У темного-темного леса - читать онлайн книгу. Автор: Любовь Ремезова, Дарья Снежная cтр.№ 10

Кайден молча проводил ворчливый пень ошалелым взглядом. Я во все глаза смотрела на лучника — ну, приятно же, ради разнообразия видеть его не хмурым, недовольным или безразличным, а вот таким ошеломленным. Тот, вдоволь налюбовавшись видами леса, перевел взгляд на меня.

— Что это было?

— А я тебе говорила!

Мы заговорили разом, и его изумленный возглас слился с моим самодовольным.

Лучник гневно сверкнул на меня глазами — ярко-голубыми на фоне ясного неба — и отвернулся с крайне независимым видом.

Выдернул еще пучок стрел, воткнул на освободившееся место и расстрелял ни в чем не повинную древесину, с такой скоростью, словно от нее зависела его жизнь.

Или рассудок.

И тогда я вдруг поняла, что прямо сейчас лучше и правда оставить его одного. Не потому, что Кайдену в моем присутствии было неуютно, нет. Как раз наоборот, просто потому, что в данный момент для него никого и ничего вокруг не существовало, кроме цели перед глазами, лука в руке, поющей тетивы под пальцами. Еще успеется и поговорить, и понаблюдать. Главное, что сейчас он не тонул сам с собой в глубоком ледяном озере, а наоборот — будто вынырнул на поверхность и жадно хватанул ртом свежий воздух.

И это хорошо. Это правильно. Значит, не только я его к свету тяну, еще и сам тянется, хоть и редко.

Колчан опустел, Кайден отправился доставать стрелы из мишени, и я воспользовалась этим, чтобы его окликнуть.

— Ты не против будешь, если я тебя тут оставлю? Хочу сходить кое с кем повидаться…

Лучник отрицательно мотнул головой.

— Дорогу до школы потом сам найдешь или зайти за тобой на обратном пути?

— Найду.

— Ну и славно.

Я поднялась с коряги и сделала несколько шагов в сторону кленов на другом конце поляны, как лучник меня окликнул.

— Шела! — Я обернулась и вопросительно вскинула брови. — Тебе в лесу одной не опасно?

Забавный вопрос. Мне не удалось удержать улыбку. Только вызвана она была не тем, что он спросил, а внезапным проявлением заботы, которую сам Кайден почти наверняка не осознал. Он ведь тоже остается один, но о себе почему-то не подумал.

— Нет, не волнуйся. Лес не трогает школяров.

Мой подопечный серьезно кивнул и вернулся к прерванному занятию, а я с легким сердцем зашагала по направлению к березовой роще. Давно я не навещала прабабку, думаю, она мне будет рада.

Березовая роща встретила меня музыкальным шелестом, игрой солнечных бликов в трепещущей листве и свежим ветерком, который гулял здесь всегда, даже в самую безветренную погоду, приветствуя каждого прибывшего и обозначая границы владений сильфиды ⁶.

Она нашлась в самом центре, где тонкие белые стволы расступались, образуя небольшой, идеально круглый пятачок пустой земли, посередине которого лежал плоский гранитный валун-жертвенник. В Брейден за помощью люди приходили нечасто, разве что от величайшего отчаяния сыскать ее где-либо еще, но каждый знал, что с пустыми руками к фейри и соваться нечего. Даров на камне сейчас не наблюдалось, зато наблюдалась сама Лавена.

Она кружилась в воздухе под музыку листьев, лишь изредка касаясь нагретой поверхности самыми кончиками пальцев и снова взмывая вверх. Радужные стрекозиные крылья за спиной трепетали, отражая солнечные лучи, развевались полупрозрачные, будто сотканные из воздуха одежды, то и дело обрисовывая соблазнительные контуры идеального женского тела.

При моем появлении музыка ветра оборвалась на дрожащей ноте, и сильфида, завершив пируэт, плавно опустилась на камень.

— Шела! Какой неожиданный визит! — А вот старческого брюзжания в звенящем юном голосе хватило бы не на одну ворчливую старушку. Да еще по-совиному желтый, жесткий, мудрый взгляд выдавал в прекрасном видении уже несколько веков совсем не юное создание.

— Прости, — искренне извинилась я, присаживаясь рядом. — Было очень много дел…

— Как его зовут? — тут же деловито осведомилась прабабка.

— Учеба его зовут, у-че-ба! — Я обреченно закатила глаза. Родственники, будь они даже фейри, иногда мало чем отличались друг от друга.

— Ну тогда у тебя нет совершенно никакой уважительной причины, чтобы так беспардонно пренебрегать моим обществом! — Желтые глаза опасно сверкнули. Будь я обычным человеком, то, наверное, улепетывала бы уже со всех ног (даже зная, что это бесполезно, все равно что от ветра убегать), а так только возмутилась:

— Так и когда я должна была к тебе прийти?!

— Вчера. А лучше, позавчера, на всякий случай.

— Да, даже если тебя не было! — едко поддакнула я.

— Да, — кивнула вечно юная бабушка, и мой сарказм пропал даром. Оставалось только вздохнуть и попытаться оправдаться:

— Мне директор нового подопечного навязал. Очень запущенный случай…

— Страх? Неуверенность? Озлобленность?

— Отчаяние… — вздохнула я. — Очень злое отчаяние.

— У-у-у… — сочувственно протянула Лавена. — Но он хоть хорошенький?

— Кто о чем, а фейри все о развлечениях, — поддразнила я.

— Девочка моя, без развлечений в этом мире жить очень скучно. И тебе следовало бы об этом помнить.

— Мне нравится то, чем я занимаюсь!

— Ты просто еще не знаешь, что именно теряешь, — наставительно отрезала прародительница. — А у этого лучника очень красивые глаза.

Я открыла было рот, чтобы возмутиться, к чему был расспрос, если про Кайдена она уже знает, но Лавена стремительно сменила тему и возвращаться к предыдущей было уже бесполезно.

О том, что в моей далекой родне были фейри знали не многие, хоть и многие — особенно маги — это интуитивно чувствовали, даже если не могли это ощущение внятно описать. Кровь не водица, особенно такая кровь. Спустя три поколения в потомке сильфиды не было уже ни крохи магии леса, и, тем не менее, все его жители безошибочно ее узнавали. Лавена сама нашла меня, стоило мне первый раз пересечь границу Брейдена.

Когда рождался ребенок-полукровка, дивный народ сам решал, чего в нем больше — человека или фейри. Во втором случае младенца они забирали, не сильно интересуясь мнением человеческого родителя на этот счет. А в первом оставляли — или же подкидывали — людям.

Среди людей полукровкам жилось нелегко — чужие и здесь, и там. Их не то, чтобы боялись — раз фейри от них отказались, значит, не прижилась в них в нужной степени злая и коварная лесная кровь. А просто относились как к увечным, второсортным, с врожденным неискоренимым изъяном. Не люди ведь — нелюди.

Мои родители в Вирш перебрались из села еще до моего рождения, спасаясь как раз от этого клейма. В матери хоть лесной крови и была жалкая четвертинка, а все равно, когда отец на нее глаз положил, односельчане на него смотреть косо стали. Вот он и не выдержал. Спокойно пожить без шепота за спиной смог, правда, только отец. Мама умерла родами…