Осколки Сампо  - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Овсянников cтр.№ 43

Антеро мрачно усмехнулся. Викинги не считали ножи за оружие, а рядом с их огромными скрамасаксами нож карела выглядел детской игрушкой. Неудивительно, что полученные с детства навыки метания пуукко казались шведам колдовством и пугали матерых вояк!

– Так чего вы хотите? – сурово спросил Свен.

– Бросим финна в море! Или повесим здесь же! Да, на воротах! – наперебой закричали викинги.

– Как бы не так! – сердито оборвал их ярл. – Вы забываете, что финн – пока еще хирдман в моей дружине, и его нельзя утопить или удавить словно собаку, как нельзя казнить позорной смертью любого из вас! Вы не желаете брать виру имуществом, не рвётесь брать кровью! Что прикажете делать с убийцей?

С этими словами Свен высыпал из кожаного кошеля, висевшего на поясе, пригоршню маленьких пластинок с вырезанными на них рунами. Эти знаки у викингов считались волшебными и использовались для письма и гадания. Владение рунами было искусством почётным и сложным.

Разложив руны, ярл долго вглядывался в них, затем невнятно выругался и объявил:

– Тому, кто убьёт этого человека, руны сулят проклятье самого Одина!

– Тогда оставим его здесь, – нашёлся кто-то. – Его убьют даны. Пусть их Один и проклинает.

* * *

– Ты говоришь, не о чем рассказывать? – переспросил Тойво.

– Вряд ли это будет занимательно, – рунопевец отогнал тяжёлые воспоминания прочь. – Я тоже не считал викингов героями. Они остались верны себе, а я – себе. Они бросили меня на датском берегу близ разорённого селения. Оставили мне одежду, нож и топор – в общем, то, с чем я к ним пришёл. Только боги были ко мне благосклонны – первыми, кого я повстречал там, оказались венедские купцы, что держали путь домой из заморских краев. Я подрядился в охрану на их ладью, дошёл с ними до устья Невы, оттуда – до Алденйоги и дальше – до самого Хольмгарда-Новгорода. А там уже в Сувантолу возвратился. В котомке негусто принёс, больше в голове да в сердце.

Я тогда понял, что нельзя лгать, и в первую очередь – самому себе. Не называть ненужное убийство ратным подвигом, разбой на чужбине – защитой своей земли. Иные викинги верят, что человек может хранить при себе личину лютого зверя, что можно надевать и снимать её, когда вздумается, – чуть помолчав, Антеро продолжил: – Так вот, нельзя. Невозможно быть то волком, то человеком. Ибо волк, раз и другой получив свободу, начнёт являться без спросу. Он возобладает над человеком, вытеснит его, съест без остатка. Тогда человек станет зверем, даже если сохранит людскую внешность.

Последний дождь уходящей осени, не прекращаясь, перешёл в снежную морось, покрывшую тайгу ледяной коркой, затем – в снегопад и наконец обернулся бураном. За одну ночь окрестности Корппитунтури и вся Похъёла изменились до неузнаваемости.

Высокие ели, облепленные снегом, склонили ветви под его тяжестью, и теперь походили на тощих великанов, с головы до ног завёрнутых в белые плащи. Идущему в сторону Лаппи было по пути с целыми толпами этих странных существ – они словно медленно брели на север, печально склоняя головы в сторону Маанэллы. Горевали они об ушедшем лете и грядущей морозной тьме, или же кланялись Хозяину зимы, наступающему со стороны Туони – кто знает…

Близ рубежей Лаппи лес редел – теперь он перемежался с обширными пустошами, что повсюду взбугрились длинными пологими холмами и неровно поросли лесом. Белый простор под серым маревом неба, дальше которого – только тёмные берега Туони, Реки мёртвых, последний край этого мира…

День становился совсем короток – едва-едва проглядывал краешек его белого ворота между иссиня-серыми ставнями утренних и вечерних сумерек; не за горами долгая зимняя ночь, когда даже короткие сумерки на землю может послать лишь полуденное солнце. Тогда только луна и звезды тускло осветят лапландскую тундру, да иной раз полыхнёт чёрное небо разноцветным сиянием – то могучие небесные витязи выйдут помериться силой среди россыпи созвездий.

– День нынче уходит, скоро уйдёт совсем, – сказал Антеро друзьям. – Нам нужно спешить. Когда на Лаппи падёт темнота, ударят настоящие зимние морозы и сам Хийси начнет резвиться здесь со всеми своими исчадьями, никакой охоты нам не будет.

Прошло уже два дня с тех пор как Варкас, проводив гостей до границ Лаппи, сухо попрощался с ними, как будто навсегда:

– Вы зарились на добро эманты, – произнёс он. – А о том, что дать взамен, не позаботились! Разве что у Хийси найдётся равноценное.

Сказал и, развернувшись, исчез в чаще – урочище Нойдантало было для похъёлан местом заповедным, и даже приближаться к нему без особого случая не полагалось.

Антеро шагал первым, прокладывая лыжню, следом скользил Кауко – рунопевец и охотник часто переговаривались, советуясь между собой. За саво шёл Тойво, Уно замыкал шествие. По очереди тянули лёгкие сани с припасами и оружием.

Лоухи снарядила охотников как следует – каждому досталась пара славных лыж, подбитых оленьим мехом: такие лыжи не скользили назад и позволяли своему владельцу быстро взбегать вверх по склонам холмов; удобных и тёплых зимних одежд из оленьих шкур, отобранных у лопарей, в похъёльских кладовых хранилось без счёта. Впридачу охотники получили небольшой запас вяленого мяса, крупы, и прочные волосяные арканы – Хозяйка Похъёлы велела взять диковинного зверя живьём. Не помешали бы на лосиной охоте и собаки, но псари в Корппитунтури решительно затрясли бородами:

– Не родился ещё тот пёс, что остановит Лося Хийси! – сказали они.

– Кауко, ты из нас лучший охотник, – обратился Антеро к саво. – Все охотничьи байки и небылицы слышал. Что в Лосе Хийси особенного?

– За таким лосем охотился в старину Лемминкяйнен, – с готовностью ответил Кауко. – В этих же самых краях. Лось как лось, высокий да сильный. Лемминкяйнен гонялся за ним по всей Похъёле, по всей Лапландии, а когда наконец настиг и усмирил, то оказалось, что держит он в руках не зверя, а большой трухлявый пень с обломками ветвей по бокам! Хийси коварен, верить ему нельзя. Ни ему, ни его питомцам.

– Я вот ещё вспоминаю, – щурился, оглядывая даль, Антеро. – Слышал от викингов, что в стародавние времена далеко на востоке, в краю Бьярмы, водился диковинный земляной бык – магнонт. Был он лохмат, ростом выше берёз и так тяжёл, что земля порой не могла удержать его. Тогда зверь пропахивал в ней борозды – русла рек. Он и умирал, зарываясь в землю – до сих пор в обрывах вдоль речных берегов попадаются туши и кости магнонтов. Мне довелось видеть рог чудища, привезённый купцами-норья. Длина его – два человеческих роста, толщина – две руки взрослого мужчины.

– Что же он ест?

– Не знаю. Вроде бы сейчас породе земляных быков пришёл конец. Однажды приключился великий потоп, что залил леса и горы Бьярмы без остатка. Магнонты плыли куда глаза глядят, выбивались из сил, а берега всё не было. На торчавшие над водой рога садились стаи птиц, и утомлённые звери тонули, не выдерживая тяжести.