Тяжелый свет Куртейна. Желтый - читать онлайн книгу. Автор: Макс Фрай cтр.№ 33

Так внимательно следила за дыханием, что только пройдя пару кварталов заметила впереди яркую полосатую шапку, как была у женщины-экскурсовода. А потом поняла, что это и есть она.

И вот тогда Жанна уже сознательно пошла следом за Люси, потому что, смешно признаться, ей вдруг показалось, та идет, не касаясь земли. Невозможно не поддаться обаянию легкой походки, которая каким-то удивительным образом совпадает с ритмом твоего дыхания куда точней, чем твой собственный шаг. Это почему-то окрыляло и сулило надежду – Жанна сама не понимала, надежду на что, зачем вообще на что-то надеяться, если в твоей жизни все уже и так хорошо, даже настроение наконец-то исправилось, спасибо городу и дыханию, хотя теперь конечно кажется, будто оно само.

Зачарованная летящей походкой, пестрым помпоном, мерцающим в темноте, как тусклый разноцветный фонарь, чудесной улыбкой, сейчас, конечно, не очевидной, но оставшейся в памяти, самим ее именем «Люси», – хотя ясно, что это обычная русская «Люся», переиначенная на иностранный манер, как моя Шерри из Шуры, – Жанна пошла за женщиной-экскурсоводом, как ребенок из Гамельна за незнакомцем с дудочкой, совершенно не представляя, зачем и куда, даже не задумываясь над этим, словно бы так и надо, только так и возможно: невесомая Люся-Люси с помпоном летит по улице, а за ней иду я.

Расстояние между ними постепенно сокращалось; не то чтобы Жанна специально спешила, не то чтобы Люси слишком медленно шла, но как-то само получилось, что Жанна оказалась буквально в трех метрах от цветного помпона, и тогда ей пришлось нарочно притормозить.

К счастью, Люси шла, не останавливаясь, не оборачиваясь, не обращая внимания ни на что. Если она оглянется и меня узнает, – думала Жанна, – получится неудобно, как будто я специально слежу, а я не слежу, просто иду за ней, потому что… потому что так получилось. Совпало. Например, мне тоже надо в эту же сторону, почему нет. Но все равно будет неловко, причем одновременно и ей, и мне.

Когда Люси свернула во двор на улице Бокшто, Жанна, не задумываясь, пошла за ней, на ходу отбиваясь от робких сомнений: ай, ну заметит, и ладно, подумаешь. Даже объяснять ничего не придется, она и не спросит, сама сообразит – двор проходной, через него многие ходят, спускаются по лестнице вниз, на Майронё, к самой большой и дешевой в центре автомобильной стоянке; предположим, я там оставила автомобиль.

Этот проходной двор Жанна знала давно и очень любила. Во-первых, проходных дворов в городе до обидного мало, а ведь как приятно срезать через них дорогу, ощущая себя окончательно местной, в доску своей, знатоком. Во-вторых, здесь всегда расцветают самые первые в Старом городе подснежники, зачастую еще в середине февраля, когда зима начинает казаться единственной правдой о мире, как будто она была, есть и будет всегда, и тут вдруг крошечные зеленые стрелки пробиваются прямо из мерзлого серого снега – но как?! В-третьих, четвертых, пятых и, например, восемнадцатых, просто очень хорошее место, самое сердце города на краю обдуваемого всеми ветрами холма, квинтэссенция здешнего особенного, неповторимого настроения, которое всякий раз узнаешь безошибочно, но хоть умри, не объяснишь словами, о чем, собственно, речь.

