Смерть экспертизы  - читать онлайн книгу. Автор: Том Николс cтр.№ 60

Такой итог является поводом для беспокойства, но можно ли расценивать это, как подлог? Неприемлемого качества исследование и недобросовестно выполненная работа – разные вещи. В большинстве подобных случаев проблема не в том, что воспроизведение исследования дало иной результат, а в том, что сами исследования были изначально «невоспроизводимы». То есть их выводы, возможно, и полезны, но другие исследователи не смогут провести тех же самых экспериментов с участием людей снова и снова.

На самом деле, в психологии дело могло быть даже не в плохой организации научно-исследовательской работы. В дальнейшем еще одна группа ученых внимательно проверила саму попытку воспроизведения результатов – в конце концов, именно так работает наука – и пришла к выводу, что она была, по словам гарвардского ученого Гэри Кинга, «совершенно недобросовестной и даже безответственной». Кинг отметил, что, несмотря на то, что воспроизводимость исследования – «невероятно важный» вопрос, который должен волновать ученых, «неправда, что все социальные психологи высасывают свои работы из пальца» ^{107}. Вся история вопроса, включая все встречные контраргументы, представлена в настоящее время на страницах журнала Science, где эксперты могут продолжать оценивать имеющиеся аргументы и подвергать их дальнейшему анализу.

Так значит в естественных науках чаще, чем в общественных, разоблачают своих недобросовестных коллег? Не совсем. Когда ученые, занимавшиеся исследованием рака, попытались воспроизвести работы своих коллег, они столкнулись с теми же проблемами, что психологи и все остальные. В 2016 году Дэниел Энгбер, журналист с сайта Slate.com, сообщил, что группа ученых, занимавшаяся биомедицинскими исследованиями, высказала предположение о наличии «кризиса воспроизводимости», очень похожего на то, что происходит у психологов. Он также отметил, что по некоторым оценкам «ровно половина всех результатов исследований основывается на шатких данных и вряд ли может быть воспроизведена в других лабораториях». Эти исследования в области рака не только не помогают найти способы лечения, они зачастую не могут предложить никакой полезной информации» ^{108}. Препятствия для воспроизведения были практически те же самые, что и у представителей общественных наук: небрежность, время проведения исследования, неспособность воспроизвести точные условия первых испытаний и пр.

И здесь мы переходим от обсуждения работы сфальсифицированной к обсуждению работы, которая была выполнена просто некачественно. Однако это слишком сложная проблема, чтобы обсуждать ее в данном формате. И все же «кризис воспроизводимости» в научном сообществе основан не только на массовых фальсификациях. Помимо разных временных и прочих трудностей идеального воспроизведения, наблюдается также плохой контроль над получением грантов, прессинг со стороны научных учреждений, требующих представлять опубликованные результаты исследований (какими бы тривиальными они ни были) и тенденция среди ученых забрасывать подальше свою статью или исследование, после того как они были опубликованы.

Исследования в области общественных и гуманитарных наук особенно трудно воспроизвести потому, что они основаны не на экспериментах, а, скорее, на толковании экспертами отдельных работ или событий. Образец литературной критики – вот что это напоминает. Критика, а не наука. И все же это экспертная оценка, требующая глубоких знаний предмета. Точно так же изучение Карибского кризиса – это нечто иное по сравнению с экспериментом в области естественных наук. Мы не можем повторить события октября 1962 года снова и снова, а потому автор, исследующий последствия данного кризиса, представляет экспертный анализ одного конкретного исторического случая. Подобное исследование может изобиловать ложными выводами, но оно является исходным материалом для дальнейшей дискуссии, а вовсе не примером профессиональной халатности.

И все равно в области общественных и гуманитарных наук происходили удивительные случаи откровенного подлога. В 2000 году историк из Университета Эмори, Майкл Беллисайлз, получил престижную премию Банкрофта Колумбийского университета в области истории за свою книгу «Вооруженная Америка» (“Arming America”). В ней он попытался развенчать идею о том, что отношение американцев к оружию берет свое начало в раннем колониальном опыте: по его мнению, оно сформировалось спустя почти сто лет. Данное исследование мгновенно вызвало споры, потому что его автор настаивал на том, что в колониальной Америке ношение оружия не было распространенным явлением.

Кроме того, исследование, которое могло остаться незамеченным, привлекло внимание из-за самого предмета обсуждения, когда сторонники контроля над огнестрельным оружием и их противники сразу же определились со своей позицией в данном вопросе. Но когда другие ученые попытались отыскать источники, на которых основывался Беллисайлз, они пришли к выводу, что он либо неверно их использовал, либо придумал. Колумбийский университет отозвал у него премию Банкрофта. Университет Эмори провел свое собственное расследование, в ходе которого обнаружилось, что хоть некоторые ошибки Беллисайлза и можно было объяснить некомпетентностью, все равно возникали неизбежные вопросы о его репутации, как ученого. Вскоре после этого Беллисайлз покинул свой пост. Первый издатель отказался от продажи его книги, хотя впоследствии ее переиздало небольшое частное издательство.

В 2012 году писатель Дэвид Бартон опубликовал книгу, посвященную Томасу Джефферсону. Бартон не был профессиональным историком; публичную известность он приобрел в основном благодаря своему активному участию в евангелическом движении. (В 2005 году журнал Time назвал его одним из двадцати пяти самых влиятельных фигур в этой области.) Его книга снискала ему признание и покровительство ведущих консерваторов, включая претендентов на пост президента в 2012 году, Майка Хакаби и крупного политика Ньюта Гингрича, начинавшего свою карьеру как историк.

Как и в случае с исследованием Беллисайлза, работа Бартона вызвала живой интерес из-за ее политического подтекста, а также известности автора. Даже в названии автор не выбирал выражений: «Вся ложь о Джефферсоне: Мифы, в которые вы верили». В книге Бартона указывалось на то, что современные историки не только опорочили его личную жизнь, но также обошли своим вниманием то, что многие его взгляды были созвучны современным консервативным убеждениям. Что касается идеи о том, что Джефферсон восхищался революционной Францией, и что впоследствии его ассоциировали с либерализмом (в противовес его давнему сопернику, консерватору Джону Адамсу), то это, по его мнению, было смелым утверждением.