Убийство Командора. Книга 1. Возникновение замысла - читать онлайн книгу. Автор: Харуки Мураками cтр.№ 77

Мариэ Акигава была маленькой молчаливой девочкой тринадцати лет. Она ходила в детскую группу – одну из двух, что я вел. В изокружок набирали детей из начальных классов, поэтому она была самой старшей, но очень спокойной и потому не выделялась среди младших. Будто скрывала свое присутствие, постоянно держалась в углу. Она мне запомнилась тем, что отчасти напоминала умершую сестру, причем и возраст у нее был примерно таким же, что и у сестры, когда ее не стало.

В изостудии Мариэ Акигава была молчалива. В ответ на мои замечания только кивала и почти ничего не говорила. Когда же хотела что-то сказать – произносила это очень тихо, и мне часто приходилось переспрашивать. Она вообще держалась скованно и не решалась смотреть мне в глаза. Просто ей нравилось рисовать, и стоило ей оказаться с кисточкой в руке перед мольбертом, выражение ее глаз сразу менялось. Они прояснялись, в них зажигалась искра. И рисовала она весьма занимательные картины – не шедевры, конечно, внимание к себе они привлекали. Особенно интересно Мариэ подбирала цвета.

Да и в целом девочка она была примечательная: волосы прямые, будто струящиеся, черные и блестящие, черты лица точеные, словно у куклы. Причем настолько правильные, что при взгляде на нее ощущалось нечто потустороннее. Говоря объективно, все в ее лице было гармонично, однако мало кто осмелился бы назвать его красивым. Когда девочки взрослеют, у некоторых подростковая угловатость как бы сдерживает красоту, словно плотина, и та не растет вместе с ними. Но настанет такой день, когда плотина эта рухнет – и она превратится в действительно красивую девочку, хотя произойдет это отнюдь не сразу. Подумав об этом, я вспомнил, что и в чертах моей покойной сестры было нечто похожее, и я часто ловил себя на мысли: была б сестра чуть покрасивее…

– Возможно, Мариэ Акигава – ваша родная дочь. Она живет в доме на другой стороне лощины, – произнес я вслух восстановленную фразу. – Она становится моей моделью, я пишу ее портрет. В этом и заключается ваша просьба, так?

– Да. Только я вам не заказываю картину, а прошу ее нарисовать. Когда она будет готова, и, главное, если вы не будете против, я эту картину куплю. И повешу на стену в этом доме, чтобы смотреть на нее, когда мне вздумается. Вот что мне нужно. Точнее, вот что я хочу попросить у вас.

Но я, признаться, все равно по-прежнему не улавливал смысл его просьбы – и слегка опасался, что этим дело не закончится.

– Вам нужно только это? – уточнил я.

Мэнсики неспешно вдохнул и так же неспешно выдохнул.

– Если честно, есть еще одна просьба.

– Какая?

– Очень незначительная, – сказал он тихо, но голос его показался мне каким-то несгибаемым. – Я хотел бы навестить вас, когда вы будете писать ее портрет. Как будто случайно заехал, не предупредив. Всего один раз и пусть даже совсем ненадолго. Пожалуйста, дайте мне побыть в одной комнате с нею. Подышать тем же воздухом. Большего я и не желаю. И ни в коем случае вас не стесню и не доставлю хлопот.

Я задумался. И чем дольше размышлял я, тем меньше мне все это нравилось. Я всегда ощущал себя неловко, выступая посредником, и не желал, чтобы меня куда бы то ни было выносило потоком чужих сильных чувств, какими бы ни были те чувства. Такое просто не в моем характере. Но при этом мне также хотелось сделать что-нибудь хорошее и Мэнсики. Мне следовало хорошенько подумать, что ему ответить.

– Давайте вернемся к этому позже, – предложил я. – Ведь мы пока не знаем, согласится Мариэ Акигава позировать мне или нет. Это первый вопрос, который нам необходимо решить. Она – очень спокойная девочка и незнакомых избегает, совсем как кошка. Вполне может отказаться – или же ее отец не разрешит, ведь он не знает, что я за человек. Они будут в своем праве опасаться.

– Я хорошо знаком с руководителем Школы художественного развития господином Мацусимой, – бесстрастно произнес Мэнсики. – К тому же я ее финансирую – я один из попечителей. И если господин Мацусима добавит свое поручительство за вас, полагаю, разговор сложится сравнительно гладко: быстро выяснится, что вам доверять можно, к тому же художник вы опытный. Родитель, я полагаю, успокоится.

Этот человек просчитывает все до мелочей, – подумал я. Предполагая ход дальнейших событий, он все заранее подготовил, одно за другим – прямо как пешки в игре «го», занявшие ключевые поля. Никаких случайностей здесь нет.

Мэнсики продолжал:

– Изо дня в день за Мариэ Акигавой присматривает ее тетушка – незамужняя младшая сестра ее отца. Помнится, я уже говорил вам: после смерти матери сестра ее мужа живет с ними и заменяет девочке мать. Потому что у отца – работа, он слишком занят и не может тратить на это время. Поэтому достаточно будет уговорить тетушку – и дело в шляпе. Когда Мариэ Акигава согласится позировать, ее к вам домой наверняка привезет именно тетушка. Не думаю, чтобы в дом, где живет одинокий мужчина, девочку отправили одну, без опекунши.

– Считаете, Мариэ Акигава так просто согласится позировать?

– Предоставьте это мне. Как только писать ее портрет согласитесь вы сами, остальные организационные вопросы я решу своими силами.

Я снова задумался. Наверняка этот человек «остальные организационные вопросы» «своими силами» решит успешно. Он в таком, должно быть, мастер своего дела. Но стоит ли мне впутываться во всю эту мешанину сложных человеческих отношений самому? Не планирует ли Мэнсики чего-то еще, о чем мне не рассказывает?

– Вы не против, если я выскажусь откровенно? Может, мне говорить так не по чину, однако я хочу, чтобы знали, что я обо всем этом думаю.

– Конечно. Ничего не скрывайте.

– Я считаю, что прежде чем мы приступим к выполнению этого плана и примемся за портрет, было бы неплохо выяснить, действительно ли Мариэ Акигава – ваша родная дочь. Если окажется, что это не так, то и незачем тратить время на такое хлопотное дело. Возможно, выяснить это не так просто, но ведь должен существовать какой-то верный способ. Кому-кому, а вам-то наверняка удастся его найти. Пусть даже я напишу портрет девочки и он повиснет рядом с вашим, вопрос этим исчерпан не будет.

Мэнсики выдержал паузу, а затем ответил:

– Если задаться целью выяснить медицинским путем, точно ли Мариэ Акигава моя кровная дочь, думаю, у меня получится. Потребуются какие-то усилия, но ничего невозможного в этом нет. Однако так поступать я не хочу.

– Почему?

– Потому что вовсе не важно, мой она ребенок или нет.

Закрыв рот, я смотрел на Мэнсики. Стоило ему качнуть головой, и его густая белая шевелюра колыхнулась, как от дуновенья ветра. Затем он спокойно продолжил, словно объяснял смышленой собаке спряжение простых глаголов.

– Конечно же, вовсе не значит, что мне все равно. Но я не собираюсь доискиваться истины. Возможно, Мариэ Акигава – моя родная дочь. А может, и нет. Однако допустим, я выясню, что она моя дочь, – и что же мне делать с этим знанием дальше? Представиться ей – мол, я твой настоящий папа? Потребовать, чтобы мне ее отдали на воспитание? Так поступить я не смогу.