Оскверненный трон  - читать онлайн книгу. Автор: Алекс Ратерфорд cтр.№ 7

– Ты уверен, что понимаешь, что должен сделать?

Джахангир пристально посмотрел на англичанина, стоявшего пред ним. Это была всего лишь его вторая встреча с Бартоломью Хокинсом, но он уже понял, что последний подходит на роль наемного убийцы. Хокинс объяснялся на грубом, искаженном персидском, которому научился, служа наемником в армии шаха Персии в Исфахане, но Джахангиру было этого достаточно, чтобы проверить его со всех сторон.

– Я дам тебе пятьсот золотых мохуров ^[9] на поездку в Бенгалию прямо сейчас. А когда Шер Афган ^[10] будет мертв, заплачу еще тысячу мохуров.

Бартоломью Хокинс согласно кивнул. На его широком, обгоревшем на солнце лице было написано удовлетворение. Несмотря на то что этот мужчина стоял в десяти футах от него, Джахангир чувствовал исходящую от него почти животную вонь. Почему эти иностранцы не моются? Их все больше и больше появлялось при его дворе в Агре. Англичане, как этот, французы, итальянцы, португальцы, испанцы… И все эти люди, кем бы они ни были – миссионерами, купцами или наемниками, – дурно пахли. Может быть, это из-за одежды, которую они носят? Коренастое, истекающее по́том тело Хокинса было затянуто в тесный черный кожаный камзол, панталоны, которые завязывались темно-красными лентами прямо под коленями, и шерстяные чулки серовато-коричневого цвета. На его ногах красовалась пара исцарапанных сапог для верховой езды.

– Вам не важно, как я его убью? – спросил англичанин.

– Нет; главное, чтобы он умер. Если ты его просто ранишь, то мне это ни к чему.

– А когда я приеду в Гаур, как я разыщу этого Шер Афгана?

– Он – мой наместник и командующий войсками крепости Гаура. Осмотрись, подожди, и ты увидишь, как он исполняет свои ежедневные обязанности. Еще вопросы?

– А вы не дадите мне документ? – спросил Хокинс, поколебавшись. – Может быть, письмо с вашей печатью – чтобы можно было доказать, что я у вас на службе…

– Нет. Ничто не должно связывать меня со смертью Шер Афгана. Я плачу тебе за твое мастерство. Ты же сам сказал мне, что выполнял щекотливые поручения шаха.

Англичанин пожал своими мощными плечами.

– Тогда у меня больше нет вопросов. Я выезжаю завтра.

Оставшись в одиночестве, Джахангир медленно вышел на балкон своих частных покоев, который смотрел на реку Джамна. Добьется ли Бартоломью Хокинс успеха? Он выглядит достаточно жестким и в отличие от остальных европейцев при дворе может немного говорить по-персидски. Но основной причиной, по которой Джахангир остановил свой выбор именно на нем, было то, что этот человек – иностранец. Если б он послал кого-нибудь из своих людей, то они проболтались бы – может быть, всего одно слово другу или родственнику, – и слухи о его планах могли достичь Шер Афгана, дав тому достаточно времени на то, чтобы сбежать. С Хокинсом такой риск был гораздо меньше – у него не было никаких обязанностей ни перед кем в Хиндустане, и он никому ничего не был должен. Наемник даже не спросил Джахангира, почему Шер Афган должен умереть. Такое отсутствие любопытства достойно восхищения… Джахангир ни одному человеку не сказал о причинах своей встречи с англичанином. Он мог бы поделиться этим со своим молочным братом Сулейман-беком, но тот умер от сыпного тифа. Умер, когда они вместе вернулись из короткого похода против единомышленников Хусрава, сумевших скрыться в джунглях к юго-востоку от Агры. Даже теперь Джахангир вздрагивал, когда вспоминал последние мгновения Сулейман-бека, которые тот провел в душной, влажной палатке, когда по ней барабанили капли муссонного дождя, а над ней раскинулись свинцовые тучи. Брат умер всего через двенадцать часов после появления первых признаков болезни. Лихорадка началась у него очень быстро, и он перестал узнавать даже Джахангира. Его губы, покрытые пленкой беловатой слюны, растягивались в крике, когда его покрытое по́том, измученное тело извивалось под тонким одеялом. А потом он внезапно замер, так и не дав Джахангиру шанса попрощаться с ним или сказать ему, насколько важны были его мудрые советы и сдерживающие слова во время восстания Джахангира против собственного отца или в темные дни восстания Хусрава…

Особенно тяжелой эта потеря верного друга выглядела на фоне налаживающейся жизни. За десять месяцев, прошедших со дня смерти Сулейман-бека, не было больше никаких бунтов – даже малейших намеков на недовольство. Держава Джахангира пребывала в безопасности. Единственная угроза исходила от правителя Персии, воинственного шаха Аббаса – если только сведения, добытые разведчиками Абдула Рахмана, верны, – который хотел вернуть себе Кандагар, отобрав его у моголов. Но сильная армия, вооруженная двадцатью бронзовыми пушками и двумя сотнями боевых слонов, которую Джахангир немедленно направил на северо-запад, заставила драчуна задуматься. Его войска, носившие малиновые головные уборы, отошли задолго до того, как армия приблизилась на расстояние видимости к высоким кирпичным стенам Кандагара.

Джахангир все еще отчаянно горевал по своему молочному брату. Несмотря на всех своих жен и сыновей, свою власть и свои владения, он чувствовал себя таким одиноким – даже изолированным, – каким никогда не чувствовал в присутствии Сулейман-бека. Его детство было полно неизвестности – с одной стороны, он старался не подвести своего отца Акбара, человека, не знавшего поражений, а с другой – поддерживать свою мать-раджпутку, которая ненавидела и презирала его отца, считая Акбара варварским поработителем ее народа.

Если б не бабушка Джахангира, Хамида, которая всегда была готова выслушать и подбодрить внука, он вряд ли нашел бы свой путь в жизни. Сулейман-бек был единственным человеком, который смог приблизиться к тому месту, которое она занимала в жизни Джахангира, – месту верного и мудрого друга, советы которого, какими бы неприятными они ни были, он предпочитал советам остальных придворных, единственной целью которых были награды и продвижение по службе.

Только вчера падишах ездил проверять, как идут дела на строительстве куполообразной усыпальницы из песчаника, которую он велел воздвигнуть для Сулейман-бека недалеко от крепости Агра. И, наблюдая за тем, как работники обтесывают камень, Джахангир вновь испытал приступ горя от своей потери и провел оставшийся вечер наедине со своими мыслями. Смерть Сулейман-бека как ничто другое напомнила ему о мимолетности земной жизни.

Ни один человек, вне зависимости от того, насколько он молод и здоров, не знает о том, сколько еще дней ему отпущено. Прежде чем смерть одержит над ним верх, он должен достичь всего, к чему стремится, и при этом успеть насладиться жизнью – не важно, сколько ее еще осталось; так почему же не воспользоваться своим могуществом, чтобы получить все это? Размышления правителя привели наконец к тому, что он велел послать за Бартоломью Хокинсом и без дальнейших колебаний поручил ему секретную миссию…