Самая страшная книга. Призраки - читать онлайн книгу. Автор: Максим Кабир cтр.№ 57

Запрокинула голову к верхушке ящичной горы.

Обнаженный мужчина восседал на ней, сгорбившись. Скелет с распухшим, обросшим черепом. Щеки украшали горизонтальные коричневые мазки, отчего он походил на дикаря. Вышедшего на охоту индейца.

В узловатых пальцах мужчина сжимал сапожное шило.

Воспаленные глаза сверлили перепуганную добычу.

– Дядя Архип? – узнала Яна человека. – Почему вы голый?

Вместо ответа дворник Лядов издал неприличный звук, и кроваво-черный понос потек по ящикам.

Яна медленно, как дрессировщик в клетке с хищником, двинулась по комнате. В пяти метрах от нее темнел дверной проем.

«Спокойно, – говорила она себе, – дядя Архип повредился рассудком, но зла мне он не причинит. Он всего лишь несчастный калека…»

Лядов спрыгнул с ящиков и перегородил выход.

Оскалился.

Зубы у него были удивительно крепкие и крупные, как кости домино. От вида этих зубов у Яны кольнуло в сердце.

– Дядя Архип, прекратите сейчас же, мне страшно!

Он нацелил стальной штырь ей в лицо. Она отшатнулась, всхлипнув. Косточки захрустели под башмаками. Плавно, на четвереньках, безумец шел за ней. Охотник и жертва закружились по комнате.

Дворник забормотал:

– Остался один котелок. Голод растет. Невозможно насытиться. Крысы в кишках. Их надо кормить, или они съедят внутренности.

Штырь описал дугу. Все ближе к девочке.

– Мертвое мясо не насыщает. Крысы просят свежее. Как те малютки. Как ты.

Он сделал выпад. Шило оцарапало рукав пальто. Яна отпрянула, врезалась в груду хлама. Схватила лопату и принялась размахивать ею перед Лядовым. Он погладил впалый живот, словно утешал живущих внутри грызунов: потерпите, через минуту я вас покормлю.

Лопата со свистом рассекала воздух.

– Не подходи!

Он клацнул челюстью и по-звериному прыгнул. Хотел пронырнуть под лопатой, но не успел. Металл вонзился в висок. Ням! Завибрировало в мокрых ладошках Яны древко.

Она с ужасом уставилась на Архипа. Черенок разрубил его череп сбоку до самой глазницы. Что-то густое, но не гречка, струилось из-под черенка. Дворник захрипел, выпустил газы и умер. Труп осел на костяное покрывало.

Еще не до конца осознавая, что произошло, девочка выронила лопату.

В клубящемся тумане она покинула комнату. На кухне царил полумрак и пахло чем-то смутно знакомым. Аромат, проникающий сквозь вонь испражнений, трогал позабытые струнки души.

Яна приблизилась к печке, к чугунному котелку.

«Мне мерещится, – подумала она. – Я свихнулась, как дядя Архип».

Она помассировала веки, ожидая, что содержимое котелка исчезнет или обратится в клей, в дуранду, в картофельные очистки.

Но ничего не изменилось. Чугунный котелок был до середины наполнен бульоном, чей душистый запах разогнал смрад и вернул прошлое во всей яркости красок. У Яны заслезились глаза, она сглотнула слюну. Наваристый бульон, не из копыта, нет. Из сочного мяса – его кусочки плавали на поверхности и переливались драгоценными камушками кружочки жира, хотя было темно и Яна скорее додумывала подробности…

Словно в бреду она опустила руку в котелок, зачерпнула золотистую жидкость. Отправила в рот. Желудок принял подношение с восторгом. Вкус жизни. Сама жизнь.

Она выловила кусок мяса, замерла, катая его языком.

Папа с цветами. Пароход на Неве. Шашлыки. Клецки. Бабушкины блины со сгущенным молоком. Конфеты. Фантики. Киевские каштаны. Победа. Суп харчо. Весна. Зажаренный гусь с яблоками. Яблоки, малина с куста, клубника с грядки, Савва, какао, борщ, боржоми, шашлыки, папа, мирное небо, есть, есть, есть…

Бульон стекал по подбородку.

В ушах звучал нежный, как мясо, голос:

«Ешь… ешь…»

Она так увлеклась, что проглотила собственные волосы. Вытащила их изо рта. Нет, не собственные. На ладони лежал черный промасленный локон.

«Кости в комнате, – подумала она. – Крысы просят свежее мясо. Те малютки…»

Ешь… – голос в голове стал жестче.

Еш-ш-шь.

Еш-ш-жь…

Еж-ж-жь…

Голос жужжал, как мясные мухи, копошился в сознании девочки липкими лапками, требовал продолжать.

Яна подняла глаза и посмотрела на Африкана.

Он заглядывал в окно снаружи, огромный как горе, страшный как голод.

Котелок звякнул об пол, разбрызгивая бульон.

С воплем Яна вылетела из кухни, из квартиры, из подъезда. Она убегала от лица в окне и от чувства сытости. Потом, распластавшись на земле, долго пыталась вызвать рвоту, но желудок не желал расставаться с едой, как бы глубоко она ни просовывала пальцы. В зубах застряли мясные волокна.

Она молила холодное ленинградское небо об одной-единственной бомбе, но в ту ночь бомбежек не было.

Сытая девочка рыдала в снегу посреди вымершего города.

Шел февраль.

Впервые я услышал об Эрлихе в конце пятидесятых, когда был еще студентом Горьковского института. История легендарная, настоящий детектив с погонями и сокровищем в виде целого ящика инкунабул и летописей из библиотеки Ивана Грозного. За десять последующих лет фамилия Немца, как прозвали его мои коллеги, всплывала редко, но всякий раз волочила за собой из океана слухов невод, полный богатствами, от которых у всякого библиофила начиналось обильное слюнотечение. В год, когда каждый читающий человек охотился за свежеизданным романом Булгакова, я бродил по улицам, имея при себе пять экземпляров «Мастера», кое-что из самиздата и билет на поезд Москва – Ленинград.

– Миша, какими судьбами! – приветствовал меня старый товарищ, выплывший покурить из буфета.

Узнав, что я еду в Северную столицу, он поинтересовался, не буду ли я так любезен передать кое-какие книги товарищу Эрлиху.

Я немедленно согласился. И немедленно же получил на руки герметический трактат «Secretum speculo», написанный в XVI веке монахом-доминиканцем Лафкадио Ди Фольци, и масонское мракобесие заоблачной цены, переведенное с латыни и напечатанное в России приближенным Екатерины Великой.

Иные собратья мои, вороны антиквариата, готовы глотки грызть за заветную книжицу, но я всегда считал, что вещь, которая тебе действительно необходима, рано или поздно сама прыгнет в твои руки. То же самое касается важных встреч.

А встреча с Вадимом Эрлихом была важной – я, впрочем, не подозревал насколько.

– Он чудаковат, – предупредил меня приятель, – постарайся ничему не удивляться.

Но Немец таки озадачил меня с порога фразой:

– Вы толстый. Это замечательно.