Берлинский боксерский клуб - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Шареноу cтр.№ 56

Мое воображение едва поспевало за сыпавшей, как из пулемета, возбужденной речью радиокомментатора Арно Хеллмиса. Когда ударил гонг, давший сигнал к началу боя, даже Хильди на вре-мя перестала рисовать и, открыв рот, уставилась на приемник.

– Гонг, начинается первый раунд. Боксеры выходят на середину ринга… На Максе сиреневые трусы, на Луисе – черные с белой каемкой. Противники кружат по рингу, прощупывают друг друга джебами. Но вот Луис переходит в атаку, проводит быструю комбинацию… Она явно застает Макса врасплох. Он вынужден отступить… И тут Луис сильно бьет Максу в челюсть… а теперь в корпус… и снова в корпус! Макс падает на канаты, на него сыплется град ударов. Макс, отлипни же, наконец, от канатов!

Трибуны ревели все громче, и Хеллмису пришлось перейти на крик. Ему с большим трудом удавалось перекрикивать зрителей, за происходящим на ринге он уже не успевал. С какого-то момента из комментатора он превратился в верного товарища, советами и просто добрым словом помогающего Максу отбиваться от неутомимо наседавшего Луиса.

– Луис свирепо бьет Макса в корпус… Еще удар! А теперь он целит в голову – и попадает… раз, другой. Господи, Макс, подними наконец руки! Луис прижимает Макса к канатам… Бьет… Макс пошатнулся, у него подгибаются колени! Стой же, Макс! Держись! Не падай!

Толпа взревела совсем уж оглушительно. Я живо представил, как Макс, покачиваясь, из последних сил удерживает равновесие.

– Рефери разводит боксеров… Тот последний удар в корпус совсем подкосил Макса. А Луис снова в атаке. Он бьет правой в челюсть… И Макс падает! Он лежит! Вставай, Макс! Вставай!.. Он поднимается на ноги, но Луис опять атакует… И снова Макс на полу! Но он собирается с силами, и вот он снова на ногах! Внимательнее, Макс! Выше руки! Луис наносит сокрушительный удар правой, и Макс снова падает. Уже в третий раз!

Трибуны дружно ахнули. Хеллмис, казалось, был готов разрыдаться.

– Он встал на колени, пытается подняться… Но, похоже, все кончено. Да. Все. Бой закончен. Макс Шмелинг потерпел поражение! В это невозможно поверить, но это так. Макс…

Но тут радио умолкло – как только стало понятно, что Макс проиграл, нацистские власти прервали трансляцию. Бой тем временем длился даже меньше одного раунда, от силы минуты две.

Мы сидели, молча всматриваясь в пустоту на месте картинки, которую рисовало каждому из нас его воображение. Тишину нарушало только сухое потрескивание радиопомех. Наконец отец встряхнулся, встал и выключил приемник.

– Вот и ладно, – произнес он упавшим голосом. – А сейчас мигом спать.

Мы с Хильди послушно пошли каждый к себе.

В подвале я лег на кровать и попытался осознать случившееся. Не верилось, что все это было наяву. И никак не укладывалось в голове, что Макс не просто проиграл бой, а был наголову разбит, почти не оказав сопротивления. Как я ни пытался, у меня не получилось представить, как все это выглядело, как Луис градом ударов валил Макса с ног – и не один, а целых три раза!

По отцовской реакции я понял все, что мне было нужно знать о его отношении к Максу и о том, обратится ли он к нему за помощью. Надеяться оставалось только на себя. Поэтому я попытался прикинуть, увеличил или уменьшил исход боя наши шансы добиться помощи от Макса. В случае победы, рассуждал я, он стал бы еще богаче и влиятельнее, у него появилось бы больше возможностей что-то для нас сделать. С другой стороны, с чемпионом, который всегда нарасхват, связаться было бы труднее. А сейчас, после унизительного поражения, он, возможно, станет отзывчивее и скорее откликнется на просьбу слабых и гонимых. Правда, еще перед боем ходили слухи, что, если Макс проиграет, нацисты отправят его в тюрьму как предателя, опозорившего Рейх.

Я встал с кровати и уселся за стол сочинять Максу письмо. Труднее всего было придумать, с чего начать. С того, как огорчило меня его поражение? Или лучше для начала спросить, каково ему теперь? Рассказать о тяжелом положении, в каком оказалась наша семья? Я написал несколько вариантов, но каждый раз слова казались мне надуманными и неловкими. В конце концов я ограничился короткой запиской, в которой спрашивал у Макса разрешения, когда он будет в Берлине, навестить его в отеле «Эксельсиор». А объяснить, что и как, я решил уже при личной встрече.

Я закончил письмо в четыре утра и, стараясь не шуметь, вышел на улицу, чтобы опустить его в почтовый ящик на углу. В округе было пугающе пусто и тихо – не то что после прошлого боя Макса с Луисом, когда улицы до утра были полны народа, бурно отмечавшего его победу.

Я уже подошел к ящику, когда из-за угла показались трое пьяных и злых коричневорубашечников, явно очень недовольных исходом сегодняшнего поединка. Я вжался в стену и замер.

– Негр, поди, сжульничал, – сказал один. – Как Шарки ^[51] в кино.

– Это все евреи, – выдвинул свою версию другой. – Я вам точно говорю.

– Наверняка они чем-нибудь Макса опоили.

– Потому-то они так и старались, чтобы бой в Нью-Йорке прошел, – сказал третий. – Там им проще мутить свои делишки.

– Гады пархатые.

Они прошли вплотную от меня, один даже задел меня плечом.

– Поосторожнее тут, – буркнул он, остановившись.

– Прошу прощения, – тихо проговорил я.

Коричневорубашечник смерил меня с ног до головы взглядом, не обещавшим ничего хорошего.

– Брось, – сказал ему один из приятелей. – Догоняй.

Он повернулся и поспешил за своими спутниками.

Я с облегчением выдохнул. Меня не тронули благодаря тому, что я не похож на еврея. О том, чем обернулась бы эта встреча, окажись со мной Хильди или отец, я боялся даже подумать.

Опустив письмо в почтовый ящик, я поспешил вернуться в галерею.

После проигранного Максом боя нацистские газеты принялись распространять самые дикие слухи: что Макса отравили перед выходом на ринг, что в перчатках у Луиса были спрятаны медные кастеты. В одной немецкой газете додумались до того, что Макс умер от полученных в бою увечий, но американские евреи решили утаить его смерть от всего мира. Он же тем временем залечивал раны в одной из нью-йоркских больниц. Слухи о том, что Макса нет в живых, прекратились только после публикации его фотоснимков на больничной койке и интервью, в которых он утверждал, что Луис победил его в честном бою.

В Берлин Макс вернулся через несколько недель после боя. На этот раз обошлось без фанфар, он не ужинал с Гитлером и Геббельсом, не подписывал рекламных контрактов и не принимал парадов в свою честь. О его возвращении лишь вскользь упоминалось на спортивных страницах газет. И снимок его возвращения мне удалось обнаружить только один, и очень маленький: на нем Макс с Анни выходили из автомобиля у подъезда отеля «Эксельсиор». Благодаря этому снимку я хотя бы мог быть уверен, что Макса не бросили за решетку.