Охотник за разумом. Особый отдел ФБР по расследованию серийных убийств - читать онлайн книгу. Автор: Джон Дуглас cтр.№ 39

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Охотник за разумом. Особый отдел ФБР по расследованию серийных убийств | Автор книги - Джон Дуглас

Cтраница 39
читать онлайн книги бесплатно

Во время интервью Хайренс наотрез отказывался признавать свое участие в преступлениях и считал, что его осудили несправедливо. На любой наш вопрос у него находился ответ. Он настаивал, что у него есть алиби и что он и на пушечный выстрел не подходил к местам преступлений. Уильям говорил настолько убедительно, что его случай не на шутку взволновал меня. Не сомневаясь, что он стал жертвой чудовищной судебной ошибки, я вернулся в Куантико и перерыл все записи по его делу. Помимо признательных показаний и неопровержимых улик, на месте убийства Дегнан были найдены едва заметные отпечатки его пальцев. Но Хайренс провел в камере так много времени, размышляя об убийстве и убеждая себя в собственной невиновности, что даже в тесте на полиграфе не проявил бы никаких признаков лжи.

Ричард Спек, отбывавший несколько пожизненных сроков за убийство восьми медсестер в общежитии Южного Чикаго в 1966-м, ясно дал нам понять, что не желает становиться в общий ряд с другими убийцами, которых мы изучали. «Я не хочу быть с ними в одном списке, — заявил Спек, — они же психи. А я не серийный убийца». Он не отрицал содеянного, но хотел, чтобы мы знали: он не такой.

В одном немаловажном отношении Спек прав. Серийный убийца совершает преступления одно за другим, повинуясь эмоциональному циклу с определенными периодами затишья. Ричард же был тем, кого я называю массовым убийцей, то есть тем, кто убивает более двух раз за один заход. Спек отправился в дом с целью грабежа. Он хотел уехать из города, и ему нужны были деньги. Когда дверь открыла двадцатитрехлетняя Корасон Амурао, он ворвался внутрь, угрожая пистолетом и ножом, и сказал, что собирается только связать ее и пять ее соседок и ограбить их. Он согнал всех в спальню. В течение часа еще три девушки вернулись домой со свиданий или из библиотеки и тоже попали в западню. Опьяненный властью, Спек, очевидно, передумал и в безумном угаре начал исступленно насиловать, душить, колоть и резать. Выжила только Амурао, забившаяся в угол от ужаса: Спек сбился со счета.

Когда он ушел, девушка выскочила на балкон и позвала на помощь. Полиции она рассказала, что на левом предплечье нападавшего была татуировка: надпись «дьявол по плоти». Объявившись в больнице через неделю после неудачной попытки суицида, Спек был тотчас же опознан по тату.

В силу беспрецедентного зверства, проявленного во время преступления, Спек не раз становился предметом обсуждения в медицинских и психологических кругах. Изначально предполагалось, что у него генетическое отклонение — дополнительная мужская (Y) хромосома, которая считалась стимулятором агрессии и антисоциального поведения. Подобные гипотезы появляются и исчезают с завидной регулярностью. Более ста лет назад ученые-бихевиористы применяли достижения френологии — науки о форме черепа, — чтобы описать характер и умственные способности человека. Не так давно считалось, что электроэнцефалограмма с повторяющимися вспышками в районе 6 и 14 Гц свидетельствует о серьезном расстройстве личности. Медицинское жюри пока не вынесло окончательного решения по вопросу набора XYY, но неоспоримым является и тот факт, что многие мужчины обладают именно такой генетической структурой и при этом не обнаруживают никакой экстраординарной агрессивности или антисоциального поведения. Ну и чтобы окончательно закрыть тему: когда был проведен генетический анализ Ричарда Спека, выяснилось, что он обладает совершенно нормальным геномом и даже дополнительной Y-хромосомы у него нет.

