Рай земной - читать онлайн книгу. Автор: Сухбат Афлатуни cтр.№ 48

— А знаете, — сказал как-то, — на меня подали в суд… Да, ваша Леонидовна. Обнаружила какие-то финансовые нарушения, в которых я повинен.

Плюша возвращалась через поле: другую дорогу перекопали, меняли трубы. Дул слабый ветер, качались тяжелые соцветия борщевика.

На следующий день она постучала в директорский кабинет. В файлике было заявление об уходе.

Алла Леонидовна отвлеклась от монитора.

— А, Полина… Станиславовна, — неуверенно прибавила отчество. — Заходите. Да, вот этот стул, поближе… Чем порадуем?

Плюша просидела у нее почти час. Ушла с неподписанным заявлением.

— Поймите, милая моя, отчетность есть отчетность, — говорила Алла Леонидовна, провожая ее до двери. — Рано или поздно эти нарушения… А там очень серьезные нарушения, понимаете? И они бы все равно всплыли. И грантовые средства, и деньги попечителей, там такое… Мы просто решили на опережение, чтобы, главное, отвести удар от музея. Ричарду Георгиевичу все равно ничего не будет, он пенсионер, он у нас заслуженный человек с авторитетом… Поэтому давайте не торопиться, Полина Станиславовна… Или можно я вас просто буду называть Плюшей?

Плюша, уже державшаяся за ручку двери, отпустила ее и подняла брови.

— Ведь вас Карл Семенович так называл? — Директриса продолжала глядеть на нее.

Называл ее Карл Семенович как раз Полиной, но откуда…

— Училась у него… — Алла Леонидовна сняла с Плюшиного плеча что-то. — Ниточка… Нет, на историческом, он же историкам еще читал. Я вас старше, это только выгляжу… Да-да, стараюсь как-то в форме быть, диета, йога, фитнес… Посты держу. Так что разрешите, буду называть вас просто Плюша. А вы меня — просто Аллочка… Хорошо, Аллочка Леонидовна. И будем работать. Год юбилейный, конференция на носу, вы сами понимаете. Будем не обижаться, не надувать наши милые губки, а работать…

Плюша возвращалась на автобусе; всю дорогу прокручивала разговор. Автобус стоял в заторах. В городе откуда-то возникло море машин, всего за год или два. Плюша пожалела, что не взяла с собой вязание. Сидела и глядела на темное свое отражение в стекле.

Позвонила Натали: «Ну ты где, мать?»

Встретила ее у остановки, на велосипеде, с магазинными пакетами: «Будешь бананыч?» Плюша устало поморщилась. Натали стала ловко чистить его себе. Плюша тяжело шла; рядом, шурша пакетами, медленно катила Натали.

— Ну да, — говорила Натали, — дура она, что ли, такую дуську исполнительную отпускать…

Может, связать ей что-то…

— Тапочки ей белые свяжи… Кто на нее еще так пахать будет за копейки.

Она не на нее пашет. И вообще, ей, Плюше, хватает…

— Это пока я жива, тебе хватает.

Плюша промолчала.

Натали бросила кожуру от банана в урну и соскочила с велосипеда; они подошли к подъезду.

«Иуда рос хорошим, спокойным мальчиком.

Особенно преуспевал он в сложении и вычитании. Играя возле ручья, извлекал из потока разноцветные камушки и складывал их в ряд. Один, второй… Камушки высыхали и делались невзрачными, маленький Иуда бросал их назад в воду и собирал новые.

По осени то же проделывал он с желудями, сыпавшими со старого дуба неподалеку от их жилища.

Так, складывая камешки и желуди, научился он считать до десяти, а потом и до ста. Больше всего нравилось ему сложение.

Вскоре Иуда стал складывать медные грошики, которые назывались “лептами”. Родители Иуды были людьми достаточными и, приметив интерес мальчика к монеткам, охотно давали ему для игр самые мелкие. Иуда складывал лепты одна к другой, любуясь звездой с восемью лучами, выбитой на них. Он даже научился различать лепты, которые чеканились при разных царях. Вскоре ему подарили целый овол. Мальчик был счастлив.

Однажды, когда он играл во дворе со своим богатством, до него донесся необычный шум с улицы. Быстро сложив всё в мешочек и спрятав в тайник, он выглянул.

Мимо их дома шла толпа детей. Одни были чуть старше Иуды, другие помладше. “Наверное, что-то интересное”, — решил любознательный мальчик и пошел следом за толпой, подпрыгивая и пытаясь разглядеть, что же происходит впереди. Он никогда не видел, чтобы столько детей шло куда-то вместе, и притом совсем без взрослых.

“А куда это все идут?” — спрашивал он. Многие тоже не знали и шли, как и сам Иуда, из любопытства. Другие говорили, что тут всем раздают теплый хлеб и печеную рыбу. Третьи отвечали, что идут они в какое-то Царство Небесное, но что это за царство и скоро ли его достигнут, знают точно те, кого они называли “вожаками”. Эти вожаки шли впереди, и главным среди них был какой-то Иисус.

Иуда уже собирался вернуться обратно, к заветным своим монеткам, но тут толпа остановилась и подалась назад, так что Иуду едва не сбили с ног. Последние оказались вдруг первыми, и рядом с Иудой оказался рыжеватый мальчик почти одних с ним лет. По тому, как все остальные дети на него глядели и перешептывались, Иуда смекнул, что это и есть тот самый Иисус.

“Да, ты прав, — улыбнулся Иисус Иуде, — последние будут первыми. А первые — последними. Ты ведь любишь сложение и вычитание, Иуда? Помнишь правило: от перестановки слагаемых сумма не меняется?”

“А откуда ты узнал, как меня зовут? — Иуда так удивился, что даже забыл о своих монетках. — И что я люблю сложение?”

“По твоему лицу, Иуда… Лицо — это как монетка, и на нем выбито и имя человека, и то, что он любит и что он думает… Нужно только уметь читать эти надписи”.

Иуда снова поразился: этот рыжий знал и о его увлечении!

“А это трудно — читать лица?” — спросил Иуда.

“Очень трудно, пока глядишь на лицо другого только как на средство для своих целей… Как на монетку, которую ведь никто, как ты, внимательно не разглядывает. Просто тратят. А лица? У одних они — как лепта, у других — как овол… А в Царстве Небесном лица у всех будут как самая дорогая монета — золотой талант”.

Услышав это, Иуда воскликнул: “Научи меня читать лица, Иисус! И возьми меня с собой в Царство Небесное!”

И остальные дети, до сих пор стоявшие молча, тоже закричали: “И нас, и нас возьми в Царство Небесное, мы тоже хотим туда!”

Иисус подошел к Иуде поближе. Положил ладонь ему на плечо: “Хорошо. Но для этого ты должен раздать все свои монетки, которые держишь в тайнике, бедным детям. И идти со мной”.

Иуда молчал. Ладонь Иисуса была горячей и словно прожигала его. Раздать все свои замечательные монетки? Все? Которые он так долго собирал, мыл и оттирал песком до блеска? И даже… овол?

Иисус вздохнул и слегка брезгливо, как показалось Иуде, снял ладонь с его плеча. И пошел прочь. Остальные двинулись за ним, обходя застывшего Иуду, точно весь он был измазан какой-то зловонной жижей.

“Стойте!” — выкрикнул Иуда и бросился к себе во двор. Достав из тайника монетки, выбежал на улицу.