Тем временем Лес, «Томпсон» с полностью снаряженным барабаном – сорок девять «сорок пятых», – под пиджаком на три размера больше (рукава доходили до кончиков пальцев, что придавало Лесу ребяческий вид, и шляпа, слишком большая, надвинутая слишком низко, только усиливала это впечатление: Микки Макгуайр с автоматом), размышлял над тем, как прикончить Гомера, – чисто чтобы не думать о тридцати фунтах стального пуленепробиваемого жилета, надетого под рубашкой, и маленьких муравьях пота, ползущих по спине.
– Нас ждут большие деньги, – произнес нараспев Гомер.
– Заткнись, певун из водевиля, – проворчал Чарли Флойд. – Прибереги свои шуточки для тюремного душа, когда там с тобой станут забавляться ниггеры.
Всё как в семье: все друг друга терпеть не могут, за исключением Джонни. Он – старший брат.
Гомер молча провел здоровенный «Гудзон» по Мичиган, свернул на Уэйн, затем с Уэйн на Главную. Он вел машину аккуратно, потому что все может пойти к черту из-за маленькой царапины на бампере или если полицейский заметит, как ты остановился под запрещающим знаком или проскочил на желтый сигнал светофора. Этот квартал маленького городка в центре Индианы проплывал в ярком солнечном свете мимо окон справа, открывая картины жизни американской глубинки, ничего не значащие для находящихся в машине, поскольку они сознательно предпочли жить вне ее чистого порядка, оптимизма, размеренности и спокойствия. Ими двигало не просто желание обладать тем, что им не принадлежало, но также потребность быть вне закона, не признавать никаких правил, иметь вес в своих собственных глазах, совершать дерзкие ограбления и, зная о неизбежном конце, упиваться своей репутацией до того самого мгновения, когда последняя полицейская пуля не попадет в цель, отправив каждого из них истекать кровью в сточной канаве в ожидании кареты «Скорой помощи», которую никто не удосужился вызвать.
Машина снова повернула направо на Джефферсон, после чего обогнула последний угол и вернулась на Мичиган-стрит, и поскольку никто не потрудился освободить место у тротуара, Гомер остановился прямо посреди проезжей части, во втором ряду. А почему бы и нет? Работа предстоит быстрая; им придется иметь дело с неотесанной деревенщиной.
– Хе, – усмехнулся Гомер, – нам могут выписать штраф за неправильную парковку.
Он не стал глушить двигатель, поставил машину на стояночный тормоз и прижал свой «Винчестер» калибра.351 к мешковатой штанине джинсового комбинезона, поскольку оделся по-деревенски, чтобы они не выглядели как одна команда.
Последняя сверка с Джеком, снова кивнувшим, на этот раз указывая на то, что полицейских нет ни внутри, ни на улице и вообще поблизости не шатается никто подозрительный.
Пришла пора работать.
– Нас ждут большие деньги, – пропел Гомер, повторяя глупый ритм песни из кино, – нас ждут большие деньги.
* * *
Рявкать лучше всего получалось у Чарли, поэтому первым пошел он. С силой ударил в двустворчатые двери, шагнул во внутреннее помещение, далеко не такое навороченное, как в других банках, где ему довелось побывать, пропустил Джонни к двери, ведущей к кабинкам кассиров сзади, после чего вытащил свой здоровенный страшный «Томпсон», картинно помахал им, как это делают в кино, и крикнул во весь голос:
– Всем на пол!
Никто не лег на пол. Никто даже не обратил на Чарли внимания. Операционный зал был заполнен клиентами, у всех, похоже, были какие-то неотложные финансовые вопросы, и все, следовательно, сосредоточенно склонились над своими банковскими книжками или стояли у красивых высоких столов и возились со счётами – ибо никто из этих жителей Среднего Запада, само собой, не доверял банкам, поэтому они сами подсчитывали свои проценты с точностью до цента, записывая результат «вечным» пером.