Спек, в свое время скончавшийся в тюрьме от сердечного приступа, не захотел с нами разговаривать. Это был тот редкий случай, когда мы предварительно обо всем договорились со смотрителем, но он посоветовал заранее не сообщать Ричарду о нашем визите. Мы согласились. По прибытии мы обнаружили, что Спек кричит и беснуется в своей камере, а другие заключенные искренне его поддерживают. Дело в том, что смотритель собирался показать нам, какую порнушку Спек хранит у себя в одиночке, но тот яростно воспротивился подобному вторжению. Арестанты терпеть не могут всего, что хоть сколько-нибудь похоже на шмон. Их камеры — единственный оставшийся у них островок личного пространства. Продвигаясь вглубь по трехэтажному этапу в Джолиете, смотритель попросил нас держаться ближе к центру, чтобы в нас не попало мочой или испражнениями.

Поняв, что тут нам ничего не добиться, я шепнул смотрителю, что мы просто пойдем дальше, не останавливаясь у камеры Спека. С того дня вступила в силу инструкция о порядке проведения опросов заключенных, и мы более не могли заявляться без приглашения. Честно говоря, теперь исследовать криминальные личности стало гораздо сложнее.

В отличие от Кемпера или Хайренса, Спек совсем не блистал образцовым поведением. Как-то раз он собрал простенький миниатюрный самогонный аппарат и спрятал его в потайном ящике дежурного по блоку. Едва ли аппарат производил алкоголь, но издавал достаточно запаха для того, чтобы заставить охранников сходить с ума в попытках отыскать его источник. Еще Ричард выходил раненого воробья, залетевшего внутрь через разбитое окно, и, когда тот немного поправился, водрузил питомца себе на плечо, привязав к лапке веревку. Охранник сообщил, что держать животных нельзя.

— Ах вот как?! — ответил с вызовом Спек, а затем подошел к вентилятору и бросил птенца прямо на вращающиеся лопасти.

В ужасе охранник произнес:

— Я думал, он тебе нравился.

— Нравился, — согласился Спек, — но раз мне нельзя его держать, пусть не достается никому.

Мы с Бобом Ресслером дожидались Ричарда в переговорной тюрьмы Джолиета. Спек явился в сопровождении своего тюремного адвоката, чем-то напомнившего мне воспитателя в старшей школе. Как и Мэнсон, Спек предпочел возвышаться над нами и потому уселся верхом на комод во главе стола. Я было начал рассказывать о нашем исследовании, но Ричард не желал разговаривать и только возмущался насчет того, что «долбаное ФБР» роется в его вещах.

Разглядывая преступников, сидящих напротив меня за столом в тюремной переговорной, я в первую очередь стараюсь представить, как они выглядели и что говорили, совершая убийства. Я тщательно изучаю все записи по делу и знаю, что именно каждый из них сделал, на что он способен. Мне остается лишь сопоставить это знание с человеком, сидящим напротив.

Любой полицейский допрос — это борьба умов; каждая сторона старается склонить другую к нужным высказываниям. Чтобы выработать индивидуальный подход к каждому заключенному, человека сперва нужно оценить. Праведный гнев или взывание к совести здесь не помогут («Ах ты садистское чудище! Ты что, съел его руку?»). Нужно понять, за какие ниточки следует дергать. С одними, вроде Кемпера, можно говорить прямолинейно и по существу, если дать им понять, что вы владеете ситуацией и вас не надурить. С другими, наподобие Спека, я выработал наступательный и агрессивный подход.

Итак, мы сидели в переговорной, но Спек по-прежнему делал вид, что не обращает на нас никакого внимания. Тогда я обратился к его адвокату. Он был открытым и коммуникабельным человеком, умеющим разговорить враждебно настроенного клиента. Кстати, подобные качества, среди прочего, являются важным требованием к переговорщикам с преступниками. Я заговорил о Спеке так, как будто его вообще не было с нами:

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию