Самоходчики  - читать онлайн книгу. Автор: Артем Драбкин cтр.№ 60

Экипаж СУ-76: друг другу жмут руки механик-водитель Иван Краснов (слева) и наводчик Петр Дмитриевич Пудов (справа); между ними командир машины Владимир Нерсесович Саркисов, крайний слева заряжающий Василий Петрович Железняк.

В Люблине мы остановились, и попали в лагерь смерти Майданек. И что мы там увидели: печи еще были горячие, пепел от человеческих тел повсюду. Во дворе лежало три кучи пепла, высотой метра полтора. Нам надо было найти ветошь, чтобы пушки чистить. И мы набрели на склад, где смертников раздевали. Что поразило: одежда и обувь были чистыми, разглаженными, детские ботинки стояли отдельно, женская обувь отдельно, все разложено. И везде женские косы. Ужас, как так можно было делать?! Наш экипаж оставили в Люблине около Дома правительства, поляков надо было охранять. Бригада пошла вперед, а наша самоходка с неделю там простояла. Я видел Ванду Львовну Василевскую и членов польского правительства.

Экипаж СУ-76 перед Берлинской наступательной операцией. Сидят слева направо: механик-водитель Сергей Герасимов, командир машины Владимир Нерсесович Саркисов, заряжающий Василий Петрович Железняк; стоит справа наводчик Петр Дмитриевич Пудов.

Дальше мы дошли до Вислы. Заняли Пулавский плацдарм. В первый день мы не форсировали реку, остались на своем берегу. Потом уже на второй день переправились. Мост был интересный, чуть-чуть под водой настил находился. Наши самоходки перевезли на паромах. Бомбили страшно. Мы на этом плацдарме пробыли до января 1945 года. Зима страшная, стояли в обороне. Мы-то еще ничего, телогрейки и шинели надевали, не знаю, как пехота согревалась.

Односельчанин и друг Петра Дмитриевича Пудова Иван Щелоков, погибший 5 апреля 1945 года.

Укрывались тентом для маскировки машины, половина под себя, остальное на себя. А когда пошли большие морозы, мы вырыли капонир, самоходку туда загнали, и сами спрятались, нашли где-то буржуйку, сверху закрылись сучьями. Но все равно, топили только ночью, потому что постоянно налетали немецкие самолеты-разведчики.

Пехота, бедная, ютилась в землянках. Дальше мы начали наступать, успешно прорвали немецкую оборону, я за эти бои получил орден Красной Звезды. Марш СУ-76 выдержали четко. А вот люди уставали. Как-то мы переезжали через мост, внизу шла железная дорога, и мы чуть не упали с него, самоходка накренилась, я механику говорю: «Иван, давай газу!» Кое-как выскочили. В конце января 1945 года форсировали реку Одер, он был еще во льду. Долго думали, как перегнать наши самоходки, а тут для танков сделали настил залили его водой, она за ночь замерзла и получилась прекрасная переправа. Мы спокойно по настилу проехали вслед за танками. И тут нашу бригаду отзывают обратно на левый берег.

Георгий Константинович Жуков с 5 по 7 апреля 1945 года проводил занятия с командующими армиями 1-го Белорусского фронта, и наша батарея из четырех самоходок охраняла эту палатку. Дороги в Германии везде обсажены деревьями, сверху не видно, какие машины идут.

Приезжали командующие армиями и на ГАЗ-АА, и на «виллисах», и на «эмках», все в пилотках и плащ-палатках. Я три раза видел Георгия Константиновича Жукова. Мы стояли в окопе с самоходкой, рядом блиндажи были вырыты на случай воздушной атаки. В это время во время артобстрела погиб мой односельчанин и друг Иван Щелоков, служивший в 1-м дивизионе. После войны я долго искал его могилу, и нашел только в 1973 году.

Петр Дмитриевич Пудов у могилы своего друга Ивана Щелокова, которую разыскивал два года, Германия, 5 декабря 1975-го года.

Дальше была Берлинская операция. 16 апреля 1945 года началось наступление с плацдарма. Мне запомнилась сильнейшая артподготовка. Казалось, что после такой стрельбы все сровняли с землей. Наша бригада еще стояла за Одером. И мы видели, сколько самолетов летело громить врага: туда идут высоко, а оттуда низко. Стреляли и бомбили, дым и скрежет. Мы двинулись вперед на второй день Берлинской операции. И оказалось, что немецкая оборона держится крепко. В этот день погиб наш механик-водитель Иван Краснов.

Фронтовой друг Петра Дмитриевича Пудова Леонид Долженко, погибший в ходе Берлинской наступательной операции, 13 марта 1945-го года.

Так получилось, что он накануне поссорился с командиром, тот был моложе его, он требовал все приказы с ним как с механиком-водителем согласовывать. Доложили о конфликте командиру дивизиона, и Ивана перевели на другую машину. И только перевели, как в первом же бою он сгорел. Нашим новым механиком-водителем стал Сергей Герасимов, 1926 года рождения. Самые сильные бои разгорелись около Зееловских высот. Вроде бы и высота небольшая, но крутая, даже танки туда не могли пройти, так круто было. И впадина сзади. Самоходки на прямую наводку не поставишь, нужно бить минометами или штурмовиками. Потери у нас были большие. За три дня наступления потеряли половину дивизиона. Много неприятностей приносили фаустпатроны, которые били с 30–50 метров. У каждого фаустника имелся специальный глубокий бетонированный колпак, который не любой снаряд брал, только прямое попадание с самолета тот бетон разрушало. Погиб мой друг Николай Долженко. Их самоходка залезла в болото, командир машины, лейтенант Мясников, выскочил, и начал руководить, чтобы она задом вышла. В это время снаряд попал в борт, и все три члена экипажа сгорели. Затем мы стали свидетелями, как от попадания фаустпатрона сгорела СУ-76. Члены экипажа из нее выскочили, отбежали метров на 15, и повалились вниз головой. Только из-под танкошлема видны опаленные волосы. Когда мы их перевернули, то увидели, что у всех глаза лопнули и вытекли от давления.

Мы пошли сначала левее Берлина, соединились с войсками 1-го Украинского фронта и пошли на столицу Германии. Бои в Берлине запомнились постоянными перестрелками. Пулеметы и автоматы не смолкали ни на минуту. Я оставил надпись на Рейхстаге: «Берлин. Пудов. 8-е мая 1945-го года», и расписался. В этот день мы двинулись к Эльбе и я получил сильнейшую контузию. Снаряд попал в левый борт самоходки, ударил рикошетом по броне, вмятину сделал, осколок пролетел в нескольких сантиметрах от головы. Я полностью оглох. И до сих пор у меня звенит в голове.

9 мая 1945 года мы остановились неподалеку от Эльбы, я охранял самоходку на привале. Перед боем на часах стояли автоматчики, чтобы мы выспаться могли, а на марше приходилось самим браться за автомат. Стояли в каком-то населенном пункте, рядом был кирпичный забор высотой метра полтора, мы его пробили и поставили самоходку. И вдруг рано утром началась страшная стрельба. А мы уже научились распознавать, кто стреляет, мы или немцы. Даже могли определять на слух разрывы своих и вражеских снарядов. А тут били ППШ. Думаю, что такое, разбудил сразу же своих, потом бежит Костя, наводчик с соседней самоходки, и кричит: «Кончилась война! Победа! Победа!» Мы обнялись с ним, начали стрелять вверх. Выпили 100 грамм «фронтовых», нам их каждый день давали, но никто не злоупотреблял.