Сергей Дягилев. "Русские сезоны" навсегда - читать онлайн книгу. Автор: Шенг Схейен cтр.№ 13

Страница

Следующий день мы посвятили на осматривание церквей и дворцов, все замечательно красиво, богато, но удивительно мертво и безжизненно. Жара была адская, вообще Венеция производит странное впечатление: иногда она до того красива, что хоть ложись и умирай, а иногда до того мрачна и вонюча, что хоть вон беги. В общем, это чудный, но несколько тоскливый городок»¹².

Они посещают театр Ла Фениче. «Вечером мы отправились в оперу, давали “Миньону”. Опера нам не понравилась: во первых – скверный театр, а во вторых кроме двух-трех слушать невозможно. Мы зевали, зевали да и поехали к себе на Grand Canal, ^[39] не дождавшись конца»¹³.

На следующее утро Дягилев прочел в газете, что знаменитый баритон Антонио Котоньи дает концерт в городке Рекоаро, в восьми часах езды от Венеции. Дягилев один (Дима ехать с ним отказался) поспешил в Рекоаро и даже купил билет на концерт. Дмитрий тем временем отправился в Милан.

Как бы ни поражали усилия, предпринятые Дягилевым, чтобы послушать певца, еще удивительнее то, что он, до своей поездки не знавший как следует театр, был осведомлен о Котоньи ^[41] и был готов на все, чтобы его услышать. И то, что Котоньи через несколько лет выберет в качестве места жительства Санкт-Петербург и возьмет Дягилева себе в ученики по вокалу, принадлежит к числу тех странных случайностей, которых, похоже, было немало в жизни этого человека.

В Падуе на Сергея сильное впечатление произвело величие церквей и католического богослужения. После посещения католической мессы по святому Франциску он напишет матери: «Господи, какая прелесть! Вообще, мама, есть опасность, что я перехожу в католичество»¹⁵.

Дягилев очень мало пишет об искусстве Венеции и Падуи, хотя, конечно, оно не могло не произвести на него впечатления. До этого юный выпускник гимназии видел не так много образцов высокого искусства. Ни музея, ни какой-либо выдающейся художественной коллекции, частной или государственной, в Перми не было. Стены старого дома на Сибирской улице украшало несколько картин местных художников, у отца Дягилева была также коллекция репродукций гравюр, в том числе Рембрандта и Рафаэля¹⁶. Впрочем, значение этого факта не стоит преувеличивать – до своего приезда в Венецию Дягилев, человек, которому суждено было задать генеральную линию развития русского изобразительного искусства и стать одним из наиболее значительных его историков, почти не сталкивался с выдающимися образцами искусства.

Примерно в начале августа Дягилев приезжает в Белладжо. 6-го или 7-го числа он получает от матери письмо. Само это письмо утрачено, но его текст легко восстанавливается. В нем содержались новости, которых все ждали и боялись. Последние надежды Сережиного отца рухнули, и банкротство стало неминуемым. В ответном письме матери Дягилев пишет:

Из Белладжо они на пароме переправляются в Меджиано, оттуда едут в Лугано и оказываются на озере Лаго-Маджоре. Затем на лошадях они перебираются через Симплон ^[42] и попадают на Женевское озеро. Остановившись в Веве, «в деревне», они оттуда ездят в Женеву. Поначалу они собираются провести в Женеве всего несколько часов, но потом принимают решение остаться на пару дней ради музыкального конкурса, в котором будет участвовать десять тысяч музыкантов. Из Женевы они через Интерлакен едут в Люцерн, где встречают Сомовых и другие русские семьи, проводившие там лето.

Прожив неделю в Люцерне, они на экипаже едут через Цюрих, Базель и Страсбург во Франкфурт. В Париж решают не заезжать. Сергей намерен ехать в Берлин через Прагу, Лейпциг и Дрезден, но в итоге братья садятся во Франкфурте на поезд в Берлин. Как пишет Философов, «ездили мы крайне скромно, в 3-ем классе, только на дальние расстояния во 2-м, ели раз в день, предпочитая хранить оставшиеся деньги на оперу»¹⁸. Берлин показался Сергею «ужасной дырой», а опера – «сверх ожидания ужасной гадостью»¹⁹.

Из Берлина через Варшаву они возвратились назад и прибыли в Петербург где-то в конце августа.

Дягилев писал мачехе, что собирается в Пермь сразу после своего возвращения, но она, скорее всего, посоветовала ему задержаться на какое-то время в Петербурге. Размах приближающегося несчастья становился все понятней. 7 октября 1890 года «Пермские губернские новости» опубликовали следующую заметку: «Девятого октября 1890 решением Пермского уездного суда полковник Павел Павлович Дягилев признан и объявлен несостоятельным должником не торгового звания»²⁰.

На все движимое и недвижимое имущество, находящееся в ведении департамента, был наложен арест. Также было опубликовано обращение к прочим кредиторам и ко всем, чье имущество могло оказаться заложенным этим несостоятельным должником. ^[43]

В следующие после публикации дни все имущество Павла Павловича, а также двух его братьев (которых он втянул в банкротство) распродавали по частям на публичной распродаже. Дом в Перми, поместье и завод в Бикбарде, рояли, предметы искусства, зеркала, коляска – всё пошло с молотка. Каждой публичной распродаже, а всего их было шесть, предшествовала публикация инвентарных списков в «Пермских губернских ведомостях». Стоимость имущества до начала аукционов была оценена в 143 296 рублей, но, скорее всего, выручили меньшую сумму. Все имущество в Бикбарде перешло к семье Поклевских-Козелл, завод в Николаевском купил крестьянин Сибиряков²¹.

Страница