Эпоха Плантагенетов и Валуа. Борьба за власть (1328-1498) - читать онлайн книгу. Автор: Кеннет Фаулер cтр.№ 28

И в Англии, и во Франции верховное командование военными силами осуществлял король и назначавшиеся им коннетабль (констебль), маршалы и наместники, однако полномочия и функции, закрепленные за этими должностями в двух странах, существенно различались. До XIV века обычно король сам руководил военными действиями, и во время первых кампаний XIV века эта традиция не была нарушена. Однако затяжной характер англо-французского конфликта, широкий разброс провинций, в которых велись боевые действия, английская оккупация различных областей Франции — все делало необходимым делегирование королем командных функций и вело к постоянному расширению полномочий и росту привилегий королевских военачальников.

Если король лично руководил военными действиями, коннетабль и маршалы разделяли с ним командование армией. В тот период коннетабль Франции находился на вершине славы, его полномочия в военной сфере почти не уступали полномочиям короля. Значение этой должности существенно возросло благодаря англо-французским войнам и неоспоримым талантам занимавших ее полководцев: братьев по оружию Бертрана Дюгеклена (1370–1380 гг.), Оливье де Клиссона (1380–1392 гг.) и Людовика де Сансерра (1397–1403 гг.) и, по-видимому, Артура де Ришмона (1425–1458 гг.), вдохновителя реформ Карла VII. Только при Людовике XI эта должность быстро приходит в упадок. Коннетабль де Сен-Поль (1465–1475 гг.) был казнен за измену королю; в дальнейшем, в особенности после государственной измены коннетабля де Бурбона (1490–1527 гг.), к этой должности стали относиться с подозрением и она оставалась вакантной в течение многих лет, пока не была окончательно упразднена Людовиком XIII в 1627 г.

По свидетельству Гийома ла Тура, президента Парижского парламента после сдачи города французам в 1436 г., должность коннетабля ко времени правления Карла VII была «самой главной и наипервейшей должностью во Франции по почестям и привилегиям, стоявшей выше должности канцлера и всех прочих». Она подразумевала обладание полномочиями наместника, которыми коннетабль мог пользоваться в отсутствие короля (заключать договоры и другие соглашения, даровать прощение и т. д.), на что обычно требовалось особое право. Уже во времена де Клиссона его должность давала ему право участвовать в тайном совете, где рассматривались вопросы военной политики, и никакое решение в этой области не имело силы без согласия коннетабля. Он имел право на место при дворе, где бы ни находился король. Он принимал участие в коронации, во время которой нес священный сосуд с мирром, и преступление против него расценивалось как оскорбление величества. В военное время коннетабль был главнокомандующим вооруженными силами: он решал, как должны быть развернуты войска, отдавал приказы всем боевым отрядам и гарнизонам, определял ранг и место каждого бойца. Во время боя коннетабль находился в авангарде войск, и в его отряде присутствовали маршалы. Его стяг несли после стяга короля и, если король не присутствовал при взятии города или крепости, первым в знак победы вывешивался стяг коннетабля. Когда король находился при войске, могли звучать только боевые кличи короля и коннетабля. Коннетабль же отвечал за отправку всех связных и шпионов. Если, отправляясь в поход, он решал взять людей из войска, а не из своей свиты, то мог сделать это в любое время, и для этой цели у него был лучший в войске выбор лошадей после короля, и он имел право брать людей из любого отряда, кроме королевского. Когда войска коннетабля несли гарнизонную службу, они были не обязаны стоять в карауле, если не получали от него соответствующего приказа.

Должность коннетабля была связана и с существенными финансовыми привилегиями. В военное время король покрывал все его издержки, включая расходы на замену лошадей для него и его воинов. Во время осад и сражений коннетабль получал двойную плату. Он имел право на однодневную плату со всех состоявших на королевском жалованьи или всех тех, кто получал за свою службу иное вознаграждение, а от гарнизонных войск — на однодневную плату с каждого гарнизона, в котором они несли службу. Он получал пятьдесят турских ливров в день, когда проводил простой поход (chevauchee) и сто турских ливров, когда отправлялся на битву или штурм. В таких случаях коннетабль имел право на всю добычу, захваченную им самим и людьми из его свиты, кроме золота и пленников, которые должны были быть отосланы королю. Когда крепость была взята приступом или сдана, коннетабль имел право на долю в грабеже, за исключением золота и пленников, которые отсылались королю, а также артиллерии, которая поступала в распоряжение командира арбалетчиков.

