Что такое Аргентина, или Логика абсурда - читать онлайн книгу. Автор: Оксана Чернявская cтр.№ 44

В ее обязанности входило доводить до ума граждан, что правительство во главе с президентом неустанно заботится о всеобщем благополучии, в то время, как оппозиция, претендующая на власть в предстоящих выборах, представляет собой прямую угрозу их благосостоянию. Для этого она прилежно копировала с указанных ее руководством интернет-сайтов патриотические лозунги и статьи и вставляла их в свою ленту. Порой, суммируя прочитанное, она сама писала короткие, но броские обличения оппозиционерам, обвиняя их в планах саботажа экономики страны, предрекая неизбежность гиперинфляции в случае их победы (просто инфляцией аргентинцев запугать уже было нельзя); пугала рыночной экономикой с неизбежными массовыми увольнениями, плавающим курсом доллара и вытеснением отечественных товаров (отличительным признаком которых было то, что они ломались, прожив короткую жизнь) импортными. В арсенале Алехандры и ее коллег были также разоблачающие публикации о скандалах с офшорными счетами и другие сенсационные новости, касающиеся мэра города, основного кандидата в президенты, а для разрядки и развлечения она вставляла смешные комиксы, героями которых были представители всех оппозиционных партий.

Иногда Алехандра присутствовала на совещаниях с большим количеством сотрудников, где им объясняли современные тенденции и способы ведения мультимедийной пропаганды. В основном это были дистанционные планерки, и, покуривая тоненькую женскую сигаретку или попивая мате у себя дома, она быстро усваивала новый материал. Будучи творческим человеком во всем – она не только прекрасно танцевала и шила, но также рисовала и занималась дизайном интерьеров, – Алехандра быстро попала в струю. Она писала коротенькие заметки, умело подбирая материал, и добавляла свои, весьма остроумные комментарии к скачанным статьям. Все это не осталось незамеченным начальством. Размер ее доходов рос с количеством публикаций и количеством их просмотров, очень скоро Алехандра получила повышение и теперь уже сама консультировала вновь зачисленных сотрудников, объясняя им все то, чему научили ее. Бюджет у правительства был большой, каждый менеджер среднего звена, как Алехандра, имел в подчинении около пятисот человек, и как в других пирамидах сетевого маркетинга, заложенных еще незабвенным «Гербалайфом», они получали свой процент с каждого завербованного сотрудника, способного бойко строчить в социальных сетях.

Жизнь Алехандры налаживалась, работа много времени не занимала, она быстро управлялась за полтора часа, свободные между ужином и выходом на милонгу или на свидание. Количество кандидатов для свиданий тоже выросло, поскольку во всех профилях у Алехандры теперь было максимально разрешенное число контактов. С большинством из них она не была знакома, и периодически какой-нибудь симпатичный и симпатизирующий национал-популярной идее холостяк приглашал рыжеволосую красотку на ужин; таким образом, ее светская и личная жизнь были столь же оживленными, как и профессиональная.

Но наши с ней отношения не вписывались в ее взлет популярности; я порой комментировала содержание ее ленты, оперируя фактами и здравым смыслом, или просто вступала с ней в дискуссию при встрече, что вело к охлаждению нашей дружбы, и однажды она попросила меня и других неугодных ей комментаторов оставить наше мнение при себе. Сделала она это корректно, в личной переписке, и мы оставили в покое ее публикации, обличающие мировой империализм и критикующие чуждую Аргентине иностранную валюту. Квартиру между тем она сдавала, как и все аргентинцы, за доллары. Как-то в порыве откровения она рассказала мне с негодованием, что, сделав одолжение приятельнице, искавшей временное жилье, пока у нее в квартире проходил ремонт, и отказав американской туристке ради этого, она получила в качестве оплаты аргентинские песо. Алехандра была искренне возмущена такой выходкой, позабыв на время о глумлении над «чуждой валютой» в Твиттере и Фейсбуке; в этот момент зеленые бумажки казались ей «родными».

В стране росло напряжение предвыборной кампании. Партия PRO запускала желтые шарики и уверенно набирала процент поддерживающих ее программу. Телевизионные каналы соревновались по части передач, обвиняющих в коррупции всех участвующих в выборах сторон. На свет и внимание гражданам извлекались вопиющие факты, не всегда и не совсем проверенные, но их сенсационный характер за один день менял политическую расстановку сил. Американские горки побед и поражений баллотирующихся политиков, по результатам опросов общественного мнения, соревновались по части захватывания духа с реальными аттракционами Диснейленда. Улицы ощетинились рекламными щитами с портретами улыбающихся кандидатов, которые для этого исторического момента отбелили и выровняли зубы.

А у меня умерла мама… надо было срочно вылетать на похороны. Пережив первый шок от полученной новости, купив билет и покидав что-то наспех в чемодан, я вспомнила, что надо определить Начу к Алехандре, как всегда, это делала на время своих отъездов.

Я позвонила подруге и услышала вежливое соболезнование по поводу мамы.

– Я вылетаю завтра утром. Когда тебе привезти Начу?

Голос Алехандры казался очень далеким, но не из-за того, что она была на пляже в тот момент.

– А, ты в Марделе? А твои девочки дома? Я завезу тогда? С кормом и всеми причиндалами, как обычно…

В ответ я услышала тысячу причин, по которым у Але-хандры не было возможности держать мою кошку у себя дома, пока меня не будет; ни одну из них я не могла повторить, поскольку не улавливала смысл услышанного. Переспросила еще раз, думая, что от растерянности из-за случившегося просто не поняла ее. И вновь услышала многословный отказ без каких-либо конкретных причин.

Нача смотрела на меня круглыми желтыми глазами. На ее трехцветной спинке явно преобладали желтые полосы, доставшиеся от папы, рыжего кота, гулявшего по соседской крыше и заставшего ее породистую маму врасплох. В моем расстроенном, как музыкальный инструмент, мозгу нарушилась связь слов с их значениями и последствиями. Что это? В чем дело? В моих перечащих комментариях, подрывающих авторитетность ее публикаций? А как же двенадцать лет дружбы? Наши поездки в Кордобу? Наши выходы на свидания с двумя сеньорами, от которых мы удирали, как девчонки, на танцы? Наше поедание мяса в шумных компаниях и просто женские разговоры по душам?..

Я еще раз попыталась понять причины, по которым Нача теперь была не вхожа в дом Алехандры, но из обилия произнесенных в ответ слов, снова не смогла извлечь никакого смысла.

Нача смотрела на раскрытый чемодан и чуяла неладное.

– Ну что, зверь? – погладила я ее. – Вот и ты стала жертвой политического раскола… желтого у тебя в шерсти много… и родственники на оккупированной территории шарики пускали, да еще об этом потом в Фейсбуке рассказывали.

Другую причину мне было трудно найти. Нача впала в немилость из-за либеральных взглядов своей хозяйки, да… Слово «либерализм» было почти что таким же неприличным и практически ругательным, как и «неолиберализм» в котором обвиняли всех не согласных с правительством, повергшим страну в мировую изоляцию, экспроприировавшим нефтяные компании и авиалинии, запретившим свободную конвертацию валюты и ограничившим импорт продукции, включая столь необходимые медикаменты, до абсурдного минимума.