Комок в горле опять нарастал. Сама себе я казалась невыносимо жалкой.
— Дай мне свой телефон, — моя просьба осталась неуслышанной. «Супруг» чуть отстранился.
Дрожащими пальцами мне удалось выудить смартфон из кармана брюк. Александр уверенным жестом разблокировал экран и зашел в папку с мессенджерами. Наугад ткнул в «Вайбер», в котором как раз висело непрочитанное сообщение. Рита. Именно здесь я с ней переписывалась, и именно ей я написала пару минут назад о том, что мы завтракаем. Без указания места. Но каким-то образом она узнала о моем местоположении. Как такое возможно?
— Твоя подруга желает тебе хорошего дня. — Александр хмыкнул и, заблокировав телефон, положил его в карман своего пиджака. — Она нашла тебя по открытой геолокации и сообщила о нашем местонахождении Михаилу. В твоем новом телефоне будет лишь один контакт. Мой.
Он меня не увольняет. Облегчение толчками расползалось по телу.
— Спасибо, — я прошептала, заглатывая вновь подступившие слезы. — Спасибо, я постараюсь… сделать все, что в моих силах… Мне правда… жаль…
Прежде чем новый поток слез накрыл меня с головой, Алекс словно тисками сжимает мои плечи и тянет на себя. Между нами больше нет расстояния. Я замираю. Его губы резко впиваются в мои, выбивая последние капли воздуха. Сердце пропускает удар за ударом. Что? Зачем? Почему? Какой в этом смысл?!
Рука Алекса оказывается на моем затылке, не давая ни шанса отстраниться. Мне почти больно от напора его губ. Приходится сдаться этой грубости и… Александр отстраняется.
— Ты остаешься, — в его глазах зажегся знакомый огонь. — Но свой промах нужно отрабатывать. А сейчас вернемся к завтраку.
14
Тик-так, без пятнадцати десять… без десяти десять… Часы, висящие на стене нашей «супружеской» спальни, неумолимо приближали момент, от которого внутри все замирало и переворачивалось. Липкие пальцы нервно комкали подол нежно-голубой атласной ночной сорочки, оставляя на ней мокрые следы.
Тук-тук, тук-тук. Сердце подкатывало к горлу, а ватные ноги отказывались слушаться. Я плюхнулась на кровать и сделала глубокий вдох в надежде унять нервы.
В конце концов отработка моей ошибки — это не самое страшное. Ведь если все получится, то самому дорогому и близкому человеку станет немного легче уже завтра.
А сегодняшний день пролетел перед глазами как фильм в быстрой перемотке. Я будто бы была обычным зрителем, наблюдавшим за своей собственной, но такой чужой жизнью. После инцидента в кафе нужно было правдоподобно объяснить свекрови, что Михаил — всего лишь мой бывший возлюбленный, совершенно случайно появившийся в заведении. Затем важно было улыбаться по поводу и без, пару раз поцеловать «супруга» перед тем, как он отправился по своим делам мировой важности.
И далее мне предстоял поход со «свекровью» на ее занятия танцами, где собралось множество разведенных или овдовевших дам возраста далеко за пятьдесят и пара-тройка мужчин весьма заурядной внешности, пришедших в клуб явно для того, чтобы почувствовать себя все еще «в самом расцвете».
Наблюдая за Людмилой Алексеевной на протяжении всего дня, я никак не могла понять, как у такой добродушной и чудесной женщины мог вырасти такой жесткий сын с замашками диктатора. Неужели все дело и правда в воспитании?
И, едва у меня появились свободные пятнадцать минут времени, я связалась с Катюхой, которая сообщила о том, что операцию она частично оплатила и ее назначили на завтра. Затем негнущиеся пальцы все же набрали хорошо знакомый номер телефона Миши, но в ответ раздался лишь методичный голос робота. Набравшись смелости, я позвонила моей несостоявшейся свекрови. Оказалось, что бывший жених днем уехал в «Зеленый город», где мобильная связь под запретом. На душе стало чуточку легче.
Но на протяжении всего дня в голове судорожно бились две мысли: где достать остаток денег на операцию и каким образом мне нужно отработать свою ошибку? Явно не дополнительными часами «работы», скорее, дополнительной «нагрузкой».
С чего я это взяла? Для начала… жесткий поцелуй после сцены в кафе, затем странные весьма двусмысленные взгляды. Но полчаса назад «супруг» подтвердил мои страхи.
— Спать не ложись, — он тихо проговорил мне на ухо, имитируя нежный поцелуй перед тем, как я отправилась в выделенную нам комнату, а он остался на разговор с матерью. — Мне есть что с тобой обсудить.
И сейчас мозг рисовал лишь одну картинку, ради которой я вырядилась в дорогущую сорочку, купленную для медового месяца, разрисовала свое лицо подобно женщине африканского племени и металась по комнате в ожидании события, даже думать о котором было страшно.
Я собиралась переспать со своим «мужем». Да, для такой «работы» совершенно не обязательно было зубрить законы экономики и финансов. Тем самым местом зарабатывать деньги можно и вообще без образования. К горлу подкатила тошнота.
Звук открывающейся двери заставил меня судорожно подпрыгнуть с насиженного места. «Супруг», выряженный в свою любимую костюмную пижаму, появился в комнате, изучая содержимое своего смартфона.
— Она согласилась на дообследование. — Алекс заговорил приглушенно. — Кажется, твой рассказ о смерти матери задел ее. Неплохо.
— Рада слышать, — голос меня плохо слушался.
Александр замолчал нахмурившись, разглядывая экран в телефоне. По телу прокатилась зябкая дрожь. Долго это будет еще продолжаться?
— Кому ты звонила сегодня днем? Дважды, — этого вопроса я никак не ожидала.
Пауза стала звеняще долгой. Требовался ответ.
— Мише, — смысла врать не было никакого. Новая сим-карта принадлежала Александру. Как я могла пойти на такую глупость?!
— Что ты сказала? — «супруг» резко отбросил телефон на комод и, наконец, перевел свой разгневанный взгляд на меня. И мне удалось его удивить. Похоже, что впервые в жизни. Его глаза вспыхнули с уже знакомым жаром.
— Мне нужно было… — я замямлила и сделала шаг назад, сложив руки на груди в замок, чтобы прикрыть грудь. — Он может быть невменяем… Я должна была убедиться, что больше он не помешает…
— Ты. Сделала это. Без моего разрешения, — «супруг» в одно движение сократил расстояние между нами. Меня затопило волной горьковатого аромата. Его рука легла на мой подбородок и вздернула голову вверх. В его глазах плескалось негодование и что-то еще, нечто жгучее, цепенящее.
Чугунные ноги будто приросли к полу.
Сейчас его вторая рука опустится на мою ритмично вздымающуюся грудь, накрытую полупрозрачным кружевом. Затем жесткие губы властно завладеют моим ртом. Я не смогу сопротивляться. Нельзя. Все бессмысленно. Он толкнет меня на кровать и жестко возьмет то, для чего он появился здесь и сейчас. Его действия будут явно далеки от нежности. Такие, как он, привыкли действовать грубо, напористо, не позволяя ничему и никому вставать на его пути. А я провинилась, допустила ошибку, нарушая его планы.