Темник Мамай - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Корчевский cтр.№ 22

И чем больше Михаил узнавал о купце, тем сильнее осознавал — Некомат только носит личину купца. Лавку держит, прислуга в лавке торгует. Но странность есть.

Другие купцы за товаром сами на кораблях или с обозами ходят. Некомат же предпочитал товар у других фрягов скупать и продавать его в своей лавке. Зачем? Ответ один: не торговля ему надобна, лавка — лишь прикрытие. Тогда для чего? Учитывая внезапно вспыхнувшую дружбу его с Иваном Вельяминовым, понятно стало — зреет заговор. Он — как нарыв на теле княжества, и когда прорвётся — неведомо.

В один из дней Михаил пришёл к Дмитрию Михайловичу. Рассказал всё, что выяснил, со всеми подробностями — и о Некомате, и о Вельяминове, вокруг которого собираются недовольные бояре.

— Правда ли сие? Не навет ли? — обеспокоился большой воевода.

— Не пустые людишки сведения добывали — я сам. Каждое слово моё — истинное, видит Бог! — Михаил перекрестился.

— Тогда плохо! Надо ко князю идти, пусть сам решает, что с ними делать. У тебя видаки или бумаги какие в доказательство сказанного есть?

— Какие видаки? Они от чужих хоронятся!

— Ты же узнал!

— За князя тревожно.

— Едем!

Боброку взнуздали коня, конь Бренка уже под седлом был. Сопровождаемые воинами Большого воеводы, понеслись они в центр, в Кремль. Въехали в Боровицкие ворота, спешились, дружинники коней забрали.

Князь отдыхал после обеда, однако Боброк уговорил стоящего у дверей рынду пропустить их.

На звук открывающейся двери князь проснулся. Не часто так бывало, что большой воевода осмеливался сон княжеский потревожить.

— Татары или Литва? — князь сел в постели.

Телом он был тяжёл, грузен, несмотря на младые годы.

— Хуже, князь! От татар или Литвы отбиться можно. Заговор!

У князя слетели остатки сна.

— Говори!

— Вот он всё узнал, пусть он и говорит, — большой воевода указал на Михаила.

— А, бывший воевода Серпуховской, Михаил Андреевич! Говори!

Михаил, не опуская деталей и подробностей, поведал о купце Некомате, о дружбе странной меж ним и Иваном Васильевичем Вельяминовым.

Князь слушал молча, не перебивал, только глаза его наливались гневом и злобой.

Когда Михаил закончил, князь вскочил с постели.

— Змей подколодный! И отец его таким же был! Яблоко от яблони недалеко падает!

Князь босиком, в одной длинной рубахе, подошёл к Михаилу.

— Всё правда?

Михаил перекрестился.

— Верно! Ты здесь человек новый, к интригам ещё не привык, ни к кому не примкнул.

Князь уселся на постель, повернулся к Боброку.

— Что делать будем?

— Схватить злодеев и пытать на дыбе. Сами всё расскажут и подельщиков выдадут.

— А Дума боярская? В этот же день все узнают. Там у Вельяминовых сторонники найдутся, народ мутить станут. Мне только бунта в Москве не хватает.

— А дружина на что?

— Нет, хитрее сделаем. Есть у меня людишки верные, пусть последят за обоими. Если удастся — подслушают, или лучше того — грамоту, бумагу какую раздобудут. Сам посуди: Вельяминов боярин, дворянин, он только княжескому суду подлежит, причём в составе суда десяток бояр должен быть. А им доказательства подавай.

— Верно! — нехотя признал Боброк.

— А вы ступайте и держите язык за зубами. За службу верную тебя, Михаил Андреевич, хвалю.

Воеводы вышли из дворца.

— Ну, Михаил Андреевич, мы своё дело сделали. Теперь пусть у князя голова болит.

Однако или людишки князя неосторожны были, или в ближнем княжеском окружении изменщики подлые нашлись, но Некомат и Вельяминов встревожились и верхами в Тверь ушли, к брату Дмитрия, князю Михаилу.

Прибыли они к нему 5 марта 1375 года.

При дворе князя Михаила Александровича беглецов приняли с радостью. Оба сразу стали ближними ко князю людьми. Через некоторое время им доверили быть послами в Орду, выдали деньги. Посольство было успешным, и 14 июня 1375 года предатели привезли в Тверь ярлык от Мамая на великое княжение. Михаил Александрович возликовал. Он Ордою назначен великим князем!

У князя Московского Дмитрия были в Твери свои люди — даже среди бояр, и он узнал о ярлыке Мамая на великое княжение буквально через неделю. Ярости князя не было предела.

— Лучше бы я сразу послушался Бренка и казнил изменников!

Трон под князем зашатался. На главенство среди княжеств претендовали сразу Литва, Тверь и Рязань. И каждый из князей по происхождению, знатности рода, мог притязать на это место.

Но власть любят все, и никто без боя, без сопротивления её не отдаёт. Тем более что в глубине души Дмитрий не признавал Мамая законным ханом, поскольку в жилах его не текла кровь Темуджина. Темник, захвативший власть в Орде хитростью, обманом, убийствами, силой. Даже не все татары его поддерживали, в основном только Крым.

Потому князь решился на войну. Был объявлен сбор, и 29 июля 1375 года большая рать двинулась на Тверь. Вот где пригодились заранее возведённые мосты!

Рать беспрепятственно дошла до Твери и осадила её. Князь Тверской, Михаил Александрович, не был готов к выступлению Дмитрия, не успел собрать ополчение и запёрся в городе.

После нескольких отбитых штурмов начавший испытывать голод, поскольку запасов нового урожая не было, князь Михаил запросил мира. Был подписан мирный договор, в котором оговаривалось, что Тверь становится союзником Москвы, а князь Михаил отрекается от ярлыка на великое княжение. Но боярам дозволялось свободно переходить от одного князя к другому с сохранением своих земель и вотчин — за исключением злоумышлителей и изменников.

Войско торжественно вернулось в Москву, и первой же грамотой князь Дмитрий отобрал у Ивана Вельяминова вотчину, «взял на себя».

Забегая вперёд, скажу, что после победоносной битвы на реке Воже, когда было разбито войско Бегича, в обозе был обнаружен беглый поп, а при нем — мешок «злых зелий». При допросе с пристрастием поп показал, что он был послан от Вельяминова Ивана с целью отравить великого князя.

В допросную избу пригласили самого Дмитрия, где он выслушал признания пытуемого. Мешок «злых зелий» был сожжён, а попа сослали в дальний монастырь.

Князь призвал к себе Боброка и Бренка, рассказал им о беглом попе и мешке «злых зелий». На совете решили Ивана убить. Только сказать легко, а как это сделать, паки Вельяминов в Орде обретается, носа не показывая ни в Москву, ни в Тверь?

Бренок подсказал идею, на первый взгляд маловыполнимую.

— Пусть брат его младший, Николай, хоть как-то позорное пятно с рода снимет. Собственноручно грамотку брату отпишет, поплачется на жизнь, сообщит, что у Ивана князь вотчину «на себя взял», что посоветоваться желает.