Харри ехал вперед.
Отблески света, отбрасываемые заснеженными склонами холмов, были такими яркими, что ему пришлось достать из бардачка солнцезащитные очки. Сердце начало биться с обычной скоростью после выезда из Осло. По мере удаления от столицы движение на дороге становилось все менее интенсивным. Возможно, Харри успокоился потому, что решение было принято, что он, так сказать, уже был мертв и ему оставалось только покончить с формальностями, совершить относительно простое действие. А возможно, причина была в «Джиме Биме». Выезжая из города, он дважды остановился. Один раз у винного магазина на улице Тересы, где отдал купюру с портретом Сигрид Унсет и получил взамен полу-литровую бутылку виски и сдачу. Второй раз – на автозаправке «Шелл» в районе Мариенлюст, где потратил всю сдачу на покупку бензина. Не сказать, что Харри требовалось много бензина. Просто он знал, что ему не будут нужны деньги. И теперь на три четверти опустевшая бутылка лежала на пассажирском сиденье рядом со служебным револьвером и телефоном. Он пытался дозвониться до Кайи, но она не отвечала, и он посчитал, что ничего страшного в этом нет.
Харри пришлось выпить почти полбутылки бурбона, чтобы ощутить его действие, но сейчас он чувствовал себя достаточно отстраненно, сумел дистанцироваться от того, что должно было случиться, но не до такой степени, чтобы погубить тех, кто не должен погибнуть.
Пресловутая the green mile.
Два дня назад полицейский, которого они с Бьёрном встретили на месте аварии, не уточнил, где именно на трассе 287 находится эта миля, но не все ли равно? Любой из длинных участков дороги, что он проехал, вполне сойдет. Перед ним ехал трейлер.
Выходя из следующего поворота, Харри поддал газу, выскочил на встречную полосу, обогнал его и увидел, что это полуприцеп. Он пристроился перед трейлером и поглядел в зеркало. Водительская кабина располагалась высоко.
Харри еще увеличил скорость. Хотя здесь действовало ограничение восемьдесят километров в час, его спидометр показывал все сто двадцать. Через несколько километров он выехал на очередной длинный участок. В его конце слева находилась площадка для отдыха. Он помигал поворотником, пересек дорогу, выбрался на пустую площадку и развернулся в южном направлении возле туалета и двух мусорных бачков. Харри подъехал к обочине. Двигатель работал вхолостую, Харри пристально следил за дорогой. Он увидел, как воздух над асфальтом задрожал, как бывает в пустыне, а не в норвежской долине в марте месяце, рядом с покрытой льдом речкой, протекающей за ограждением с правой стороны. Возможно, это алкоголь сыграл с ним такую шутку. Харри посмотрел на бутылку «Джима Бима». Ее золотистое содержимое матово светилось в лучах солнца.
Некоторые считают, что руки на себя накладывают только трусы.
Возможно, но для этого требуется мужество.
А недостающее мужество ты можешь купить за 209 крон 90 эре в винном магазине.
Харри отвинтил пробку и залил в себя остатки бурбона, после чего закрутил пробку.
Вот так. Отстраненно. Мужественно.
Но самое главное, что вскрытие покажет: в крови известного пьяницы в момент аварии было столько алкоголя, что нельзя исключать, что он просто-напросто потерял контроль над автомобилем. Кроме того, не имелось никакого прощального письма или другого свидетельства того, что Харри Холе решил добровольно расстаться с жизнью. Никакого суицида, никаких подозрений, и тень женоубийцы не упадет на тех, кто этого не заслуживает.
Сейчас он различал его там, в южном конце участка. Полуприцеп. В каком-то километре от себя.
Харри бросил взгляд в левое боковое зеркало. Кроме них двоих, на дороге никого не было. Он включил первую скорость, выжал сцепление и медленно выбрался на проезжую часть. Посмотрел на спидометр. Не слишком быстро, это может усилить подозрения в самоубийстве. Да в этом и не было необходимости, полицейский на месте аварии сказал: когда легковая машина на скорости восемьдесят-девяносто километров в час въезжает в лоб трейлеру, то уже никакие ремни и подушки безопасности не помогут. Руль пробивает заднее сиденье насквозь.
