Сергей Дягилев. "Русские сезоны" навсегда - читать онлайн книгу. Автор: Шенг Схейен cтр.№ 12

Страница

Путешествие, к которому готовились в Богдановском Сергей и Дима, было задумано как последний глоток свободы, вслед за которым юношей ждали первые шаги по пути избранной профессии. Атмосфера, царившая в поместье Философовых, очень напоминала атмосферу в Бикбарде, при этом Богдановское было не просто семейным поместьем. Оно располагалось гораздо ближе к столице, и съезжались туда не только родственники, но и многочисленные друзья, знакомые, коллеги и единомышленники. Друг Дмитрия Александр Бенуа, нередко посещавший Богдановское, оставил яркое описание жизни в этом поместье:

Внешне Дмитрий был полной противоположностью артистичному, веселому, чувственному и порой грубоватому Дягилеву. Философов был рациональным, флегматичным молодым человеком аналитического склада ума, с саркастической жилкой. Стройный, элегантный, часто болезненный, порой высокомерный, при этом сугубо городской, благородного происхождения. ^[35] Как пишет В. В. Розанов в «Мимолетном», «Рожденный “в праздности и лени”, всегда, “как денди лондонский одет”, он, естественно, стал эстетом, почитал Оскара Уайльда и готов был носить “большой подсолнечник”»². Философова отличала любовь к литературе, он признавал за собой писательский дар. Несомненно, общаясь с Философовым, Дягилев многое узнал о литературе. Тому, в свою очередь, очень помогала музыкальная эрудиция Дягилева. Сергей черпал у Дмитрия знания в области театра. В старших классах гимназии Философов вел тетрадь, в которую записывал увиденные спектакли. За год до выпускных экзаменов в этой тетради значилось 59 спектаклей, в том числе спектакли Мейнингенского театра, ^[36] приезжавшего на гастроли в Санкт-Петербург в 1885 и в 1890 годах и оказавшего столь заметное влияние на Станиславского.

Двоюродные братья сразу нашли общий язык. «Большую часть времени провожу с Димой, – писал Дягилев мачехе. – Много болтаем, он очень умный и интересный. Мы с ним во многих вещах сходимся»³. Философов с Дягилевым стали любовниками, но, когда в точности это произошло, неизвестно, скорее всего, уже после их поездки. ^[37]

Александр Бенуа дает понять, что Дмитрий уже в гимназии вступал в гомосексуальные отношения с некоторыми из своих соучеников, особенно с будущим художником Константином, или Костей, Сомовым, которому предстояло занять важное место в кругу Дягилева⁴. В дальнейшем Дмитрий стал серьезным публицистом и специализировался в основном на философских и литературно-критических вопросах. Его более поздние эссе написаны скрупулезно, без каких-либо смелых выводов – довольно сухие, но всегда продуманные, они были не лишены глубины. Такая сухость и скрупулезность характерна и для ранних его работ, включая дневники, – в отличие от писем Дягилева, всегда эмоциональных, полных грамматических неточностей и гипербол, чуть ли не истерических в своей театральности. В общем, удивительно, как эти два юноши могли сойтись.

Об их совместном путешествии многое известно, поскольку оба оставили о нем обширные свидетельства: Дягилев в переписке с мачехой, Философов – в своем дневнике. Вот как Дмитрий описывает приезд Дягилева в поместье: «В конце июня прибыл Сергей. Шумный, жизнерадостный. Он внес в Богдановское “дягилевский элемент”. Сережа быстро завоевал общие симпатии. Провоцировал маму, и она хохотала до упаду. Сережа сам гоготал, обнажая свои крепкие зубы. Любопытно было отношение папы к Сереже. Он с ним говорил мало, наблюдал. Но каждый раз, когда Сережа гоготал, смеялся сам и говорил: “удивительно милый у него смех”»⁵.

Заразительность смеха Дягилева отмечали многие. «Каждый раз, – пишет Бенуа, – когда он смеялся, вся “внутренность” его “пасти” раскрывалась “настежь”. Смеялся же Сережа по каждому поводу»⁶. Много лет спустя Жан Кокто сравнил улыбку Дягилева с оскалом «юного крокодила»⁷.

По дороге домой в Санкт-Петербург они заехали на могилу Пушкина, что было совсем недалеко от Богдановского. Дягилев «с неподдельным благоговением снял шапку и поклонился ей»⁸. В Петербурге они сели на поезд в Варшаву, чтобы оттуда ехать дальше в Вену. Как описал затем в своих записках Дмитрий, в дороге только и делали, что хохотали.

Несмотря на серьезные проблемы с деньгами, Дягилевы дали сыну в дорогу 1000 рублей, в то время как гораздо более состоятельные Философовы ограничились суммой в два раза меньшей⁹.

В Вене Сергей впервые посетил оперный театр. В Венской опере восемнадцатилетние юноши слушают «Свадьбу Фигаро» Моцарта, «Севильского цирюльника» Россини, вагнеровских «Лоэнгрина» и «Летучего голландца», а также вердиевскую «Аиду». Сергей в первый раз в своей жизни смотрит балет – «Die Puppenfee». ^[38] «Мамочка, не смейся надо мной, что я всем восхищаюсь, право, это все восхитительно!»¹⁰

Затем друзья едут в Триест, где проводят несколько дней. После этого плывут на пароходе в Венецию. Прибыв на место, Дягилев пишет матери первое письмо из города, которому предстоит играть столь важную роль в его жизни:

«В первый день мы гондолы ещё не брали, а ходили, где можно, пешком. Взяли гида и шлепали по всему городу. Забирались между прочим на башню Святого Марка. Только вечером, так как была чудная луна, мы отправились кататься […] Тут только я понял, действительно, в какое волшебное царство я попал. Ты ведь меня понимаешь! Тому, кто не был в Венеции, описать невозможно всех ее волшебств[…]¹¹

Страница