На какое-то мгновение Чарли захлестнула если не паника, то полное отчаяние. Что не так с этими идиотами? Он оглянулся на Джонни, сунувшего руку под пиджак, готовясь выхватить свой «сорок пятый». Как кассир банды, которому предстояло забирать деньги, он не мог позволить себе длинноствольное оружие.
Кивнув, Джонни показал ему взглядом: «какого черта!», и Чарли поднял дуло никем не замеченного «Томпсона» к потолку. Большим пальцем опустил флажок предохранителя, приводя оружие в «горячее» состояние, и продолжил поднимать его. А когда оно стало должным образом направлено в потолок, нажал на спусковой крючок.
* * *
Лес не заходил внутрь. Его задача заключалась в том, чтобы дойти до конца квартала и занять место на углу Мичиган и Уэйн, поскольку полицейские потащат свои задницы по Главной, и именно он должен был убедить их искать себе другое занятие несколькими очередями из своего «Томми», которые заставят полицейских врезаться в бордюр или в припаркованные машины. Если честно, Лес очень на это рассчитывал. Он ничего не любил так, как гидравлический удар отдачи, фонтан стреляных гильз, вырывающиеся пороховые газы, сияние из дула, подобное замедленной фотовспышке, и, превыше всего, восхитительную драму, видение мира, впавшего в хаос и анархию после того, как его пули разорвут в клочья все, к чему прикоснутся.
И тут Лес услышал очередь, раздавшуюся в банке.
«Отлично, – подумал он, – сейчас начнется настоящее веселье».
После чего послышался выстрел у входа в банк, где стоял со своей винтовкой Гомер.
* * *
Он увидел полицейского раньше, чем тот увидел его. У Гомера не было для него анекдотов, поскольку все позывы веселья покинули его и он полностью сосредоточился на деле, на своей собственной личности, состоявшей практически исключительно из готовности использовать силу и жажды преуспеть в ограблении банков. Деньги даже не были самым главным. За неуклюжими шутками скрывалось честолюбивое стремление преуспеть в своем ремесле. Оно приносило ему дорогую одежду, новенькие автомобили и жарких женщин вроде Микки Конфорти, знающей такие вещи, о существовании которых Гомер даже не подозревал.
Но даже несмотря на то, что образ молочно-белых ляжек Микки никогда не покидал его сознание, когда Гомер услышал донесшуюся изнутри очередь из «Томпсона», такую громкую, что от нее задрожали чашки в блюдцах, оконные рамы и полицейские, он тотчас же понял, что все изменилось, и то, что должно было стать быстрым налетом «пришел и ушел», превращается в безумную перестрелку, и если не действовать напористо и быстро, тебя схватят в ближайшем переулке.
В тот же момент Гомер мгновенно увидел полицейского, регулировавшего движение на перекрестке, который теперь приближался осторожно, пригнувшись, словно идущий в атаку пехотинец, неуверенный, испуганный, но с револьвером в руке. Гомер не терял ни секунды. Приклад винтовки калибра.351 четко поднялся к плечу в тот самый момент, когда указательный палец нашел спусковой крючок, напрягшиеся мышцы крепко прижали оружие, а глаз отыскал бусинку мушки и сфокусировал на ней взгляд, в то время как синий мундир полицейского в семидесяти пяти ярдах от него остался размытым. Палец Гомера, обученный искусству общения со спусковым крючком, надавил четко и точно, и винтовка выстрелила. Значительная часть отдачи была поглощена механизмом автоматического перезаряжания, который выбросил стреляную гильзу, принял в патронник новый патрон, запер затвор и снова взвел курок. Полицейский словно удлинился от удара пули прямо в грудь, затем потерял всю поступательную энергию, попытался удержаться прямо компенсирующим движением ноги, но вместо этого согнулся, развернулся и упал на асфальт, где застыл в неестественной неподвижности. Но больше стрелять было не в кого, поскольку прохожие на улице в панике бросились врассыпную, прочь из-под огня. Гомер принялся искать цели в синем.