Маршалы располагали гораздо меньшей военной властью, хотя их положение нередко становилось более весомым, когда им вверяли полномочия наместников. Они командовали частью армии под началом коннетабля, а также выполняли дисциплинарные и административные функции. Главной задачей маршалов было проведение инспекций и войсковых смотров. Они отвечали за первичное обустройство лагерей, обеспечение боеготовности войсковых отрядов и защиту мирного населения от насилия и грабежей со стороны солдат. В сугубо военной сфере маршалы получали значительные полномочия при второстепенных операциях: они руководили армиями там, где им случалось находиться, и тогда, когда коннетабль отсутствовал. Напротив, в армиях, возглавляемых коннетаблем или королем, и при несении гарнизонной службы маршалы не могли предпринимать никаких военных действий без согласия коннетабля, без его санкции они не могли ни отправляться в поход, ни выстраивать в боевом порядке отряды, ни издавать приказы о изгнании из войска или прокламации. Маршалы получали 2000 турских ливров в год за свою должность и, как и коннетабль, они обладали правом на некоторые виды дополнительного вознаграждения, хотя королевская политика состояла в том, чтобы уменьшить или ликвидировать эти привилегии.

Во Франции к высшим военным чинам относились еще два человека: командир арбалетчиков, который был главнокомандующим пехотой и артиллерией, и хранитель орифламмы. Орифламма, которая была хоругвью аббатства Св. Дионисия и первым знаменем войска, могла быть доверена только рыцарю, доказавшему свою храбрость, как Жоффруа де Шарни и Арнуль д'Одрегем, и ее хранитель, назначавшийся пожизненно, должен был дать клятву в том, что встретит смерть прежде, чем отдаст орифламму врагу.

Коннетабль и маршал Англии пользовались гораздо меньшими полномочиями и привилегиями, чем во Франции: так дело обстояло уже в начале XIV века, но подобная тенденция стала еще заметнее с течением времени. Быстрое расширение полномочий коннетабля во Франции во многом было обусловлено слабостью французской монархии. Карл V, хотя и был великим государственным деятелем, обладал тщедушным телосложением и не был воином. Когда трон перешел к Карлу VI, тот был всего лишь ребенком, и в дополнение ко всему остальному душевная болезнь короля сделала совершенно невозможным его участие в военных операциях. После 1422 г. Франция погрузилась в состояние хаоса, и Карл VII долгое время не был способен навести порядок в стране. В подобных обстоятельствах, при том что враг почти постоянно находился на территории королевства, неудивительно, что пост коннетабля приобретал все большее значение, и тот становился все более и более могущественной фигурой. И напротив, в лице Эдуарда III и Генриха V судьба подарила Англии двух величайших королей-воинов, а после 1422 г. — Бедфорда в качестве регента во Франции. То, что боевые действия велись на территории Франции, не только помешало созданию постоянной армии в самой Англии, но также сделало ненужным введение всеохватывающей системы войсковых смотров и ревизий; по этой же причине английские военные чины не получали широких юридических полномочий, подобных тем, которые придавали вес положению маршалов Франции. Более того, после завоевания Нормандии и заключения договора в Труа ланкастерская монархия унаследовала должности и традиции, существовавшие во Франции. В Нормандии и на оккупированной территории английская военная администрация подверглась сильному французскому влиянию, тогда как в других областях Франции, признавших Генриха V, она была почти полностью французской. После 1422 г. Генрих VI назначил маршалов Франции в англо-бургундском государстве. Ришмону как коннетаблю (1425–1458 гг.) и Ла Файетту как одному из маршалов (1421–1464 гг.) Франции при Карле VII соответствовали не Бедфорд (констебль (1403–1435 гг.)) и Моубрей (маршал Англии), но Хамфри Стаффорд, первый герцог Бекингемский, как коннетабль (1430 г.) и Джон Тальбот, граф Шрусбери, как маршал (1435–1453 гг.) Франции при Генрихе VI.