В дальнем конце двора, сбоку от лестницы стоит двухэтажный дом, у входа – небольшая площадка, с которой открывается отличный вид на берег Вильняле и черепичные крыши домов за рекой. Если бы здесь открыли кафе с верандой на пару столиков, больше не влезет, – думала Жанна всякий раз, проходя мимо, – это было бы лучшее место в городе. Но кафе почему-то не открывали. Дом вообще все эти годы производил впечатление нежилого, хотя заброшенным при этом не выглядел: окна и двери целы, граффити на кирпичных стенах уж точно не больше, чем на соседних зданиях, а на площадке перед входом всегда безупречно чисто. В итоге Жанна решила, что кафе там все-таки есть, просто невидимое. Специальное кафе для людей-невидимок, надо же им где-то отдыхать от бессовестно видимых нас. И теперь всякий раз, пробегая мимо, она косилась на запертую дверь с видом заговорщицы: вы, конечно, ловкачи, невидимки, но я вас раскусила; ладно, никому не скажу, привет!

На самом деле Жанна вовсе не считала этот дом чем-то особенным. У нее таких сочиненных на ходу историй про разные дома, дворы, холмы, кофейни и переулки было, наверное, несколько сотен. Никогда не придавала значения своим выдумкам, просто с детства привыкла так себя развлекать.

Но сейчас, увидев в дальнем конце двора освещенную фонарем вывеску и приоткрытую дверь, Жанна остановилась как вкопанная. Сердце так бешено колотилось, что она невольно схватилась за грудь руками, чтобы его придержать. Вдохнула, выдохнула. Подумала, вернее мысленно сказала себе таким специальным родительским, подчеркнуто рассудительным тоном, каким когда-то успокаивала испугавшихся детей: ну вот, кто-то умный наконец оценил удачную локацию, открыл тут кафе, давно было пора.

Проводила взглядом женщину-экскурсовода, которая внезапно ускорила шаг, почти побежала – не куда-нибудь, а прямо в кафе. С какой-то ее саму удивившей ревнивой обидой подумала: а как же я? Мне, что ли, теперь туда нельзя? Если зайду, Люси сразу поймет, что я за нею следила. Хотя я могла просто идти через двор по своим делам, увидеть, что открылось новое кафе и заглянуть из любопытства. Конечно, могла! И до сих пор могу. Имею полное право. А Люси пусть думает, что хочет. В конце концов, я – не худшее, что может увязаться следом на темной улице. Не маньяк, не свидетельница Иеговы, даже не докучливый кавалер.

Все это Жанна говорила себе, медленно, шаг за шагом приближаясь к кафе. На вывеске, кстати, ничего не было написано. То есть, вообще ни слова, ни буквы, ни знака, ни рисунка, ни даже какого-нибудь завитка. Просто белая доска. На самом деле, отличная идея. Идеальная вывеска для невидимого кафе невидимок, которое я сочинила, но и для настоящего тоже вполне ничего, – думала Жанна. – Такой вызывающей пустоты нигде больше не встретишь, сразу запомнится; многие посетители будут специально потом возвращаться, проверять, написали какое-нибудь название, или оставили как есть? Я-то точно буду ходить, даже если мне там сейчас не особо понравится – просто на вывеску посмотреть.

У самого порога Жанна замерла, но не потому, что снова оробела, просто вдруг ощутила какую-то непривычную тяжесть, как будто внезапно оказалась на другой планете; в детстве она запоем читала фантастику и теперь сразу подумала: вот как, значит, бывает – например, на Юпитере. Или кто у нас там еще планета-гигант?.. А потом толкнула приоткрытую дверь, вошла в помещение, освещенное мягким приглушенным светом нескольких расставленных по углам ламп. Успела вдохнуть потрясающую смесь ароматов кофе, пряностей, свежей выпечки, трубочного табака и, кажется, жареной картошки с грибами; почувствовать, как тело становится легким, горячим, каким-то щекотным, веселым, словно смеется чему-то без Жанниной воли, само по себе; подумать с изумившим ее саму хладнокровием: хорошо, что Андрюшка уже совсем взрослый, справится и с собой, и с Шуркой, квартира у них есть, денег на какое-то время хватит, жалко, конечно, что не успел доучиться, но ничего, можно заочно, в общем, придумает что-нибудь.

В этот момент Жанна была совершенно уверена, что умерла и попала в рай. Такой поворот событий ее, как ни странно, вполне устраивал. На то и рай, чтобы сразу, не дожидаясь дополнительных уговоров, смириться с необходимостью вечно тут пребывать.