Смерть экспертизы  - читать онлайн книгу. Автор: Том Николс cтр.№ 10

Название препарата вплоть до настоящего времени является синонимом провала экспертов.

Однако никто не спорит с тем, что эксперты не могут быть не правы (мы обсудим эту тему позднее). Правильнее было бы сказать, что они с меньшей вероятностью ошибутся по сравнению с теми, кто не является экспертом. Те самые люди, которые с тревогой напоминают о катастрофе с талидомидом, буднично заглатывают десятки лекарств, от аспирина до антигистаминных препаратов, которые стоят в одном списке со многими тысячами безопасных лекарственных средств, проверенных экспертами в течение многих десятилетий. Этим скептикам редко приходит на ум, что на каждую ужасную ошибку приходится бесчисленное количество успешных действий, которые продлевают им жизнь.

Иногда сомнение в правильности рекомендаций экспертов может превратиться в навязчивую идею с трагическими последствиями. В 2015 году у бухгалтера из Массачусетса Стивена Пассери умерла семидесятивосьмилетняя мать, страдавшая от сердечно-сосудистого заболевания. Миссис Пассери долго болела, у нее также была эмфизема, и умерла она после операции по замене сердечного клапана. Но Пассери был убежден в том, один из докторов его матери, Майкл Дэвидсон – директор отделения эндоваскулярной хирургии в лучшем госпитале Бостона и профессор Гарвардской медицинской школы – проигнорировал его предупреждения об определенном препарате, который давали его матери. Бухгалтер пришел в госпиталь и застрелил доктора. Затем он убил себя, но прежде оставил на видном месте флеш-накопитель с «исследованием», которое он провел по этому препарату.

Очевидно, что Стивен Пассери был психически нездоровым человеком, лишившимся рассудка после смерти матери. Но, побеседовав накоротке с профессионалами из любой области, услышишь похожие, пусть и менее драматичные истории. Врачи привычно спорят с пациентами по поводу лекарств. Адвокаты описывают клиентов, потерявших деньги, а иногда свободу из-за проигнорированного совета. Учителя рассказывают о родителях, настаивающих на том, что экзаменационные ответы их детей правильны, даже когда они однозначно ошибочны.

Риелторы вспоминают клиентов, которые покупали дома вопреки их профессиональным советам и в итоге выбрасывали деньги на ветер.

Ни одна сфера американской жизни не защищена от утраты доверия к экспертному знанию. Возникновение многочисленных проблем со здоровьем, от лишнего веса до детских болезней, возможно, является следствием ухудшения способностей американцев в научных дисциплинах, в том числе в математике. Тем временем в сфере государственной и общественной политики – где, по крайней мере, некоторые знания в области истории, гражданского права и географии являются необходимыми для аргументированных дебатов – нападки на традиционную систему знаний достигли пугающих масштабов.

Политические дебаты и осуществление публичной политики это не наука, а, скорее, противостояние. Иногда они проходят уважительно, но чаще напоминают хоккейный матч, где нет судей, а зрителям разрешают выскочить на лед. В современной Америке политические дебаты все больше похожи на бои между группами плохо информированных людей, которые умудряются ошибаться одновременно. Те политические лидеры, которые оказываются умнее публики (и, похоже, в последнее время таких становится все меньше), ввязываются в эти публичные конфликты и возражают своим избирателям, идя на определенный риск.

Существует масса примеров подобных конфликтов среди тех, кого приглашенные эксперты и аналитики осторожно называют «недостаточно информированными избирателями». Но о чем бы ни шла речь – о науке или политике – всех их отличает одно вызывающее тревогу свойство: эгоистичная и эмоциональная настойчивость в том, что к каждому мнению следует относиться как к истинному. Американцы уже больше не видят разницы между фразами «ты ошибаешься» и «ты глуп». Не соглашаться равносильно проявлению неуважения. Исправить другого значит оскорбить. А если ты отказываешься признать, что все точки зрения достойны рассмотрения, вне зависимости от того, насколько они фантастичны или безумны, значит ты зашоренный.

Повальное невежество людей, участвующих в публичных политических дебатах реально влияет на качество жизни и благосостояние каждого американца. Так, например, в 2009 году во время обсуждения реформы здравоохранения и защиты пациентов в США, по крайней мере, половина всех американцев верила утверждениям оппонентов, таких, как бывший кандидат от республиканцев на пост вице-президента, Сара Пэйлин, что законом будут предусмотрены специальные «комиссии смерти», которые будут решать, кто получит медицинское обслуживание или, иными словами, кто достоин жить. (Четыре года спустя примерно треть военных врачей, похоже, продолжали верить в это.) ^{7} Почти половина американцев также была убеждена в том, что этот закон утверждает единый правительственный план по здравоохранению. Но каким бы ни было отношение к программе, она не имеет ничего общего с подобными идеями. Спустя два года после принятия закона, по крайней мере, 40 процентов американцев не были даже уверены в том, что программа все еще действует.

Законодательство – сложная вещь, и, возможно, неразумно ждать от американцев, что они усвоят все детали закона, который их собственные представители, похоже, не способны понять. В 2011 году тогдашний спикер Палаты представителей Конгресса США Нэнси Пелоси дрогнула под натиском абсолютно оправданных вопросов, и, не подумав, сделала часто цитируемое впоследствии признание, что Конгрессу придется принять закон, чтобы выяснить, что в нем. Другие сложные проекты вызывали похожее замешательство.

Налоги – это еще один хороший пример того, как невежество публики влияет на ход национальных дебатов. Все ненавидят налоги. Все жалуются на них. И каждую весну ужасающая сложность американского налогового кодекса порождает заметное беспокойство среди честных граждан, которые зачастую пытаются угадать, как правильно заполнить налоговую декларацию.

Однако самое печальное в том, что среднестатистический американец не имеет реального представления о том, как тратятся его деньги. Каждые выборы демонстрируют не только то, что американцы в целом считают, что правительство тратит слишком много и обкладывает их большими налогами, но и то, что они всякий раз ошибаются в том, кто платит налоги, сколько они платят, и куда уходят деньги.

И это происходит, хотя сейчас информация о бюджете Соединенных Штатов более доступна, чем в те дни, когда правительственным чиновникам приходилось отправлять по почте документ размером со шлакобетонный блок заинтересованным избирателям.

Или возьмем проблему помощи иностранным государствам – острую тему среди части населения Америки, которое с усмешкой называет ее выброшенными деньгами. Американцы в целом привыкли верить, что более 25 процентов национального бюджета щедро раздаривается в форме помощи другим странам. В реальности такое предположение не только ошибочно, но вопиюще неверно: помощь иностранным государствам составляет лишь малую долю бюджета, менее 0,75 процента всех расходов Соединенных Штатов Америки.