Любой каприз за ваше сердце - читать онлайн книгу. Автор: Оксана Северная cтр.№ 31

— Знаю я. Знаю, — женщина шикнула. — Саша, скажи, как думаешь, кто у вас родится?

Я решила не подавать признаков бодрствования. При таком раскладе можно не участвовать в беседе.

— Сын, — ответ последовал без промедления.

— А я внучку хочу. Кудрявенькую и озорную, как ты в детстве. А имена придумали?

Кудрявый и озорной? Это точно про Александра?

— Лешей назовем, в честь деда.

— Какой ты категоричный, надо и для девочки имя в запасе иметь! Всякое бывает. А Кристюша что думает про имя?

— Мне нравится Ванечка, — я, наконец, распахнула глаза и решила вступить в беседу, — а девочка будет Светланой.

Александр кинул на меня неодобрительный взгляд. Ну и пусть. Хотелось быть хоть в чем-то правдивой.

— Ох, мы разбудили тебя своей болтовней? — Людмила Алексеевна расстроилась.

— Нет, что вы. Все в полном порядке… Я не…

Автомобиль резко вильнул влево. Остаток фразы выбило из горла. Вместо этого захотелось глотать воздух ртом. Перед глазами все также быстро мелькали елки и сосны.

— Что за…?! — Александр вдарил по сигналу.

Затем еще один рывок вправо. И… автомобиль будто стал неуправляем. Нас неумолимо на огромной скорости несло в сторону обочины с отбойником. Внутри все похолодело.

Это конец.

Веки сомкнулись. Тело дернулось от удара вперед. Затем нахлынула боль. Ноги сковало.

Звон, грохот, скрежет металла, крики… Все смешалось. И… погасло.

— …Кристина! Крис! Очнись! — сквозь густую пелену прорывался знакомый голос «супруга», — …нашатырь?

В нос ударил неприятный запах. Кашель с болью наперегонки ворвались в мое сознание, сводя с ума.

— Крис! — горячие руки сжимали плечи, а нечто жесткое, ледяное сковывало ноги, — не отключайся! Пожалуйста!

Кислорода не хватало. Я будто падала и разбивалась на тысячи осколков. Боль в ногах стала невыносимой.

— Слушай! Слушай меня! Крис! Спасатели скоро будут.

Лицо обдало жаром. Теплые пальцы откинули пряди волос с моего лица.

— Крис… ответь…

— Ноги… ноги больно… — я не узнавала собственный голос.

Моя голова уткнулась во что-то теплое, пахнущее знакомой горечью.

— Знаю… Потерпи… Все будет хорошо, — его голос снизился до шепота, — обещаю!

Хорошо. Все будет хорошо. Эти слова в голове ободряюще звучали на протяжении всего прошедшего месяца, и сейчас, пытаясь приготовить завтрак, я нашептывала именно эту фразу.

Балансируя на одной ноге, я ловко перебиралась вдоль белоснежного кухонного гарнитура, утопающего в пронзительном утреннем свете, в поисках нужных ингредиентов. Затем дотянулась до кухонного комбайна и начала смешивать массу из творога, яиц, муки и сахара, но мысли оказались слишком далеко от приготовления сырников.

День аварии проносился в голове размытой картинкой, будто эту запись мой мозг услужливо пытался стереть. А может, всему виной боль от переломанной ноги, которая затмила и вытеснила из памяти все произошедшее. И тогда, придя в сознание и лежа в больничной палате, я думала лишь об одном. В тот день я достигла самого дна. Без денег, без крыши над головой, в попытке спасти единственного родного человека потеряла сначала свою свободу, а затем и вовсе единственное, что у меня оставалось. Здоровье.

И тот день стал точкой перелома.

Перед глазами мгновенно возник белоснежный потолок больничной палаты, куда меня доставили после многочисленных обследований и наложения гипса. Я, единственная пострадавшая в аварии, лежала в одиночестве на пожелтевшей комковатой огромной подушке, пытаясь унять текущие по щекам слезы. Жалости к себе не было. Но ощущение беспомощности и собственной ничтожности затопило сознание с головой.

— Крис, — мягкий бархатный голос Александра, возникший будто из воздуха, раздался откуда-то слева.

Сквозь пелену из слез удалось рассмотреть его силуэт. От удивления я застыла.

— Как ты себя чувствуешь?

Такая непривычная забота от почти чужого человека сбивала с толку. Почему он вообще все еще здесь? С какой стати разговаривает со мной так непривычно?

— Н-нормально, — собственный голос содрогался от неконтролируемых всхлипываний.

Александр подошел совсем близко и мягко провел рукой по моей щеке, вытирая слезы.

— Я пришел сказать, что твоей бабушке сделали операцию. Все прошло успешно. Врачи дают положительные прогнозы.

Что-то внутри вздрогнуло, встрепенулось. Дышать определенно стало легче.

— Х-хорошо, — я слабо кивнула. — Ты общался с Катей?

Сестра, наверное, названивала мне на протяжении всего этого времени, нервничая и переживая еще и на мой счет.

— Да. — Алекс кивнул. — Я представился твоим коллегой. Сообщил о несчастном случае. Поговоришь с ней сама позже. Сейчас тебе нужно поспать.

Передо мной будто бы стоял совершенно другой человек. Весь лед из голоса и взгляда внезапно куда-то испарился.

— Хорошо, — мои веки сомкнулись, будто следуя приказу «супруга», — спасибо тебе.

Его теплая рука едва коснулась моей щеки, распространяя по телу волну спокойствия.

— Я виноват перед тобой. Не был до конца честен. Из-за этого ты пострадала… Больше это не повторится. Спи.

И это едва ли не единственный разговор с «супругом» за прошедший месяц. Не было больше этого холодного тона, жесткого взгляда. Подробностей аварии, правда, мне тоже никто не рассказал.

После моего переезда из больницы в московскую квартиру Александра мы стали вполне себе обыкновенной обеспеченной семьей, где жена могла себе позволить проспать до обеда. «Муж» уходил на работу, когда «жена» еще в кровати, возвращался с работы — чаще всего «супруга» уже в кровати.

Раньше о таком можно было только мечтать. Все, что требовалось сейчас — много спать, хорошо питаться и дышать свежим воздухом. Для меня работали лучшие врачи, покупались лучшие витамины и продукты. Душевное спокойствие подкрепилось поездкой к бабушке в реабилитационный центр, где проходило ее восстановление после операции.

Впервые в жизни я получала все, что нужно, не отдавая ничего взамен. Ничего. Не нужно было играть жену на публику, разрешалось просто быть собой… И это настораживало.

По этой причине я загнала себя в тюрьму, состоящую из квартиры и придворовой территории. Сейчас нужно будет расплачиваться за все хорошее.

Поэтому все общение оказалось ограничено одним человеком — «свекровью». Именно она старалась заботиться обо мне после «трагедии» с нашим «ребенком», который, конечно же, не выжил в этой аварии. Сердце разрывалось каждый раз, когда приходилось врать перед этой женщиной…