Самоходчики  - читать онлайн книгу. Автор: Артем Драбкин cтр.№ 81

В донесении командующего 61-й армии сообщалось: «Войска армии, сломив сопротивление противника на рубеже Бобренята, Булавки, к 7.00 овладели г. Мозырь и к исходу дня вышли в район Загорины, Костюковичи, Мерабель…

В боях за Мозырь нанесены значительные потери преимущественно 86-й пехотной дивизии противника, убиты 1500 человек солдат и офицеров. Освобождено 710 кв. километров, занято более 80 населенных пунктов».

В боях за освобождение Мозыря войска понесли большие потери. Только части 61-й армии потеряли около 5 тысяч бойцов, 12 тысяч были ранены. — Прим. С. С.)

Вот как немец бежит, тут наша песня. На самоходках бывало на колонну выскочишь… кто пешком, кто ползком, кто как… Видишь, где их погуще, так осколочным туда! А надо — и фугасным пульнешь. Только кверху летят, кувыркаются. Машины подпрыгивают. В какой-то грузовик один раз дал. Как бухнет — огненный шар! По бронетранспортеру бронебойный используешь. Нормально. Воевали, как могли.

После боев в Белоруссии перешли границу с Польшей. Рано утром подошли к Люблину. Вот тут кавалеристы, прямо не слезая с коней, в конном строю ворвались в город. Мы их неплохо поддержали. Помахали ребята шашками… Понасмотрелся я там. Немец на мостовой лежит, а башка в стороне валяется. Много, правда и наших полегло. Лошадей немало побило. Но зато действительно, немцев застали врасплох — они еще спали утром.

Потом освобождали лагерь смерти Майданек. Там еще у нас приключился один инцидент. Помню, мы после боя за Люблин остановились недалеко от дороги. И какой-то приблудный немецкий танк пристроился прямо в нашу колонну. Да видать экипаж спохватился, что не туда попали, начали бить всех подряд. Стояла машина командира полка, они положили в нее снаряд. Хорошо еще командир полка уже ушел в штаб, или еще куда-то там. Вот шоферу повезло меньше, от него мокрого места не осталось. А выехали-то уже за Люблин, там дорога поворачивала. Лесок еще неподалеку. И они видимо надумали «урыть» в этот лес, развернулись, протаранили крытую машину, затем боднули танк. Но тут, наконец, наши танкисты проснулись, начали его гвоздить. Подбили все же. Оказалось, в этом танке ехал комендант Майданека. Допрашивали его потом…

И вот значит, пошли мы на экскурсию в этот Майданек. Бараков там, не знаю сколько. И главное для чего им вся эта обувь была нужна? Целые склады. Ужасно просто! А этот экскурсовод хренов, видать был там прислугой или охранником, рассказывал нам и показывал. Печи стоят, а у печей такой закуток. В нем стоял немец с дубиной. И пленный, который уже не мог работать, значит, проходил мимо него. Тот его по голове — раз, а двое подхватывают и в печь. Потом показывает нам здоровые бочки, в которые сгребали пепел и отправляли на поля.

Вот как они рассказывали нам. Страшно, конечно.

А эти освобожденные: кто плачет, кто благодарит. Их целая колонна! Стоят вдоль дороги. На дорогу, где мы ехали, их не пускали. Это чтоб не застопорить наступление. Кого там только не было. Со всего мира: и французы, и поляки, и немцы. На разных языках лопочут, плачут, радуются, благодарят.

В Белоруссии по танкам не приходилось стрелять?

