Наши химические сердца - читать онлайн книгу. Автор: Кристал Сазерленд cтр.№ 21

– Хорошая будет ночка, – сказал я и облокотился о дерево, нечаянно коснувшись ее плеча.

Слова звенели на кончике языка, рот уже начал казаться несоразмерно маленьким для моего лица.

Когда мы завалились к Хеслину, я уже был достаточно пьян, чтобы не помнить, как мы туда добрались и кто нес ванну (в которой сидел Мюррей).

Я также не помню, как мы с Грейс оказались рядом за столом в патио на заднем дворе дома Хеслина. Кажется, мы играли в музыкальные стулья, потом кто-то вышел в туалет, кто-то пошел налить себе еще выпить, кто-то занял чужое место, и вот уже все сидели на других местах, а Грейс Таун оказалась рядом со мной, совсем близко, так близко, что наши ноги соприкасались. К тому моменту она выпила как минимум полторы бутылки пунша и вела себя более раскрепощенно и дружелюбно, чем обычно. Она смеялась над анекдотами, улыбалась мне и участвовала в разговоре. Даже когда все молчали и она забывала, что на нее смотрят, ее глаза светились. Она распрямила спину, начала активно использовать язык тела, чего никогда не делала в трезвом состоянии. Она казалась прекрасной, несмотря на немытый и неухоженный вид.

И окружающие стали замечать ее, хотя раньше она была для них невидимкой. Они замечали, как она красива. Замечали, что она есть, что она здесь. Понимаю, как это звучит, но под действием алкоголя она ожила.

Когда в редакции мы устраивали мозговые штурмы, то всегда сидели рядом. Случайные прикосновения в таком тесном пространстве были неизбежны, но трезвая Грейс всегда отдергивалась, когда я к ней прикасался. Она садилась так близко, что невозможно было ее не задеть, но когда это происходило, отстранялась. Словно хотела, чтобы я к ней прикоснулся, но, когда это случалось, вдруг передумывала. В тот вечер она вела себя совсем иначе. Мы все чаще и чаще случайно касались друг друга, а потом я начал что-то рассказывать, и Грейс засмеялась, сказала: «Хватит, хватит, не позорься» и закрыла рот мне рукой, чтобы я замолчал. Я стал в шутку отбиваться, мы засмеялись и начали бороться, я обнял ее за талию, она положила руку мне на колено, и мы оказались гораздо ближе друг к другу, чем требовалось.

– Генри! Наша песня! – воскликнула она, услышав первые аккорды кавера «Someday».

Я удивился, что она вспомнила мою любимую песню, и еще больше тому, что она назвала ее нашей. Не моей. Нашей. Она взяла меня за руку, переплетя наши пальцы, и потащила на танцпол, где было полно народу (то есть на деревянный пол гостиной Хеслина). Ритм замедлился, она начала танцевать и стала совершенно не похожа на Грейс, которую я знал. Я мог лишь смотреть на нее во все глаза. Под золотистым светом люстры произошел какой-то временной сдвиг, открылся портал, и я вдруг увидел ее такой, какой она была раньше, до нашего знакомства. Увидел ту девчонку с фото профиля на «Фейсбуке».

Танцуя, она сняла свою фланелевую рубашку на несколько размеров больше, чем нужно, и повязала ее на талии, оставшись в облегающей белой майке и джинсах. И я увидел, что она худенькая, у нее длинные руки и она прекрасна. Ключицы, плечи, скулы у нее торчали, как будто она недоедала. Было в ней что-то такое: впалые глаза, щеки, волосы, грубо отрезанные ножницами, – из-за чего она всегда немного похожа на героинщицу.

Но как она танцевала! Боже, как она танцевала. Она закрывала глаза и закусывала губу, будто слышала пульсацию музыки в крови.

– Хенрик, ты не танцуешь, – сказала она, заметив, что я застыл, взяла меня за руку и встряхнула, будто это могло заставить меня ощутить силу ритма.

