Самоходчики  - читать онлайн книгу. Автор: Артем Драбкин cтр.№ 57

А про наше вооружение что можете сказать?

Артиллерия была отличная. Она превосходила и даже в конце войны. Артиллерия, надо сказать, была достойная. Самолеты — нет. Вот я вам говорю, что в период боев я наблюдал несколько воздушных боев. И побеждали, к сожалению, большинство немцы.

А вот, скажем, поражение Красной Армии в первые месяцы войны… Как это воспринималось вами и вашими товарищами?

Ну я вам говорил, что поражение, конечно, тяжелейшее пришлось пережить в период этого позорного отступления. Уныние было. Несмотря на то, что офицерский состав очень был подготовлен, и морально, и был, можно сказать, стоек, шел за родину, и не было у нас предательства. Правда, был такой Черниговский полк. В общем, черниговцы. Был такой полк на Украине. До нас дошли сведения, что он был полностью сдан немцам. Там большинство, видимо, были украинцы-националисты. Но уже после новгородских боев, считайте — это Воронежский фронт, дальше — 3-й Украинский фронт, короче говоря, настроение было прекрасное. Уверенность в победе была довольно твердая.

С мирным населением в освобожденных странах Вы как-то встречались?

Да. Вот, например, в Румынии когда мы были и несколько суток стояли, немецкое население прекрасно относилось к советским людям. Они говорили: «Мы очень сожалеем, что ваш советский народ настолько бедно живет, что он заслуживает лучшего. И мы полностью солидарны с русским народом». Это я слышал и в Румынии, и в Венгрии, вот. У них, у венгров, с русским народом были всегда прекрасные отношения.

Трофеи брали?

Ну вот, например, заместитель командира полка по технической части майор Гончар подарил такой чемоданчик кожаный, и там, в этом чемодане, был набор принадлежностей для угощения, в том числе и рюмочки такие позолоченные. Откуда они поступали, я не знаю. С трофейной, наверное, команды полка. Также поступало несколько отрезов хлопчатобумажных к нам в качестве трофеев. И командир полка распределял все это между нами. Ну и я привез домой только что? Один отрез, там метров, наверное, 20, и вот эти занавески, которые до сих пор у меня висят. Распределял все это дело заместитель командира полка по хозяйственной части. А так, чтобы ходить, грабить или делать прочее, то у нас это дело запрещалось категорически.

А особистов встречали на фронте?

Да, встречал. Я забыл один случай вам рассказать. Когда командир полка болел, я поехал в расположение самоходных установок. У меня был для передвижения броневик. У него была башня, а сзади — резиновое колесо, запчасти. Ну и поехал я, значит, проведать, как самочувствие вообще, как положение с обороной в полку. Вот! Когда подъехал, капитан Везир, командир батареи, меня встретил. Он доложил, что все в порядке, что оборона организована, что немец, наверное, около километра в обороне находится. И тут вдруг передо мною появился здоровенный такой сержант с автоматом. Я не успел вообще разобраться. Вдруг, смотрю, он упал. Смотрю: и струйка, в районе сердца бьется кровь. Я обернулся. Смотрю: Ильин, мой ординарец. А когда я уезжал, я сказал своему ординарцу: «Вот, слушай, вот штабная машина, никуда не уходи. Будь все время в машине…» Оказывается, он прицепился сзади, к этому запасному колесу, и приехал вместе со мною. А когда готовят этих ординарцев, а готовят в вышестоящих штабах, их предупреждают, что все время они должны находиться только при командире, и никуда не отлучаться. И он под видом этого инструктажа решил меня сопровождать в поездке в район расположения боевых порядков. Я говорю: «Ты что?» И смотрю: с него струйка дыма с автомата идет. Говорю: «Ты что?» — «Я, — говорит он мне, — думал, что вас, товарищ майор, убило-то». Я говорю: «Ну тогда ты другими методами, ударил бы…» Ну я приказал покормить этого солдата. Оказывается, он на днях был в качестве пополнения, прибыл из других полков. В общем, он что-то сказал на меня. И здесь к делу подключилась контрразведка. На меня наложили домашний арест, начали разбираться. Всех опросили: капитана Везира, еще двух капитанов, и все присутствовавшие подтвердили, что с моей стороны не было никаких угроз этому сержанту, что я был безоружен, что был при пистолете, но не брал пистолет. Что он действительно угрозу начальнику штаба создавал. Поэтому длилось это дело, значит, несколько дней, а затем было прекращено.

А из высшего командного состава Вы встречали кого-нибудь, кроме Жукова и Рокоссовского?

Ну, кроме командира корпуса, командующего армией Жидова я встречал. Ас Коневым встречался буквально рядом, когда взяли Кировоград, и там в районе окраины были, а окраины, по-моему, Лелиховка называлась, ну эта, значит, окраина. Было окружено несколько подразделений немецких войск. И наши войска не сумели удержать этих окруженных и уничтожить. И они в ночное время просочились и ушли с окружения. И приехал Конев. Конева сопровождала большая армада «виллисов», командующих. И вот, тут же был выход, и — возвышенность. И вот эта кавалькада — десятка машин, тридцать или сорок, пошла. И в это время два «мессера» как прошли вдоль, значит. И несколько машин подожгли. А здесь рядом были кюветы. И мы все ушли в кюветы. Я сверху нашего командующего прикрыл. И Конев поднимается и говорит: «Ну здесь не мудрено и в штаны напустить». Вот так я его видел буквально в пяти метрах от себя.

Кстати, а такой вопрос: а какое впечатление тогда произвел на вас Жуков?

Ну это было метрах в двадцати от меня. Конечно, я видел энергичного такого, приземистого, крепкого генерала. Тогда он еще генералом был.

Сейчас, кстати говоря, очень многие высказываются отрицательно о Жукове: что он солдат не жалел. А Вы что о нем думаете, как бывший военный?

Есть институт по изучению опыта Великой Отечественной войны. Приводят примеры: количество потерь в армиях и на фронтах. В том числе и у Жукова. И у Жукова, когда он командовал фронтами, примерно посередине количество потерь. Намного превышают потери других фронтов. Так что это неправильно думают о нем. Конечно, при той большой оперативности боев, которые провел Жуков, потери, конечно, неизбежны, бесспорно. Единственное, что, и это мне очевидцы рассказывали, что на подступах к Берлину, на Зееловских высотах, очень много полегло наших войск. Пехотинцы лежали, говорили мне очевидцы, как снопы. Конечно, операция была очень серьезная. Ну что еще можно сказать про Жукова? Ведь Жуков — он фактически спас Ленинград. Если бы не он, не знаю, что было бы. Он фактически по заданию Сталина приехал туда сменить Ворошилова. Ворошилов там барахтался, готовил флот к потоплению, хотел взорвать всех. Жуков это категорически запретил, и использовал боевые пушки флота для ударов по немцам. В общем, Жуков есть, был и остается настоящим. Его авторитет в народе до сих пор очень высок. Ворошилов был бездарный. Я его, кстати, встречал на Волховском фронте дважды. Он хотел обеспечить выход 2-й Ударной армии Власова с окружения, но так у него и не получилось ничего. Он со Сталиным в дружеских отношениях был. А фактически — был без образования. А про Жукова могу сказать: его авторитет до сих пор очень высок в народе.

Как у Вас складывались на фронте отношения с личным составом и с командирами?