Смерть сердца - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Боуэн cтр.№ 44

Потолок в спальне на втором этаже «Вайкики» был покатым – из-за крыши. Пожелав Порции спокойной ночи, миссис Геккомб приотворила оконце в металлической рамке дюймов на шесть, занавеска затрепыхалась в луче света от горевшего на набережной фонаря. Порция несколько раз вскидывала руку, чтобы потрогать скат потолка над кроватью. Она надеется, что Порции тут не будет одиноко, сказала миссис Геккомб.

– Если что, я сплю в соседней комнате, просто постучи в стену. В этом доме мы живем вплотную друг к дружке. Тебе нравится шум моря?

– Кажется, как будто оно совсем близко.

– Сейчас самый прилив. Но ближе оно уже не подступится.

– Правда?

– Да, дорогая, честное слово, ближе не подступится. Ты не боишься моря?

– О нет!

– И у тебя тут еще есть портрет Анны, – прибавила миссис Геккомб, умиленно кивнув в сторону каминной полки.

Портрет Порция уже как следует рассмотрела – рисунок пастелью, Анне на нем лет двенадцать, в руках она держит котенка, пушистые длинные волосы перевязаны двумя шелковыми бантиками. Рисунок был выполнен с трогательной неумелостью, отчего у втиснутого промеж волос лица вид был несколько бесплотный. Мордочка котенка торчала на груди темным клинышком.

– Так что ты тут не совсем одна, – сказала миссис Геккомб, и на этом успокоившись, выключила свет и ушла…

Занавеска елозила по подоконнику, море заполняло темноту набегавшими вздохами, чуть хрипловатыми из-за гальки. Самый прилив? Море подобралось к дому так близко, как только сумело.

Порции снилось, что она читает книжку вместе с маленькой девочкой, кончики длинных светлых волос Анны задевали за страницы. Девочки забрались на подоконник в ожидании чего-то. Худшее, что могло случиться, – трель звонка, лучшее – если они успеют дочитать до определенного места в книге. Но Порция вдруг обнаружила, что разучилась читать, и не смела сказать об этом Анне, которая все переворачивала страницы. Она знала, что читать должны они обе, а потому, слыша шуршание волос Анны, она с отчаянием и жалостью думала о том, что вот-вот случится. Лес (под окнами рос лес) был весь покрыт лаком: путь к спасению был отрезан. И вот – ужасный конец, шумный всплеск, раздался рев, что-то забулькало… Порция с криком вскочила с подоконника…

– Тихо, тихо, деточка! Я здесь. Все в порядке. Это Дафна сливает воду из ванны.

– Я не знаю, где я…

– Ты здесь, дорогая.

– О!

– Приснилось что-то? Посидеть с тобой немножко?

– Нет-нет, спасибо.

– Тогда будь умничкой и спи безо всяких снов. И помни, если что – стучи в стену.

Миссис Геккомб выскользнула в коридор, осторожно, дюйм за дюймом, притворив дверь. Затем они с Дафной принялись перешептываться, стоя на лестнице. Их шепот казался шепотом, который доносится из больничного коридора, или звуками увиденного во сне леса.

– Ну и ну, – сказала Дафна, – нервы-то у нее на пределе.

Дафна ушла, звонко стуча задниками шлепанцев, вода наконец стекла из ванной, хлопнула дверь.

Порции отчего-то казалось, что она поступила плохо, проснувшись, и, возможно, поэтому она все никак не могла покинуть зачарованное преддверие сна. Она не была добра к Анне, никогда не была к ней добра. Она жила в их доме, затаив нелюбовь в сердце… Что, например, сталось с котенком – он умер? Анна никогда о нем не рассказывала. Боялась ли Анна, что в школе она самая маленькая? Когда ее подстригли? При свете лампочки волосы на портрете казались желтыми, как мимоза. Могла ли Анна, хоть иногда, тоже не знать, что делать дальше? Она всегда знала, как быть дальше, всегда знала, над чем посмеяться и что сказать, но значило ли это, что она всегда знала, какой путь выбрать? У всех нас внутри прячется обеспокоенный человечек, который замирает посреди пустой комнаты, не зная, что делать. Подняв голову с подушки, Порция подумала: и ее больше нет. И может быть, она больше не вернется.

