У темного-темного леса - читать онлайн книгу. Автор: Любовь Ремезова, Дарья Снежная cтр.№ 9

И вот пару дней назад, во время беседы с директором Паскветэном, меня осенило. На следующий же день я подкараулила Кайдена после ужина, собираясь хитростью и уловками вытрясти из него обещание показать мне, как он стреляет из лука — ведь я же видела, насколько бережно он относится к оружию, даже в школу с собой привез, хоть тут ему оно не особенно и нужно. Ведь не может это не иметь причин?

К моему разочарованию, хитрость с уловками не понадобились. Стоило мне затронуть эту тему — и подопечный сам признался, что да, ему не хватает постоянных тренировок, но на глазах у всей школы не хочется, не любит он, когда на него толпа народу пялится, и вообще…

Ах, как же была права наставница Мадален, когда говорила нам, что главное — понять, чего хочет человек, и тогда он сделает все, чего хотите вы! Я прямо предложила:

— Кайден, а если я покажу тебе подходящее место — ты покажешь мне, что такое эта ваша стрельба из боевого лука? Ведь один человек — это же не толпа, верно? — я заискивающе заглянула в прозрачные светло-серые глаза.

Он хмыкнул, окинул меня понимающе-оценивающим взглядом и согласился.

Хорошую поляну я знала давно — просторный прогал, чуть вытянутый в длину. Тихое место, куда можно пройти не через главные школьные ворота, а сквозь неприметный лаз в ограде. Школяры здесь бывали редко — компании для гулянок выбирали места ближе к реке и дороге, парочки для свиданий искали уголки поукромнее. То, что надо нелюдимому одиночке для любимого занятия. К ней я и вывела своего несговорчивого подопечного.

Лес здесь словно расступился, давая солнца и простора траве, выкинувшей к середине лета колоски. Сухостоина на дальнем конце поляны, теперь уж и не разберешь, что это раньше было, все еще не упала. Обомшелую корягу, что раньше красовалась чуть ли не в самом центре, кто-то перетащил ближе к границе деревьев. А прямо между двумя мертвыми деревьями, ближе к краю, красовался пень, обросший пестрыми поганками. Я пристально вгляделась в него, потом еще раз обвела взглядом место — все в порядке. Хорошо.

Осталось выяснить, подойдет ли она моему подопечному из его профессиональных, стрелковых соображений — но если и нет, то поискать еще что-то мы всегда успеем. Брейден велик, и человек знающий всегда найдет здесь то, что ему нужно. Я посторонилась и пропустила Кайдена вперед:

— Смотри, как тебе?

Лучник, в отличии от меня, долго рассматривать поляну не стал — мазнул взглядом, и приговорил:

— Отлично.

Деловито бросил куртку на корягу, куда аккуратнее пристроил туда же колчан с луком и стрелами, и принялся мерить поляну шагами.

— Ты только в живое дерево не стреляй, ладно? — спохватилась я. — А то мало ли. Брейден — место не простое…

— Я помню, Шела. — Лучник насмешливо сверкнул на меня глазами. — Ты говорила.

Говорила. А еще сама привела на опушку в урочный час и, положив свои руки поверх его, прошептала положенные слова, разломила жертвенный хлеб. Сама вынула пробку из сушеной тыквы, полной молока и, пролив в лесную траву треть, просила лес взглянуть на этого человека и не вредить ему — если, конечно, он сам не навредит лесу. После я отдала сосуд Кайдену, бдительно проследив, чтобы он отпил не менее трети, запивая свою половину краюхи. Оставшуюся часть подношения мы положили на прогретый солнцем валун, и, постояв немного в тишине, развернулись и ушли. Не оглядываясь.

Все было сделано по правилам, и Кайден тщательно следовал моим объяснениям, но меня так и не оставило ощущение, что он все же не совсем понимает, в какое место явился. А потому, я на всякий случай повторила ему:

— В мертвое дерево, Кайден. Хорошо?

И смотрела на него требовательно и серьезно до тех пор, пока он не дернул углом рта:

— Хорошо.

Я удовлетворенно кивнула, уселась на корягу, и потянула к себе небрежно брошенную лучником куртку. Сложила и пристроила себе на колени.

Кайден взял оставленное возле меня оружие, застегнул на талии пояс с колчаном, достал из чехла лук, расписанный быками и журавлями Эзуса, воина и покровителя воинов. Придирчиво осмотрел. После вынул тетиву, пропустил сквозь пальцы, проверяя, не отсырела ли? Цела ли?

Убедившись, что снасть в порядке, он зацепил петельку на одном конце тетивы за один из рогов, упер его в землю, и надавив своим весом, согнул тело лука, ловко зацепил еще одну петельку за второй рог. Снова осмотрел свое оружие.

Я смотрела на Кайдена, и едва ощутимая улыбка сама собой касалась моих губ.

Я люблю то чему учусь, то, чем буду заниматься всю жизнь, зарабатывая себе на хлеб. Мои таланты больше касаются собственно целительства, милостивая Бригита не отмерила мне великого дара к изготовлению снадобий, но я все равно люблю это занятие. И перед тем, как начать готовить очередное зелье, я точно так же придирчиво перебираю свой инвентарь. Чисты ли разделочные доски? Остры ли ножи? Те ли подготовлены пестики и ступки?

Возможно, это не всегда необходимо — ведь далеко не каждому снадобью важно, в какой ступе оно будут измельчено, в дубовой или бронзовой. Но здесь суть в самом ритуале подготовки. Он не только позволяет убедиться, что все в порядке, он настраивает на нужный лад. Приводит в должное состояние разум, чувства и силу. И когда я методично расставляю-раскладываю ножи и мерные ложки, я вся прихожу в нужное настроение. По-моему, в этом есть какое-то волшебство. Магия без магии.

И потому, я сейчас, как никто, понимала Кайдена, совершающего перед началом стрельбы свой собственный ритуал подготовки. Движения его были привычны и размерены. Отточены годами и закреплены многократными повторениями.

Возможно, по отдельности не все эти действия были нужны сейчас для начала тренировки — но все вместе они были лучнику совершенно необходимы. Они дарили ему успокоение.

Я смотрела и радовалась, что не стала давить на него с целью форсировать лечение, хоть и советовал мне директор Паскветэн. Все же, я оказалась права — он и так оттаивает. Уж лучше я так, потихоньку, полегоньку, без рывков. А теперь, глядишь, и веселее дело пойдет.

Кайден ухватил пустую тетиву, и потянул ее: легко, потом сильнее, и до самой челюсти. Захватил несколько стрел, воткнул в землю у ног. Потянул из колчана еще одну стрелу, наложил на тетиву, плавным движением, будто продолжающим предыдущее, натянул ее — и отпустил. Глухо стукнуло — стрела вошла в сухое дерево, там, где вверху раздваивался ствол, ровно посередине, а Кайден быстрым смазанным движением выдернул из земли еще одну…

Вторая, третья и четвертая стрелы вошли в сухостину еще до того, как прекратила дрожать первая, ровной строчкой от развилки вниз, пятая срезала голову поздней ромашке, последняя ушла в обросший грибами, словно бахромой, пень.

— Ты что творишь, хулиган! А вот я тебе! — противным старческим голосом обругал его пень, выдернул из земли корешок, переломил пополам стрелу и, ловко перебирая высвобожденными гибкими корнями, удрал в гущу леса, бормоча под нос: — Вот тебе и погрелся на солнышке!