В поисках агента. Записки офицера КГБ - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Черкашин, Грегори Файфер cтр.№ 5

Я купил газету и с ней поднялся в свой офис. Николай не шутил. В статье Кирпиченко резко высказывался о бывшем генерале КГБ Олеге Калугине, обвинив его в том, что он мог быть причастен к выдаче Эймса американцам. Обвинение было бы более шокирующим, если бы Кирпиченко до этого уже неоднократно не выступал с обвинениями в адрес Калугина в шпионаже в пользу США (за несколько лет до этого Калугин начал активно выступать против КГБ, а потом выехал на постоянное жительство в США). Помимо упоминания Эймса публикация ничего нового не содержала.

Несколько слов о Калугине. В 1956 году Калугин с отличием окончил Институт иностранных языков КГБ и в возрасте сорока одного года стал самым молодым генералом в истории КГБ, возглавив управление «К» (контрразведка) Первого главного управления КГБ. В 1979 году у руководства КГБ появились опасения, что Калугин является американским агентом. Крючков вскоре сместил Калугина с его поста, что в итоге, через десять лет, привело моего институтского товарища на путь резкой критики КГБ. Такое поведение Калугина было воспринято его прежними сослуживцами резко отрицательно. Осужденный заочно в июне 2002 года Калугин был заклеймен как изменник Родины куда более известным человеком — бывшим офицером разведки, президентом России Владимиром Путиным. Став через год после переезда в США американским гражданином, Калугин этим поступком еще больше размежевался со своими коллегами.

В статье я прочитал, что Калугин якобы мог получить сведения об Эймсе от своего «друга». Не просто какого-то друга, а человека, описание которого было очень знакомым, вплоть до его имени «Виктор», которое почему-то совпало с моим именем (отчество было опущено). В публикации также утверждалось, что этот человек был секретно награжден за работу с Эймсом. Обвинение было ошеломляющим! В четко разделенном и разграниченном по соображениям конспирации мире разведки наш «товар» — агентура и информация — был секретным. Знали об этом только те, кому по служебной деятельности это было необходимо. Рассказывать об Эймсе даже Калугину — моему бывшему начальнику и товарищу — было равносильно разглашению секретной информации.

Я еще раз перечитал статью. Да, вот здесь. Опустив разве что мою фамилию, Кирпиченко обвинил Виктора Н. в раскрытии одного из самых ценных наших агентов — человека, с которым я работал с крайней тщательностью, полностью отдавая себе отчет в последствиях возможной утечки информации об агенте.

Итак, почти через пятнадцать лет после того, как различные слухи о Калугине стали распространяться по ПГУ, они опять попадают в прессу, и его обвиняют в том, что он виновен в бездеятельности на посту начальника управления «К», в результате чего в КГБ «расплодилось» много агентов ЦРУ. Обвинение было в такой же степени лицемерно, как и необъективно. В конце концов, когда оперативные проблемы и неудачи начала 80-х годов стали сильно досаждать КГБ, службу контрразведки ПГУ возглавлял не Калугин, а уже другой человек. Он должен был руководить работой по поиску и выявлению в разведке внедренных противником агентов. Как бы то ни было, любое подобное подозрение должно было быть тщательным образом расследовано и, конечно, секретно. А вместо этого — публично сделанные голословные и бездоказательные обвинения. Верх непрофессионализма!

Что касается моей собственной репутации, то это была не первая попытка ее очернить, связав меня с Калугиным. Верно, что мы тесно общались (разумеется, до того, как Калугин стал открыто выступать против КГБ) и довольно откровенно беседовали о допущенных Комитетом ошибках и просчетах. Я подозревал, что наши телефонные разговоры прослушиваются, и рисковал испортить отношения с руководством главка. Меня это не пугало. Всем было известно, что я и Калугин знали друг друга с давних времен, когда мы вместе учились в элитной разведшколе КГБ. Потом, в конце 70-х годов, он был моим начальником в ПГУ, именно он послал меня в командировку в Вашингтон в 1979 году.

Мой орден Ленина (я был одним из тех, кто был им награжден в 1986 году) позже стал одной из причин новых слухов о Калугине: он якобы мог догадаться о моей причастности к этому неожиданному успеху советской разведки. Однако для того, чтобы ЦРУ не узнало о церемонии награждения, что, несомненно, заставило бы американцев попытаться установить причину такого «мероприятия», оно должно было быть проведено в секрете. Это сделано не было. «Мероприятие» было широко разрекламировано. Что касается меня, то даже мои самые близкие друзья не знали об этой награде. Жена считала несправедливым, что мы не могли поделиться этой новостью с людьми, которым полностью доверяли. Я не мог рассказать Калугину ровным счетом ничего, что хотя бы косвенно связывало мою работу с Эймсом.

Прочитанное в статье Кирпиченко подняло во мне бурю возмущения, что совсем нежелательно для профессионала-разведчика. Я понимал, что должен что-то предпринять, но что именно? Я не хотел обращаться с иском в суд, считая это недопустимым для бывшего офицера разведки. В то же время я не мог позволить, чтобы надо мной висело такое обвинение. Я поднял трубку и набрал номер Леонида Шебаршина, моего бывшего начальника и близкого друга. Шебаршин, который в последние годы советской власти был начальником ПГУ, а в дни путча ГКЧП на одни сутки был назначен председателем КГБ, обладал трезвым рассудком и всегда рассуждал логично и здраво.

Он несколько мгновений обдумывал то, что я ему сообщил, затем глубоким баритоном заядлого курильщика спокойно и несколько обескураживающе ответил:

— Ничего не делай!

— Что?

— Твоя фамилия не была упомянута.

— Ну и что! Все знают, что это я.

— А что, разве кто-нибудь может сказать что-либо существенное? Ведь нет никаких доказательств, что Кирпиченко имел в виду именно тебя. А если ты начнешь везде возникать и поднимать шум, все действительно начнут думать, что на самом деле это, оказывается, ты. Так что просто проигнорируй все это.

Я последовал его совету. На протяжении всей моей служебной деятельности я старался ничем не выделяться и «не высовываться». После выхода в отставку я избегал давать интервью, за исключением нескольких статей в небольших газетах по просьбе моих бывших коллег. Следуя своему инстинкту всегда держаться в тени, я отказался от ряда заманчивых предложений, в частности от работы консультантом на НТВ, в то время самом популярном независимом телевизионном канале. И чем больше я размышлял о необходимости ответить на клевету, тем больше понимал, что ничего из написанного Кирпиченко не может мне сильно навредить. Ложь и обвинения в раскрытии гостайны были возмутительны, но я не поддамся на провокацию и буду молчать.

Однако затем ставки в затеянной игре выросли. Возможно, так со временем и должно было произойти. Другой бывший сотрудник разведки в своей книге упомянул обвинение Кирпиченко в адрес Калугина по делу Эймса, однако на этот раз уже была названа и моя фамилия. Теперь уже Виктор Черкашин мог сообщить Калугину об Эймсе! Но Виктор Черкашин всю свою жизнь посвятил верному служению Родине! Теперь я уже больше не мог молчать.

1