князья и бояре под условием принятия латинства получали все права и привилегии польских панов, а низшие княжие слуги – права польской шляхты. Городельский привилей чрезвычайно усилил польско-латинскую партию в Литовском государстве. Это обстоятельство вело к обострению внутренней вероисповедной борьбы в государстве Витовта. Желая прекратить эту борьбу, Витовт пришел к мысли об унии – соглашении между латинской и православной церквами. Витовт настоял сперва на доставлении особого митрополита для Литовской Руси. Потом этот митрополит (Григорий Цамвлак) был отправлен (1418) в собор всего латинского духовенства в городе Констанце для переговоров о церковной унии ^[130]. Переговоры эти, однако, ни к чему не привели.

В 1425 году скончался московский великий князь Василий Дмитриевич, оставив по себе десятилетнего сына Василия. По своим духовным грамотам, составленным за несколько лет перед смертью, Василий «приказывал» (завещал) «своего сына князя Василия, и свою княгиню, и свои дети своему брату и тестю великому князю Витовту». Витовт стал, таким образом, опекуном над Московским Великим княжеством. Московское Великое княжество испытывало в этот момент большие внутренние затруднения. Дядя юного князя, Юрий Дмитриевич, хотел сам сесть на великокняжеский стол, не приехал присягать племяннику и начал собирать войско в своем Галиче (Костромском). Именем великого князя Василия в Москве правили митрополит Фотий и бояре. По их просьбе, мать великого князя София Витовтовна обратилась за помощью к своему отцу – опекуну малолетнего Василия. Страх перед Витовтом остепенил Юрия Дмитриевича и на время приостановил его домогательства великокняжеского стола. Но дорого обошлась Москве помощь Витовта. Витовт начал вмешиваться в дела восточнорусских княжеств, совершенно не считаясь с Москвой. В 1427 году Витовт заключил союзный договор с тверским князем. Через два года (1429) рязанский великий князь Иван Феодорович признал себя вассалом Витовта («дался ему на службу»).

Могущество Витовта возросло до высшей степени. Опьяненный своими успехами на северо-востоке, Витовт задумал отделиться от Польши и хлопотал о получении от римско-германского императора королевского титула. В последний год жизни Витовта в Литве состоялся торжественный съезд различных государей и послов. Ожидали коронования Витовта; коронования не последовало, но этот блестящий съезд наглядно показывал силу и мощь Витовта. Московское Великое княжество охвачено было Витовтом (и союзниками его – Тверью и Рязанью) с севера и с юга; казалось, близился час, когда опекунство Витовта над Москвой превратится в прямое господство. Но Витовт был уже очень стар. Он умер в 1430 году, не оставив наследника. С его смертью рушилась мощь Великого княжества Литовского.

После смерти Витовта в Литовском государстве начались смуты. Православные бояре и шляхта были недовольны тем, что латинянам давались важные преимущества. Во главе православной партии стал брат Ягайлы, Свидригайло Ольгердович ^[131]. Свидригайло не обладал достаточными военными и административными талантами. Ему удалось сделаться великим князем литовским после Витовта, но удержать свою власть он не смог. Против него выступил брат Витовта, Сигизмунд. Сигизмунд возобновил договор об унии Великого княжества Литовского с короною Польскою. Вместе с тем Сигизмунд выдал земский привилей, согласно которому русские князья и бояре Литовской Руси в тесном смысле слова (Белоруссия без Витебской и Полоцкой земель) уравнивались в правах с литовцами-латинянами (1432). Параллельно с междоусобиями в Литовском государстве разыгрались междоусобия и в Московском.

Свидригайло был свояк князю Юрию Дмитриевичу и сочувствовал его планам захвата Москвы. Юрий Дмитриевич, «спершись о великом княжении» со своим племянником Василием, пригласил Василия вместе ехать в Орду. В Орде русских князей держали целый год (до лета 1432 года) и потом отпустили, не дав никому великого княжения. Уже позже посол Мансур посадил на великое княжение Василия. Но Юрий не унимался и через некоторое время начал военные действия против племянника. Василий был разбит и бежал в Новгород. Юрий Дмитриевич вошел в Москву на Святой неделе 1434 года. Однако для московского населения Юрий Дмитриевич не был желанным гостем. Москва хотела своего наследственного князя, привыкнув видеть в наследственном порядке княжения средство против внутренних смут.

Юрий княжил недолго. Уже в начале июня он скоропостижно умер, и на престол вновь сел Василий Васильевич. С сыновьями Юрия, Дмитрием Шемякой и Василием Косым, великий князь справился довольно быстро. Взятый в плен во время борьбы Василий Косой был ослеплен по приказанию великого князя. Кратковременность княжения Юрия Дмитриевича помешала Свидригайлу извлечь какую-либо выгоду от свояка на московском княжеском столе. Положение Свидригайла делалось все труднее, и сам он становился все озлобленнее. Это выразилось в том, что он велел схватить и сжечь в Витебске православного митрополита Герасима по подозрению в измене (1435) ^[132]. В том же 1435 году Свидригайло был разбит Сигизмундом на реке Свенте ^[133] и отказался от притязаний на великое княжение литовское (сохранив в качестве удела лишь восточную часть Подолья).

Таким образом, в Литве утвердился брат Витовта, а в Москве – внук Витовта (сын Софии Витовтовны и Василия Дмитриевича). Великий князь Василий Васильевич, одержав верх над своими двоюродными братьями Юрьевичами, десять лет спокойно княжил в Москве. На вакантную митрополичью кафедру Василий Васильевич наметил рязанского епископа Иону и послал его в Константинополь на поставление. Но в Константинополе хотели своего человека, ввиду назревавшего там плана заключения унии с Римом. Митрополитом на Русь был поставлен грек Исидор. Исидор участвовал в Ферраро-Флорентийском церковном соборе 1438–1439 годов и принял унию. Вернувшись в Москву, Исидор служил литургию по новому образцу, вознес имя папы римского прежде имени константинопольского патриарха и прочел соборное определение о состоявшейся унии. Великий князь Василий не стерпел измены православию, объявил Исидора лжепастырем и заключил его в тюрьму ^[134]. Собором русских епископов был наречен во митрополита Иона (1441). Событие это обозначало собой целый переворот в привычной схеме церковно-государственных отношений Русской земли. Византия, откуда Русь приняла православие, поколебалась сама в православии; Русь оставалась единственной его хранительницей – Флорентийская церковная уния наносила страшный удар православному делу в Литовско-Русском государстве. Латинская власть этого государства получила теперь формальное основание для прямых преследований против православной церкви. Впрочем, этим основанием власть воспользовалась лишь несколько позже.