Начались рвотные позывы.
Она подскочила к Питу, повернула его голову, чтобы он не захлебнулся, и подождала.
– Ну, давай же! – торопила она.
Наконец желудок сдался, и Пит изверг из себя поток соленой воды с коричневой желчью.
– Дальше! – Она ударила его ладонью по щеке.
Веки Пита дернулись. Еще один позыв – на этот раз его выворачивало наизнанку около минуты, и он вздымался на кровати так высоко, насколько позволяли кожаные ремни.
– Приди в себя! – крикнула она и залепила ему еще одну пощечину.
– Хватит, – прохрипел он, из уголка рта у него тянулась струйка густой слюны.
29
Пятница, 2 октября
Пит ван Лун стоял неподвижно, как скала, посередине комнаты для допросов. Его освещал неоновый свет. Одна лишь стена из оргстекла со встроенными микрофонами отделяла его от Сабины.
– Вы не хотите сесть? – поинтересовалась Сабина.
Пит не отреагировал. Он уставился на нее, и Сабина справилась с желанием рассмотреть его внимательнее. Но краем глаза она заметила гематомы и ссадины на руках, запястьях и пальцах. Пит сжал ладони в кулаки. На левом запястье она увидела наколку в виде часов.
– Оригинальная татуировка, – сказала Сабина. – И который час?
– Без пяти двенадцать, – коротко ответил он с сильным голландским акцентом, который напомнил произношение Снейдера. Правда, Пит еще шепелявил – видимо, из-за опухших губ.
– Садитесь, – мягко попросила она. – Сидя проще разговаривать.
– Кто сказал, что я хочу с вами разговаривать?
– Вы уже это делаете.
Пит улыбнулся, и Сабина заметила, что даже малейшее движение доставляет ему боль.
Она видела достаточно фотографий из института судебной медицины – актуальные дела и десятки из архива БКА, – чтобы понять, что это не следы дубинок. А результат жестокого избиения кулаками и ударов о стол, стену или дверную раму.
Об этом происшествии необходимо было срочно заявить в полицию. Но интуиция подсказывала Сабине, что Пит будет молчать и прервет любой разговор, как только она поинтересуется происхождением этих травм. Поэтому Сабина пыталась игнорировать его внешний вид.
Пит сделал шаг к стулу, который стоял перед стеклянной стеной. Сабина заметила, что он прихрамывает. Видимо, ему также достались пинки или удары по коленям и голеностопным суставам. Неудивительно, что директор Холландер хотел помешать допросу Пита.
Со стоном Пит опустился на стул.
– Вы адвокат?
Сабина помотала головой.
– Новая терапевт?
– Нет. – Она заметила насмешливые нотки в голосе Пита. Интуиция подсказывала ей, что Пит отлично знает, зачем она здесь, и просто играет с ней. – Я хотела бы поговорить с вами о вашей театральной постановке.
Пит разочарованно посмотрел на нее. Возможно, он предполагал – или даже надеялся, – что она будет расспрашивать его об актуальных убийствах, о которых он, вероятно, уже знал.
– Для студентки художественной академии вы староваты, – пробормотал он.
– Я работаю в Федеральном ведомстве уголовной полиции и расследую некоторые старые убийства, – сказала она. Ему вовсе не обязательно знать, что речь идет о последних преступлениях.
– Это был не я. – Он быстро взглянул на дверь. – У меня есть алиби. – Он ухмыльнулся, но тут же вздрогнул от боли.
– О чем ваш спектакль?
– Почему БКА этим интересуется?
– С ним может быть связана серия убийств.
Пит задумался.
– Убили актеров?
– О чем спектакль?
– О сказках.
– О каких?
– Этот допрос какой-то односторонний.
– Так бывает, когда один собеседник сидит за решеткой, а другой нет.
Пит виновато пожал плечами.
– Если я предоставлю вам информацию, то требую за это облегчения условий тюремного заключения.
– У нас тут не игра «Три желания».
– Жаль. – Он посмотрел на дверь и собирался подняться. Сабина подождала, чтобы понять, не блефует ли он. Но Пит действительно встал, подошел к двери и взялся за ручку.
– Если вы сейчас покинете комнату, я поблагодарю всех надзирателей за ваше отличное сотрудничество с полицией. Как вам такое?
Он застыл на месте.
– Полагаю, эти слухи быстро разойдутся, а стукачей в тюрьме не особо любят, верно? – спросила она его.
Пит обернулся.
– Вы это сделаете?
– Черт возьми, да, поэтому сядьте на место. Информация – единственное, что я могу вам предложить.
Пит остался стоять.
– О чем?
– О серии убийств.
– Полагаю, на самом деле они достаточно свежие.
Сабина помедлила.
– Да.
– Все равно завтра появится во всех газетах.
– Вряд ли. – Она внимательно изучала его реакцию. – Что вы хотите знать?
– Кто расследует это дело?
– Я.
Пит подошел ближе к стеклу, наклонился вперед и понизил голос:
– Хватит меня дурачить! Последний шанс! Кто расследует это дело?
Сабина вспомнила предостережение Снейдера, но решила его проигнорировать. Потому что если Пит догадается, что она врет, то немедленно прервет разговор.
– Мартен Снейдер и я.
Пит ван Лун кивнул.
– Кто еще?
– Рудольф Хоровитц.
– А-а-а. – Брови Пита на мгновение взлетели вверх. Он снова сел на стул. – Снейдер и Хоровитц – старая команда снова воссоединилась. В Швейцарии тоже произошло убийство?
– Теперь моя очередь задавать вопросы, – перебила его Сабина. – О чем ваш спектакль?
– О сказках. Она продохнула.
– Я думала, мы решили не дурачить друг друга? Пожалуйста, поточнее!
– О сказочном мире Ганса Христиана Андерсена.
– Почему именно он?
– Ну… в отличие от братьев Гримм, которые лишь собирали и записывали старые народные сказки, креативный Андерсен придумывал собственные, вот почему его мир так завораживает.
– Какие сказки вы использовали в вашем спектакле?
– Теперь моя очередь. Вы видели Рудольфа Хоровитца в Берне?
– Да.
– Как у него дела?
– Он старый дряхлый мужчина.
– Все еще на службе?
– С раздробленным позвоночником?