Поймать еврея - читать онлайн книгу. Автор: Тувиа Тененбом cтр.№ 19

Он сразу понимает, что на самом деле я палестинец, и снижает цену до сорока пяти. Сажусь и начинаю с вкусного холодного куриного супа. Здесь я впервые понимаю, что можно есть куриный суп холодным, после чего двигаюсь дальше к остальным блюдам. Как всякий истинный мусульманин, я постился весь день, и теперь мне нужна вся еда, что есть на земле.

И здесь я получаю ее всю.

Помещение забито мужчинами, женщинами и детьми. Люди, в том числе пожилые женщины в хиджабах, курят кальян и сигареты, а певец исполняет прекрасную арабскую музыку. Когда он поднимается до высоких нот, а это происходит довольно часто, обедающие курильщики вскрикивают в знак одобрения. Они хлопают, они подпевают, они кричат. Ох, как они кричат! Это чертовски красиво. И если это и есть палестинская культура, они могут собой гордиться.

* * *

После употребления немалого количества искусно приготовленной пищи я еду обратно в Иерусалим. В микроавтобусе на Иерусалим людей больше, чем сидячих мест, но никто ничего не говорит. Цена, тем не менее, та же самая. Две палестинки в великолепнейших хиджабах находятся здесь же. Я смотрю на них и удивляюсь, как такая одежда может украсить и сделать людей привлекательными. Да, я имею в виду именно это: эти женщины — просто красавицы.

Это наводит меня на мысль, что мне нравятся палестинцы. Даже не так. Я люблю палестинцев. Это правда, черт возьми. Я могу не соглашаться с тем, что они говорят, но как народ я их просто люблю. Я смотрю на них в этом микроавтобусе и ощущаю, насколько они близки друг другу, даже если они впервые здесь встретились. Здесь братство и теплота, дружелюбие и чувство общности. И, Господи, палестинский хиджаб великолепен. На самом деле. Турецкие женщины должны поучиться у палестинцев, как шить хиджабы.

Сейчас пятница, что означает суббота (в еврейском календаре день начинается вечером). Общественный транспорт не работает, и магазины закрыты.

Доехать с де-факто столицы Палестины до де-факто столицы Израиля занимает несколько минут, но это два мира, отстоящих друг от друга очень далеко. Вы чувствуете это сразу, переезжая из одного в другой. Другая атмосфера. Другой дух. Другая культура. В одном месте Бог не хочет, чтобы вы потребляли еду, в другом — чтобы вы ее покупали. И если вы полагаете, что это различие — не вопрос жизни и смерти, то вам лучше взять билет на первый же самолет отсюда.

Есть один белый по имени Джон Керри с супругой Терезой Хайнц из всемирно известной компании "H. J. Heinz", производящей кетчуп, он нынешний госсекретарь Америки. Керри только что объявил, что через неделю израильтяне и палестинцы возобновят мирные переговоры в Вашингтоне. После переговоров в Вашингтоне он собирается приехать сюда и переезжать туда-сюда, от одного соседа к другому, останавливаясь и здесь и там в шикарных отелях, где всегда есть возможность купить еду и есть ее в какой бы то ни было день и в какое угодно время, и он не намерен открывать для себя, что Ближний Восток сделан из Арье и Надия, а не из кетчупа и майонеза.

Керри, конечно, не единственный искатель мира. Евреи, живущие в Штатах, делают то же самое. Некоторые из них вроде Ирвинга Московица, в то время как другие принадлежат противной стороне. Пришло время с ними встретиться.

Американский еврей так сильно любит свою старенькую маму, что желает увидеть ее бездомной.

Това, милая старушка, выросшая в Америке, живущая сейчас в Немецкой колонии, приглашает меня к себе поесть на вечер Шабата. Я никогда не говорю нет еде и иду. Това — мама американского еврея, чрезвычайно занятого сбором денег для "Адала" ("Справедливость"), про-палестинской правозащитной организации. Я бы не возражал, если б он собирал деньги для меня, но не думаю, что это произойдет. Как выясняется, он собирает деньги только для целей достойных, и "Адала" — это достойная цель. Что, к черту, за "Адала"? В жизни не слышал об Адала и хочу узнать. Если они столь хороши, может быть, мне стоит занять место в их правлении. Я пытаюсь получить у Товы объяснение, что такое Адалах, но Това не в состоянии много рассказать. Может быть, это тайная организация? Одна идея, что это может быть тайной организацией, разжигает мое любопытство, и я хочу узнать побольше. Слава Богу, что существовал Стив Джобс, изобретший волшебный iPad, который у меня с собой. Я ищу "Адала" на таблете Стива и нахожу несколько интригующих статей. Согласно Haaretz (самой левой ежедневной израильской газете), законодательные инициативы Адалах включают отмену еврейского характера государства Израиль, отмену закона о возвращении (который позволяет евреям диаспоры иммигрировать в Израиль), а также институционализацию права на возвращение (которое позволит "палестинской диаспоре" иммигрировать и потребовать землю). Короче говоря, миллионы евреев отсюда, миллионы палестинцев сюда.

Неплохо для американского еврея, не имеющего лучшего занятия. Единственная проблема заключается в том, что если ему это удастся, его любимая мама станет бездомной.

Стоит ли мне поднимать этот вопрос в разговоре с Товой? Пока не знаю. Прежде всего дайте мне посмотреть прогресс на пищевом фронте.

Рени, хорошая подруга Товы, тоже сидит за столом. Обе соблюдают субботу, едят только кошерное, ходят в синагогу и ежедневно молятся.

Еда на столе Товы "здоровая", т. е. натуральная и невкусная. Как правило, для меня это признак того, что хозяин является интеллектуалом. Является ли Това таковой? Время покажет. Между тем, я с трудом пытаюсь проглотить пищу. Могу гарантировать, что уличные кошки на моем заднем дворике покусали бы меня до смерти, попытайся я дать им такую еду.

Пока я борюсь с едой, Това начинает разговор. Она спрашивает меня о людях, с которыми я встретился к этому моменту. Должен ли я рассказать ей об Арье? О Ципоре? Нет. Ее дитя любит палестинцев, поэтому я рассказываю ей о двух палестинцах, с которыми я только что встречался: о Надии и Халеде.

Она просит, чтобы я рассказал ей, что они мне говорили. Я рассказываю.

— Видимо, вам повстречались необразованные мусульмане-фанатики.

Я говорю ей, что Надия не мусульманка, не говоря уж о фанатичной мусульманке, и что у нее за спиной довольно много лет высшего образования.

— Это не может быть правдой. Они в Рамалле так не говорят.

Должен ли я рассказать ей, что Надия на самом деле из Иерусалима и гражданка Израиля? У Товы будет сердечный приступ, и я решаю не добавлять никаких подробностей.

Когда подана другая порция еды, я узнаю, что у обеих дам большие академические заслуги, и мне кажется, они не привыкли к тому, чтобы их мнению бросали вызов. Когда я пересказываю Тове рассказ д-ра Ехаба, и она снова отвечает, что "Это не может быть правдой," я вспыхиваю.

— Това, говорю я, — интеллектуалы, отказывающиеся признавать факты, хуже идиотов.

Не могу поверить, что мои губы только что произнесли эти слова. Това тоже не может в это поверить, и напоминает мне, что я здесь только гость.