Как не пришлось? Было дело как-то раз по весне. В одном местечке что-то забуксовала наша дивизия, а корпус — тот так вообще встал. И вот, значит, командир батареи говорит: «Вот так и вот этак, товарищи лейтенанты. Езжайте-ка, судари мои, по дороге. На карте указана небольшая речонка да мостик. А может, мостика уже и нету, да и хрен-то с ним. Переедете эту речонку, осмотритесь. Да желательно бы понять, где находятся немцы». Наладил нас в разведку, типа того. Поехали мы туда со старшим лейтенантом Журавлевым. Моста, конечно же, нет. Переехали вброд речку и видим немцев. Они, разумеется, открыли огонь. А у старшего лейтенанта машина заглохла и никак не заводится. Он выскочил сам и рукояткой пытается завести двигатель. Немцы стреляют. Смотрю — повалился. Экипаж выскочил, забросили его в машину, развернулись и обратно. А я свернул с дороги, ушел вправо. Сначала по пехоте стрелял, отсекал от реки, потом глядь — два танка вышли. И видно мне в перископ, как из люков вылезают танкисты, советуются со своей пехотой.

Нас не видят, мы успели за кустики пристроиться. Так значит, я сразу на заряжающего кричу: «Давай бронебойный!» А наводчику: «Смотри, не подведи! Стреляй в низ танка». Они (танки) сначала лбом ко мне стояли, потом немножко развернулись. Пушки-то направлены на меня. Метров 250 до них. И вот снаряд за снарядом, смотрю — один задымил. Во второй, видно, успел экипаж заскочить — около нашей машины снаряд… ох, ты бы послушал, как он визжит, когда пролетает мимо. И-и-и-х. И воздушная волна идет от него. А как же…

Снаряд около машины проскочил. Думаю: «Ага, не попал. Не видит пока». А вот я успел — и второй подбил. Не знаю, куда ему попал, точно не могу сказать. Тут уже лишь бы подбить, а куда попадет, хрен с ним. Видно, под башню ему попал. Второй тоже задымил, ствол повесил. Я механику сразу: «Давай задним ходом, только что бы в этой речке не застрять». Значит, пятимся, и отстреливаемся. Немецкая пехота по лесу бежит с двух сторон. Да, забыл сказать, нам же еще дали немножко партизан в поддержку. Они около меня держатся, тоже слышно, как по немцам стреляют. И за машину-то прячутся, все же она бронированная. Чувствуем, как немцы стреляют, по броне-то пули щелкают. Механик переехал речонку, развернулся и мы уехали, докладывать командиру сложившуюся обстановку, которую мы увидали.

Вы говорите, что партизаны вокруг вас крутятся. Вы как-то с ними взаимодействуете? Может, они что-то кричат вам?

А чего тут кричать? Они сами по себе, мы сами по себе. Да и не слышно ничего. Мотор работает, стреляют вокруг, заряжающий из автомата трещит — разве что услышишь. Ну и у них тоже своя задача была поставлена.

Как заряжающий стреляет из автомата, сверху?

Да нет. Там отверстия были, с крышкой на цепочке. Пострелял, крышка упадет туда же. У заряжающего был автомат: он успевал, и стрелять и заряжать.

Вы доложили о подбитых танках? Требовалось чье-либо подтверждение?

А как же. Когда на другой день взяли село, стали расспрашивать местное население про танки. Те закивали головами как болванчики — «Да-да, два танка волокли на привязи». А ты думал как? Бросят? Нет, милый. У них все серьезно, вся техника на учете. Так что мне эти танки засчитали вполне официально, и потом дали за них орден.

Журавлев выжил. Оказалось, ему пулей грудь прострелило — сквозное ранение. Через несколько месяцев он вернулся обратно. Я его видел потом.

С пушками бороться доводилось?

Доводилось. Бывает, сам высматриваешь, а другой раз пехотинцы скажут: «Товарищ лейтенант, вот тут пушка». В перископ смотришь — точно. Сразу снаряд ей! Вообще, всю пушку видно как на ладони. Увеличение в шесть раз! У наводчика свой коленкор — панорама. Скажешь ему: «Посередине пушки целься!» Интересно получается в нее фугасным. Им пониже надо брать. Фугасный-то, он воронку делает. А пушка-то подпрыгивает вверх, и совместно с людьми кувыркается (смеется).