В поисках агента. Записки офицера КГБ - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Черкашин, Грегори Файфер cтр.№ 8

Чувахин был идеальной фигурой для наших целей. Будучи организованным и дисциплинированным человеком, он не давал ЦРУ каких-либо шансов по его вербовке. Человек умный, знающий, настоящий специалист по проблемам разоружения, Чувахин обладал многими талантами помимо политики. Трудно себе представить, но любимым хобби Чувахина было шлифование линз и постройка телескопов. Мы решили не ставить его в известность о том, что Уэллс мог быть профессиональным разведчиком. Поскольку Чувахин был «чистым» дипломатом, использование его в качестве осведомленного о нашем замысле участника операции было бы и проблематичным, и рискованным делом. Более того, несколько прямолинейный и упрямый дипломат мог просто не согласиться участвовать в качестве посредника в задуманной ре-зидентурой игре, даже если бы мы попросили его об этом.

Мы также хотели свести до минимума число лиц, посвященных в наши планы, поскольку Уэллс не выглядел многообещающим кандидатом для успешной вербовки: его поведение было нестабильным, он отказывался сообщить нам свое точное место работы, настаивал, чтобы встречи с ним проводились в открытых общественных местах в городе, а не в посольстве или у него в офисе. Его объяснения, почему он заинтересован во встречах с советскими дипломатами, выглядели неубедительно. Кроме того, жесткая слежка со стороны ФБР за персоналом посольства делала маловероятной возможность того, что реальному сотруднику Госдепартамента США, каким представлялся Уэллс, свободно дозволены контакты с советским дипломатом. Все эти соображения привели нас к выводу о бесперспективности «разработки» Уэллса в вербовочном плане. Вместо этого нашей основной задачей стала защита Чувахина от возможных попыток ЦРУ и ФБР по его компрометации или вербовке.

В ходе нескольких встреч с Чувахиным в вашингтонских ресторанах практичный Уэллс не проявил какого-либо интереса к личности Чувахина, ограничиваясь в своих вопросах только темой американо-советских отношений. Правда, он охотно высказывал свою точку зрения по этой тематике. В отчетах о встречах Чувахин отмечал их умеренный и сбалансированный характер.

Только гораздо позднее мы поняли, что мотивы такого поведения американца были совсем другими, чем мы предполагали. Он в самом деле был сотрудником ЦРУ, в задачи которого входила вербовка советских граждан, однако в действительности он пытался достичь своей личной цели: установить контакты с разведкой КГБ. Для этого он нуждался в ком-то, кого было трудно завлечь в сети ЦРУ, но что давало ему повод продолжать встречи с таким человеком, в то же самое время докладывая начальству, что его вербовочные усилия пока не дают желаемого результата. Поэтому Уэллсу нужен был человек, который бы жестко придерживался официальной позиции.

Насколько нам стало известно, встречи Чувахина с Уэллсом были достаточно рутинными до того апрельского дня, когда Андросов дал мне прочитать его записку. Чувахин, согласно последней договоренности, готов был встретиться с Уэллсом в отеле «Мэйфлауэр», находящемся недалеко от посольства на Коннектикут-авеню. Уэллс пришел туда, не подозревая, что дипломат не намеревался больше с ним встречаться. Чувахин потерял интерес к контактам с американцем, поскольку не получал от него интересующей информации по разоруженческой проблематике.

Сидя в полутемном, с декоративными дубовыми панелями баре в холле отеля, посетители которого ланчевали или просто болтали, развалясь в мягких кожаных креслах. Уэллс заказал себе рюмку водки, размышляя, как долго еще ему придется ожидать Чувахина. Через некоторое время он решил взять инициативу в свои руки. Он покинул отель через боковой выход и направился к советскому посольству, находящемуся через квартал. Уэллс знал, что ФБР может контролировать его действия. Однако поскольку ему разрешалось поддерживать контакты с сотрудниками посольства, у него были обоснованные причины на подобный шаг. Подойдя к посольству, он вошел внутрь и сказал вышедшему ему навстречу дежурному дипломату, что он хочет видеть Чувахина. Он подождал, пока Чувахин спустится в холл посольства из своего кабинета. Чувахину стало несколько не по себе, когда он увидел американца, с которым он так невежливо обошелся. Он извинился перед Уэллсом, сказав, что ему дали срочное поручение и он не мог прийти на встречу. Уэллс молча передал ему конверт, адресованный Андросову, и вышел из посольства.

— Ну, что ты об этом думаешь? — спросил Андросов.

— Я считаю, что сейчас мы ничего конкретного сказать не можем, — ответил я, констатируя очевидный факт.

Моя первая реакция на любое предложение начать работать на советскую разведку всегда касалась реальных причин такого неожиданного «подарка». Большинство из них были либо провокациями, либо навязываемыми нам услугами от людей, которые не имели доступа к сведениям, достаточно ценным для разведки, чтобы оправдывать усилия и риск по их получению. Являлось ли предложение Уэллса частью плана ЦРУ получить доказательства подрывной антиамериканской деятельности КГБ? ЦРУ и ФБР использовали такую тактику в работе против советских организаций на территории США. Письмо Уэллса не содержало убедительных доказательств его намерений. Наоборот, наше подозрение, что перед ним, возможно, была поставлена задача по вербовке Дивильковского или Чувахина, заставляло нас быть предельно осторожными. Центр обычно поддерживает решение своих заграничных резидентур, когда они отказываются от подобных сомнительных дел. Если мы отклоним предложение Уэллса, Москва почти наверняка одобрит наши доводы и решение.

Это было первое, что мне сразу пришло в голову. Однако большая часть моей работы в контрразведке была связана с попытками вербовки агентов. Когда кто-то предлагает себя в качестве агента, мои инстинкты почти всегда подсказывали мне пойти на это — иначе какой смысл от всей нашей работы? Кроме того, письмо Уэллса было довольно интригующим. Хотя его документы не были достаточно убедительными, но, вполне возможно, он и не старался нас этим впечатлить. В конце концов, если уж ЦРУ действительно пытается на чем-то нас поймать, американцы без труда могли передать более привлекательные материалы. Если правительство США хотело бы действительно реализовать акцию по дискредитации СССР или советской разведки, например, разоблачив наши усилия по вербовке сотрудников ЦРУ, оно бы для этого могло найти более эффективные средства и возможности. Если Уэллс был искренен в своих намерениях, следовало пойти на риск, чтобы получить информацию, которую он мог бы предоставить об операциях ЦРУ против СССР.

— Если он действительно располагает стоящими сведениями, — после паузы сказал я, — они могут представлять для нас интерес.

— Так ты считаешь, что мы должны ответить?

— Да. В конце концов, мы не так много теряем, не так ли?

Мое осторожное «да», калсется, подтолкнуло Андросова к решению.

— Хорошо. Как мы организуем встречу? И где ее проводить? В городе?

— Не знаю. Как и когда, не знаю. Все, что я сейчас могу сказать, это то, что нам нужно с ним встретиться. Что, если он действительно может что-то нам передать?

— Кто пойдет на встречу?

Я задумался. Наиболее очевидный ответ — Андросова беспокоила возможность провокации, но я считал, что, если предложение Уэллса о встрече — ловушка ЦРУ, я более всего подхожу, чтобы смягчить возможные последствия. И опять-таки, а что, если этот Уэллс окажется интересным парнем? Было трудно отказаться от такой возможности.