Под русским знаменем - читать онлайн книгу. Автор: Александр Красницкий cтр.№ 130

Сколько тогда искреннего негодования высказывалось в адрес турок, сколько ужаса вызывали рассказы об их злодеяниях над беззащитными их рабами — братьями русского народа! И вот, совершая подвиг освобождения, Русь двинулась за Балканы, и он, никогда не думавший о полях битв юноша, теперь проводит великий день Рождества не в кругу родной семьи, а на заснеженных вершинах Балкан...

Ветер и эхо принесли далёкий звук пушечного выстрела. Рождественцев вздрогнул, услыхав его. По звуку он узнал турецкое орудие. Все грёзы и воспоминания разом отлетели. Опять сменила их бесстрастная действительность.

Одиночному дальнему выстрелу ответил другой, тоже турецкий, такой же далёкий, но с противоположной стороны. Турки на своих позициях услыхали их и начали активную пальбу по русским позициям. Они, как и прежде, не щадили снарядов, стреляя из пушек даже и в ночное время. Противники давно уже перестали обращать на всё это внимание, и русские пушки молчали.

Сергей, однако, понял, что значат эти одиночные ночные выстрелы, долетавшие откуда-то издалека. Кое-что было известно и на Шипке. С двух сторон обходили турок русские отряды. Из Травня ещё в рождественский сочельник вышел в горы отряд под командой генерала-адъютанта Святополк-Мирского; с правой стороны Шипкинских позиций в тот же день из Сельви начали переход прибывшие со своим Белым генералом из-под Плевны скобелевцы — 16-я пехотная дивизия, стрелковые батальоны и семь дружин болгарского ополчения.

Далёкие выстрелы справа напомнили Сергею, что там, в скобелевском отряде идёт на неприятеля и его друг Петко Гюров, от которого не отставал и Лазарь.

«Счастливцы: со Скобелевым!..» — подумал Рождественцев и совершенно невольно позавидовал Гюрову.

Понятна была эта невольная зависть. Не было воина в рядах русской армии, который бы с восторгом и любовью не думал о Белом генерале. Скобелева уже окружала легенда. Он стал кумиром солдат, и везде, где был он, следовала за ним и победа...

Теперь он со своими чудо-богатырями шёл, чтобы нанести решающий удар последней армии турок...

Целый день 26 декабря слышались отдалённые выстрелы то справа, то слева. С вершины горы Святого Николая сползали, как реки, русские полки. А навстречу им катились от Казанлыка к деревне Шипке казавшиеся издали живыми волнами турецкие таборы.

«Что-то будет? Скольких жизней будет стоить эта последняя победа?» — с тоской раздумывал Рождественцев, поглядывая с высоты Святого Николая на готовившиеся к бою отряды.

Его полку приходилось отдыхать. Командовавший на Шипке генерал Радецкий оставил Волынский и Минский полки для защиты своих позиций, Житомирский же и Подольский должны были кинуться на турок, собравшихся у деревни Шипки, как только ударят на них отряды Скобелева и Мирского.

Целый день 27 декабря кидались на врага с яростью Елецкий, Севский и Орловский полки, выведенные Мирским из Балкан между деревнями Шипкой и Хаскиой. После полудня высланная кружным путём через горы дивизия генерала Шнитникова заняла уже Казанлык, так как было известно, что на помощь туркам идут от Эни Загры новые таборы, числом восемнадцать. В это же время под звуки полковых оркестров после труднейшего перехода вышел и занял деревню Иметли скобелевский отряд, ставший перед турками, укрепившимися в деревеньке Шеново.

Медленно поднимался с земли туман над долиной Тунджи в решительный день 28 декабря. Величествен но грозное зрелище открывал он. Лавиной хлынули турки на ставший всего в сотне саженей от них отряд Мирского. Враги смешались на несколько мгновений в рукопашной схватке. Грудь с грудью, штык со штыком сталкивались они. Над ними сыпалась веером злая картечь, с противным треском рвались гранаты. Но воз вспыхнуло победное «ура!» русских; турки подались назад и с боем отступали. Теперь по ним защёлкали ружейные выстрелы провожавших их русских солдат. И в это время сквозь шум боя до сражавшихся ясно донеслась полковая музыка; это скобелевские казанцы, угличане и болгарские дружинники штыками выбивали турок из Шеново. На Шипкинском перевале тоже не смолкало по бедное «ура!»: там подольцы и житомирцы брали одну за другой турецкие траншеи, откуда ещё так недавно бросались на них яростные живые волны, которые посылал на шипкинцев Сулейман-паша... За Шеновым громили обратившихся в бегство турок казаки...

Наступил решительный миг боя. Последняя турецкая армия стиснута была живым русским кольцом; не помогли ей ни отчаянная храбрость турецких бойцов, ни воинское искусство её пашей. Уже в третьем часу пополудни победа стала очевидной!.. Туркам оставалось либо погибнуть, либо сдаться на милость победителей...

Со всех сторон неслись в толпы турок русские пули и снаряды. Радецкий послал уже Мирскому и Скобелеву приказание разом ринуться на врагов, но эта последняя атака оказалась не нужной: турки выкинули белый флаг, и к Скобелеву явился парламентёром Саид-бей...

Кончился двухдневный бой, стоивший России крови почти пяти тысяч её сыновей. Победа была полная. Сдались на милость победителя 41 турецкий табор с 93 орудиями. Шесть турецких знамён стали трофеями победы. Командовавший турками Вессель-паша со всем своим штабом отдался в плен шипкинцам...

Великая освободительная война кончалась. Путь к Царьграду был открыт. В паническом ужасе бежало отовсюду турецкое население, ожидавшее, что победители отомстят им за все те зверства, которые претерпели от них несчастные забалканские болгары.

А с Балкан по всем направлениям сползали русские отряды. Ещё в Рождество, вынеся необыкновенные трудности при проходе через Троянский перевал, сошёл с гор Сельви-Ловчинский отряд генерала Карцова. Вскоре после этого Гурко взял с боя Филиппополь, а генерал Струков овладел покинутым жителями Адрианополем.

Окончание кампании приближалось...

Победа русских была вне сомнения. Турецкое правительство увидело всю бесполезность дальнейшего сопротивления и просило заключения мира.

Двенадцатого февраля русские полки заняли Сан-Стефано — городок в окрестностях Царьграда, а 19 февраля в день рождения Государя заключён был мир ^[80]...

арья Даниловна Рождественцева в ясный февральский день 1878 года пришла к отцу Петру. На лице у доброй старушки сияла кроткая радость. Отец Пётр сейчас же заметил это.

— Поздравить позволите, досточтимая Марья Даниловна? — спросил он.

— Да, батюшка, да! — чуть не плача от радости, кивнула мать. — Молебенок бы!