Смерть сердца - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Боуэн cтр.№ 39

Так вышло, что тем ранним мартовским вечером и Анна, и Порция, обе, но не вместе, гуляли в Риджентс-парке. Эта весна для Порции была ее первой английской весной; совсем юные люди – инструменты точные, но не резонирующие. Все их чувства, будто чувства животных, заземлены, и чувствуют они без всякой боли, без колебаний. Порции было еще далеко до Анны, которая уже наполовину погрузилась в суетливую, расписанную по ходам жизнь женщины, жизнь, которую ум только сильнее искажает. Анна же теперь если что и чувствовала, то нехотя, зато чувства отдавались в ней куда сильнее. Внутри нее память все росла и росла – металась эхом по полузаброшенной пещере. Анне проще и приятнее было вспомнить себя ребенком, чем себя же – в возрасте Порции: вместе с подростковым возрастом наступил туманный период. Она не знала и половины того, что помнила, и вспоминала о чем-либо, только ощутив это всем телом; пока не наступали эти первые весенние вечера, она и не думала ни о чем вспоминать.

В разное время они обе перешли через озеро по разным мостикам, и обе видели нахохлившихся лебедей: темные, белые загогулины на белой воде, бессмертные грезы. Обе они поглядели на меандрические киферийские заросли по берегам озера, обе вскинули головы и увидели голубей, облепивших прозрачные деревья. Они видели сумерки, перемазанные желтыми и багряными пятнами крокусов, язычками бессильного пламени. Они слушали тишину, а за ней – клаксоны, крики, плеск весла по воде, затем на них снова обрушивалась тишина и так прекрасно посвистывал дрозд. Анна то останавливалась, то ускоряла шаг, проходя мимо облокотившихся на перила парочек; одинокая элегантная дама в черном притягивала к себе взгляды, и поэтому она пошла смотреть на собак, носившихся по пустой сердцевине парка. Но Порция – в восторге от собственной энергии – почти бежала, как ребенок, который еле поспевает за обручем.

Чем ближе к северу, тем острее ощущается смена времен года. На Ривьере весна для Порции наступала, когда появлялась мимоза, а Ирэн вынимала из чемоданов ее мятые хлопковые платья. Весна не приносила с собой никаких особенных радостей, а для маленьких девочек в Англии весна означала пасхальные каникулы: велосипедные прогулки и пиджачки, имбирные печенья в карманах, синие фиалки в белесой траве, игра в «зайцев и собак», секреты и хоккей с мячом. Но Порция, сначала благодаря Ирэн, а теперь Анне, по-прежнему ничего об этом не знала. Она приехала прямиком в Лондон… Как-то раз, в субботу, им с Лилиан разрешили съездить на автобусе за город, они погуляли немножко по лесу возле автобусной остановки. Потом загрохотал гром, и им захотелось домой.

Накануне отъезда Томаса и Анны на Капри Порцию отправили к миссис Геккомб, которая жила в городке Сил-он-Си. Покойный супруг миссис Геккомб, отошедший от дел доктор, служил тут секретарем в местном гольф-клубе. До своего довольно позднего замужества миссис Геккомб звалась мисс Ярдс и была гувернанткой Анны. С Анной и ее отцом она прожила до тех пор, пока Анне не исполнилось девятнадцать, – она вела хозяйство и деликатно заботилась о них обоих. Учить Анну чему-либо она перестала за несколько лет до этого, только водила ее в школу, а потом оттуда забирала, следила, чтобы та упражнялась на пианино и не забывала, что матери у нее нет. Но без нее было трудно представить себе дом Анны – этот их дом на пригорке, с прекрасным видом на реку, с овальной гостиной и миндальными деревьями на садовых террасах. Анна звала ее «бедняжкой мисс Тейлор» и была приятно удивлена, когда мисс Ярдс, последовав примеру мисс Тейлор, после своего ежегодного отпуска объявила, что обручилась с вдовцом. К тому времени Анна и мисс Ярдс уже существовали в состоянии неловкой полудоверительности – стоит заметить, что как раз в это время появился Роберт Пиджен, и мисс Ярдс была слишком об этом осведомлена. Конечно, утрата эта проделала досадную прореху в их привычном укладе, но в целом после ухода мисс Ярдс Анна с отцом вздохнули с облегчением. Ведение хозяйства Анна взяла на себя, счета выросли, зато обеды стали не такими скучными. Отец Анны безропотно платил по счетам и растрогал ее, сказав, что дома теперь гораздо уютнее. Оказалось, мисс Ярдс прожила с ними столько времени только потому, что ему казалось, будто девочке не обойтись без женщины в доме. Во время правления мисс Ярдс отец Анны с легким сердцем и ради собственного спокойствия обзавелся привычкой к ненаблюдательности, и этой привычки он не бросил и после ухода мисс Ярдс. Потому он почти не замечал ни Роберта, ни других, менее важных молодых людей.

