Эпоха Плантагенетов и Валуа. Борьба за власть (1328-1498) - читать онлайн книгу. Автор: Кеннет Фаулер cтр.№ 29

Страница

В начале XIV века и до 1373 г. должность констебля была наследственной в роду Боэнов, и в течение значительной части рассматриваемого периода (1385–1398 и 1410–1476 гг.) должность графа-маршала наследовалась в роду Моубреев. На эти должности назначались только представители самых знатных родов, и многие из них служили наместниками во Франции. Однако несмотря на то, что среди них было несколько достойных воинов, ни один из них не имел относительно скромного происхождения, как коннетабли Франции Робер де Фьенн (1356–1370 гг.) и Дюгеклен (1370–1380 гг.) или маршалы Франции, среди которых многие были выходцами из мелкой знати. Более того, во Франции королевская политика заключалась как раз том, чтобы не назначать маршалов пожизненно и таким образом предупредить переход этой должности в руки влиятельных родов и не допустить ее превращения в наследственную, тенденция к чему наметилась в XIII веке; в любом случае сами маршалы не рассматривали свой пост как конечную цель, считая его ступенью на пути к званию хранителя орифламмы (как свидетельствует пример маршалов Миля де Нуайе и Арнуля д'Одрегема) и коннетабля (как было с Людовиком де Сансерром).

На пограничных и оккупированных территориях командование военными силами препоручалось губернаторам, наместникам и генерал-капитанам; они фактически наделялись вице-королевскими полномочиями и под их юрисдикцией находились обширные провинции. Они обладали высшей военной властью, с правом вербовать солдат на службу, оплачиваемую королем, собирать королевские армии и командовать ими. Они могли размещать гарнизоны в городах, замках и крепостях, назначать и лишать должностей их капитанов и принимать все необходимые меры по обороне этих пунктов. Они обладали широкими судебными полномочиями, включая право назначать и снимать с должности чиновников по своему усмотрению. Они могли принимать отдельных людей и целые общины в королевское подданство, принимать от них оммаж, утверждать их вольности, привилегии и льготы, назначать новые, даровать подданным прощение и вознаграждать их землями и пенсионами. И наоборот, они могли конфисковывать земли тех, кто нарушал верность короне, и распоряжаться этими владениями по своему усмотрению. Они могли выдавать охранные грамоты, взимать штрафы и выкупы, а также заключать союзы и соглашения с важными лицами или локальные перемирия с противником. В этом наместникам помогал их совет, в состав которого входили начальники их «штабов», местные должностные лица и королевские чиновники, для этих целей поступавшие в их распоряжение. Наместники также располагали секретарями и нотариусами, которые вели их документацию, причем у французов такие документы составлялись и скреплялись печатью, подобно документам короля, и имели такую же силу.

Французские наместники обладали и другими, более широкими, полномочиями. Им подчинялись все чиновники. Они могли прощать все гражданские и уголовные преступления, включая оскорбление величества; они могли предоставлять отсрочку или прощать неуплату долга представителям благородного сословия; иногда они даже имели право возводить человека в знатное сословие. Они также обладали преимуществами в финансовой сфере: все их расходы оплачивались королем. Они могли пользоваться субсидиями, получаемыми от местного населения, и использовать все доходные статьи королевского бюджета на ведение войны и раздачу вознаграждений за заслуги. По приказу наместника чиновники военного казначейства, их представители и другие королевские казначеи и сборщики налогов, оплачивали расходы, сделанные по его распоряжению, при единственном условии, что он должен представить отчет в палату Счетов в Париже. В военной области право разрушать до основания крепости и замки, которым пользовались наместники, не было чем-то из ряда вон выходящим: оно являлось частью его военных полномочий и могло осуществляться должностными лицами более низкого ранга. Помимо них различные ступени более или менее стабильной командной иерархии занимали сенешали, бальи, капитаны городов и шателены, полномочия которых варьировались в зависимости от степени важности находившихся под их командой объектов. Однако ситуация в каждом регионе обладала своими особенностями, и было бы довольно опасно и дальше рассуждать в общих чертах о способах осуществления военного командования в ходе истории более чем столетнего конфликта.