Миссис Геккомб, похоже, не ложилась спать, чтобы дождаться Дикки и предупредить его, чтоб тот не шумел. На набережной послышались его решительные шаги. Сквозь пол было слышно, как миссис Геккомб зашикала на Дикки, который рывком распахнул стеклянную дверь. Он развернул кресло, поворошил угли: казалось, что в салоне буйствует великан. Глухо звякала посуда на подносе – наверное, они все-таки открыли заливное. Миссис Геккомб, кажется, сказала про звонок, потому что Дикки ответил: «Ну сейчас-то мне чего об этом говорить?..» Порция понимала, что утром им придется познакомиться. Ей сказали, что ему двадцать три – ровесник Эдди.

В восемь утра Порция спустилась вниз – Дикки как раз доедал завтрак. Ему нужно было успеть на какой-то определенный автобус до Саутстона. Когда она вошла, он привстал, утирая желток с подбородка. Едва они, что-то пробормотав, пожали друг другу руки, как он шлепнулся обратно на стул и, не говоря ни слова, принялся допивать кофе. Дикки оказался рослым и крепким парнем, хоть и не таким огромным, как можно было бы подумать, судя по звукам, которые он издавал; у него был румянец во всю щеку, гладкая кожа, оленьи глаза и на удивление искренний взгляд, крупный подбородок и порядком набриолиненные волосы, все равно стоявшие торчком. Дикки, безусловно, был полон сил. В это буднее утро он был одет в темный костюм и рубашку с крахмальным воротничком, но сидели они на нем так, что становилось понятно: это не его стиль. До этого утром весь дом слышал, как Дикки ураганно моется и одевается, в ванной после него остался чистый и какой-то детский запах мыла для бритья. В доме по Виндзор-террас, со множеством перекрытий и разветвленной системой водопроводных труб, приватная жизнь Томаса проходила незаметно. А Дикки был слышимым, мощным существом. Не глядя на Порцию, Дикки встал – в его глазах явно читалось, что он не собирается изменять своим привычкам, – вышел из-за стола и заперся где-то за шенильной портьерой. Минут через пять, напустив на себя удовлетворенный, официальный вид и держа в руках шляпу, он вышел, одинаковыми кивками попрощался и с Порцией, и с миссис Геккомб (которая сновала между кухней и салоном, вынося всем, кто спускался к завтраку, тарелки с горячей едой) и, нырнув за стеклянную дверь, отправился сражаться с работой.

– По нему часы можно сверять, – с довольным вздохом заметила миссис Геккомб, глядя в окошко веранды, как Дикки спускается по набережной.

Библиотека Дафны находилась на главной улице Сила, в десяти минутах ходьбы от «Вайкики» по аллее, соединявшей набережную с городом. На работе Дафне полагалось быть в четверть десятого, и потому они с братом редко встречались за завтраком – Дафна была ненасытной соней. Заслышав, что Дафна выходит из ванной, миссис Геккомб подавала знак Дорис, и та кидала на сковороду копченую селедку или разбивала яйцо. Завтрак здесь, можно сказать, подавали как на конвейере – это делало честь организаторским способностям миссис Геккомб, но, похоже, отнимало у нее все силы, потому что остаток дня она ходила с изможденным видом. Дафна спускалась к завтраку с гребнем, в ожидании селедки или яичницы седлала стоявший перед зеркалом стул и воздавала должное своим кудрям. Губы она красила уже после завтрака, а то ведь там яичница, не говоря уже о джеме. Пока Дафна укладывала волосы, миссис Геккомб заботливо накрывала кувшинчики с молоком и кофе стеганым чехлом с индийским узором, чтобы те не остыли. Сама она завтракала размоченными в горячем молоке сухариками, то есть скорее в континентальном стиле, сказала она Порции. Дикки ушел, вышла Дафна, а Порция все сидела за столом, ела доставшийся ей завтрак, стараясь не растопыривать локти и не встречаться ни с кем взглядом.