Чтобы отпраздновать свадьбу мисс Ярдс, Роберт привез в Ричмонд коробку шутих, свадебным вечером они с Анной вместе спустились в сад и пускали фейерверки. На обратном пути он впервые поцеловал Анну. После этого он на два года уехал за границу, а она приучилась выходить в свет одна. Она уже давно поняла, что в его тогдашнем безответственном поведении был виноват не только он, но и она. Все началось после его возвращения. Поздно ночью, а точнее уже под утро, его машина вскарабкивалась на Ричмонд-хилл, к дому, где крепко спал отец Анны, где ей больше не оставляли термоса с молоком, где мисс Ярдс больше не дожидалась ее, приоткрыв дверь. В гостиной Роберт умело оживлял тлеющие угли в камине, подкладывал китайскую подушечку Анне под голову… Они не поженились только потому, что отказывались доверять друг другу.

Выйдя замуж, миссис Геккомб, урожденная мисс Ярдс, уехала жить на кентское побережье, в городок Сил, милях в семидесяти от Лондона. Здесь ее муж купил участок осушенного пляжа – сразу за набережной. На участке он выстроил дом с видом на Ла-Манш – с балкончиками, верандой и ставнями, чтобы закрывать окна в шторм. А зимние штормы, бывало, зашвыривали гальку на газоны стоявших вдоль набережной домов, а то и в окна, если их забывали закрыть, – на ковры и на пианино. Этот свой дом доктор Геккомб считал отличным вложением – и так оно и оказалось: на июль, август и сентябрь он, его вторая жена и его дети от первого брака уезжали из Сила и снимали комнаты на удаленной от моря ферме, а дом сдавали по шесть гиней за неделю. Из летней ссылки доктор Геккомб ежедневно ездил на маленькой машинке в Сил, в местный гольф-клуб. Он пользовался популярностью, все члены клуба отлично его знали, его звали на каждый праздник. И вот как-то на закате, возвращаясь с одной такой вечеринки, доктор Геккомб слишком уж разудало вел машину и со всего размаху врезался в шарабан. После этого ужасного случая члены гольф-клуба, пустив по кругу шляпу, в знак сочувствия собрали для вдовы восемьдесят пять фунтов. Вкладывать такую сумму не имело смысла, поэтому деньги миссис Геккомб потратила на траурные наряды для себя и детей, оплату секретарских курсов для Дафны Геккомб и солидный крест для доктора Геккомба на сильском кладбище.

Живя в Ричмонде, она не только привыкла не думать о деньгах, но и обзавелась некоторыми представлениями о роскоши. Оставшись вдовой после нескольких лет брака, она была вполне довольна жизнью, но совершенно к ней не приспособлена. Ее доброжелатели волновались за нее больше, чем она сама. Совсем ни с чем она не осталась, что правда, то правда, но она как будто и не подозревала о том, как мало имеет. Отец Анны уговорил ее принять от него небольшую пенсию, а после своей смерти оставил ей годовую ренту. Анна отсылала миссис Геккомб одежду, которую она больше не носила, и разные безделушки. Миссис Геккомб тем временем даже с некоторым удовольствием зарабатывала себе на жизнь: давала уроки игры на пианино в Силе и Саутстоне, разрисовывала подставки под тарелки, абажуры и другие предметы, а то и пускала в дом жильцов, но открытый всем непогодам дом, рев моря на галечном берегу и безжалостные манеры юных Геккомбов почти всегда делали пребывание жильцов очень недолгим.