Территории, занятые английскими войсками или войсками союзников, существенно изменились за время войны (см. карту IV). В Гиени английские войска оставались на протяжении всего периода конфликта. Значительная часть Бретонского герцогства была оккупирована в первые двадцать лет после вторжения Эдуарда III (1342–1362 гг.), и несколько гарнизонов оставались там после возвращения герцога Иоанна IV. Постоянные гарнизонные войска были размещены в Кале после его захвата в 1347 г. и на какое-то время в Нормандии (1356–1361 гг.). После битвы при Пуатье войска союзников занимали отдельные города и замки в провинциях Луары, в Пикардии, Шампани, Бургундии и во всех остальных областях Франции, по крайней мере, на короткий срок, и часто не только ради интересов английского короля, но ради собственной выгоды. При Эдуарде III оккупация Кале, Бретонских портов и ряда стратегически важных крепостей в заливе Бурнеф и устье Шаранты обеспечила сообщение с Гасконью и позволила держать пути снабжения открытыми для союзных сил, действовавших в глубине страны. Оккупация Сен-Совер-ле-Виконта (1356–1375 гг.) и Бешереля (1362–1374 гг.) обеспечила выгодный плацдарм в Нормандии и Бретани после заключения договора в Бретиньи. Однако в конце XIV века большая часть оккупационных сил была сконцентрирована в цепи крепостей на атлантическом побережье Франции: в Кале, Шербуре (1378–1394 гг.), Кастль-Корне и Монт-Оргейле на Нормандских островах, в Бресте (1378–1397 гг.), Бордо и Байонне. Эти крепости совместно с усовершенствованными оборонительными укреплениями на побережье Англии должны были обеспечивать королю контроль над Ла-Маншем и гарантировать, что в будущем война по-прежнему будет вестись на территории Франции. Эта политика была отчетливо обрисована в Парламенте Ричардом Скрупом в 1378 г.: несомненно, до некоторой степени ее причиной стало то, что проведение широкомасштабных экспедиций и оккупация обширных территорий требовало больших расходов. Причиной могло послужить также создание и применение пушек в 1370-х и 1380-х гг. Однако после 1420 г. англичане направили подавляющее большинство своих сил и средств на оккупацию французский территории и постепенное расширение границ в соответствии с условиями договора, заключенного в Труа. Кале и другие прибрежные крепости постепенно утратили то важное значение, которое оставалось за ними в течение длительного периода перемирия, заключенного в 1380-х гг., и крупные военные походы, предпринимавшиеся в XIV веке, были окончательно отвергнуты как метод ведения войны. Масштаб английской оккупации в каждом из этих регионов существенно менялся с течением времени в зависимости от военных успехов, финансовых возможностей и правительственных решений. Аквитания достигла наибольших размеров в 1360-х гг., когда герцогство было возвеличено до княжества для Черного Принца; несколько раз она уменьшалась до узкой прибрежной полосы, почти не вдававшейся в глубь страны и тянувшейся от дельты Жиронды до Пиренеев, и всегда сильно зависела от двух бастионов английской власти на юге: Бордо и Байонны. Между 1380 и 1413 гг. главная пограничная зона (по существу, углубленная граница) пролегала между Шарантой и Дордонью. В Бретани после 1343 г. и в дальнейшем не протяжении почти всей оккупации территории, контролируемые союзниками, находились, в основном, на бретоноязычном юге и западе. Сюда относились почти полностью Леон и Корнуай с их портами Конкетом и Брестом, а также южное побережье до устья Вилена с портами Кимперле, Энебоном и Ванном (см. карту IV). Большая часть верхней Бретани, являвшейся франкоязычной, поддерживала Карла Блуаского, однако английские гарнизоны обосновались в Бешереле, Плоермеле, Фужере и Шатобланке, которые постепенно превращались в укрепленные районы на границе с французами, усилившими свои позиции за счет Ренна и Нанта. В Кале к компетенции военной администрации относилась территория гораздо более обширная, чем город и замок. Помимо гарнизона, расположенного в городе, был еще один, размещавшийся в замке под началом другого командира, и еще несколько в окружавших Кале крепостях, одна за другой занятых англичанами: к 1371 г. их было около тринадцати (см. карту VI). Можно предположить, что изначально некоторые из них являлись независимыми чинами, однако уже на довольно раннем этапе капитан Кале становится должностным лицом, ответственным за осуществление королевского правления на всей территории марки Кале, и в XV веке он без исключений именуется «наместником Кале и марки Кале».

Страница