Стрелка спидометра достигла отметки «девяносто».
Сто метров за четыре секунды, километр за сорок. Если трейлер будет двигаться с такой же скоростью, они встретятся меньше чем через двадцать секунд.
Пятьсот метров. Начинаем обратный отсчет: десять, девять…
Харри не думал ни о чем, ни о чем, кроме дела: удариться прямо в бампер трейлера. Надо радоваться, что мы живем во времена, когда все еще можно направить свой автомобиль в смертельную для себя и других ловушку, но на этот раз хоронить будут только его. Трейлер получит вмятину, а шофер – шрам на всю жизнь, кошмар, от которого он регулярно будет просыпаться, но, хочется верить, с годами это будет происходить все реже и реже. Потому что призраки бледнеют, это правда.
Четыреста метров. Харри перекинул свой «форд-эскорт» на встречную полосу. Он попытался представить все так, будто его выбросило на встречку, чтобы шофер трейлера смог объяснить полиции, что водитель легковушки просто-напросто потерял контроль над машиной или уснул за рулем. Харри услышал, что звук гудка трейлера становится громче и выше. Эффект Доплера. Нож дисгармонии режет ухо. Звук приближающейся смерти. И чтобы заглушить этот вопль, чтобы не умереть под эту музыку, Харри вытянул правую руку и включил радио на полную катушку. Двести метров. Колонки разрывались.
Farther along we’ll know more about it…
Харри уже слышал протяжную версию этого госпела. Скрипки…
Farther along we’ll understand why.
Передняя часть трейлера увеличивается в размерах. Три… два…
Cheer up, my brother, live in the sunshine.
Совершенно верно. Совершенно… неверно. Харри резко вывернул руль вправо.
«Форд-эскорт» вылетел на свою полосу движения, избежав столкновения с левым краем бампера огромного трейлера. Харри чуть не врезался в ограждение дороги, затормозил и резко крутанул руль влево. Он почувствовал, как колеса теряют сцепление, заднюю часть машины заносит вправо, ощутил, как центрифугой скрутило спину, когда автомобиль завертелся. Он знал, что все просто не может закончиться хорошо. Харри успел увидеть, как уже далеко отъехавший трейлер исчезает из вида, но тут задняя часть его машины врезалась в ограждение, и он оказался в невесомости. Синее небо, свет. Какое-то время ему казалось, что он уже умер, что все случилось так, как и говорили священники: душа покидает тело и возносится в рай. Но тот рай, куда он поднимался, вошел в штопор, то же самое произошло с покрытыми лесом горными склонами, с дорогой областного значения и речкой, а солнце вставало и садилось, как при смене времен года, снятых в технике замедленной съемки, и все это под аккомпанемент голоса, который во внезапно наступившей удивительной тишине умудрялся петь: «We’ll understand it all…», пока его не прервал очередной удар. Харри прижало к спинке сиденья, он смотрел на небо у себя над головой. Оно перестало крутиться, но принялось утекать, его заволокло зеленой пленкой, а перед глазами Харри словно бы упала светлая прозрачная штора. Стало темнее, он тонул, погружался вниз, под землю. Ничего удивительного, успел подумать Харри, вместо рая будет ад. Затем он услышал приглушенный гул, похожий на звук закрывающейся двери бомбоубежища. Машина планировала, медленно вращаясь, и он понял, что случилось. Автомобиль свалился в реку задом наперед, пробил лед и сейчас находился под ним. Это все равно что приземлиться на чужой планете, среди удивительных зеленых пейзажей, озаренных солнечными лучами, которые льются через лед и воду. Здесь все, кроме камней и гниющих деревьев, сонно колыхалось, словно танцуя под музыку.