Танцор из меня был тот еще, но я напился, а она была нереально красива, и мне так хотелось поцеловать ее в первый раз именно тогда, когда играла «наша» песня. Поэтому я обнял ее и, когда ритм снова замедлился и все кругом закричали от восторга, начал танцевать с ней.

Грейс касалась меня и находила любой повод, чтобы провести рукой по моей коже. Мне нужно было лишь набраться храбрости, наклониться и поцеловать ее в губы. Всего на секунду найти в себе невероятную смелость.

– Генри! Грейс! – услышал я знакомый голос.

И через секунду к нам подбежала Лола, обняла нас, встряла между нами и стала танцевать. Я готов был ее убить. Джорджия притащилась следом. Песня закончилась, началась другая, мы продолжали танцевать и прыгать, а я молча оплакивал то, что так и не случилось.

Через три песни Грейс взяла меня за руку.

– Хочу пить, – сказала она.

– Мы пойдем с вами! – воскликнула Лола.

Я бросил на нее взгляд, означавший «задушу тебя позже», но она не смотрела в мою сторону, поэтому мне оставалось стиснуть зубы и пойти за девчонками во двор. Жидкость, оставшаяся на дне ванны с пуншем, к тому времени стала подозрительного коричневого цвета, и в ней плавал ботинок Мюррея. (У Хеслина я видел Маза только один раз: он почему-то был в костюме пирата и пил из литровой кружки через спиральную соломинку.) У Грейс в сумке по-прежнему лежала ее фляжка с водкой; мы поделили ее содержимое на четверых и залили единственной запивкой, которую смогли нарыть, – ярко-красной газировкой. А потом сели в саду в темноте и стали пить.

– Мне нужно в туалет, – сказала Грейс и отдала мне стакан.

– Мне тоже, – заявила Джорджия.

Как только они оказались вне зоны слышимости, я повернулся к Лоле:

– Не хочу показаться грубым, но не могли бы вы, ради всего святого, свалить отсюда прямо сейчас? Кажется, у нас с Грейс что-то наклевывается.

– Ага, видела, как вы держались за руки.

– Так почему подошла?

– Потому что она пьяна и ты – тоже, и мне кажется, ничего хорошего из этого не выйдет.

– Лола.

– Ты выяснил, кого она навещает каждый день на кладбище? Потому что чем больше я об этом думаю, тем меньше мне эта темная история нравится.

– Лола.

– Ты в кого влюбляешься, Генри? В нашу Грейс? Или в ту девчонку с «Фейсбука»? Потому что, как бы тебе ни хотелось видеть ее такой, той девчонки больше нет.

– Лола.

– Да ради бога, делай что хочешь. Но если она сожрет тебя с потрохами, ко мне плакаться не приходи.

– Еще как приду. Зачем еще нужны лучшие друзья? – Я кивнул на Маза, который стоял за ее спиной в глубине сада и оживленно спорил с Шугар Ганди. Он по-прежнему был в костюме пирата.

– О боже. – Лола покачала головой. – Что с вами, мужиками, не так?

Когда наши спутницы вернулись, Ла встала, чмокнула Джорджию в щеку и произнесла:

– Пошли, дорогая. Срочное дело.

Так мы наконец остались одни. Только мы и вселенная.

Грейс взяла меня за руку, и мы куда-то пошли – сначала сквозь толпу, дожидаясь, пока алкоголь попадет в кровоток и вернет нас в блаженное состояние, в котором мы пребывали всего полчаса назад.

Я не помню, кто кого вел, а может, нам в голову одновременно пришла одна и та же мысль, но вдруг мы оказались в темной галерее сбоку от дома. Я прислонился к кирпичной стене: кружилась голова – и не успел понять, что происходит, как Грейс уже прижалась ко мне, ее губы нашли мои, а пальцы стали шарить в волосах. И первой мыслью было: «Черт, я даже не знаю, какая песня сейчас играет». Но скоро это стало неважно, ведь Грейс Таун целовала меня и все было так, как я себе представлял. Недели сомнений (нравлюсь ли я ей вообще?) растаяли как дым, потому что я нравился ей, иначе и быть не могло, теперь я знал наверняка.