Квантовая ночь - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Дж. Сойер cтр.№ 83

– Хотя Белый дом не дал никаких подтверждений, близкие к Пентагону источники утверждают, что российский президент Владимир Путин предъявил по горячей линии ультиматум американскому президенту Квинтону Кэрроуэю, в котором настаивал на немедленном выводе американских войск из того, что Путин назвал «оккупированной Канадой»…

По мере того как я ехал дальше, солнце – единственное термоядерное пламя, которое я хотел бы видеть в своей жизни, – опускалось вниз в зеркале заднего вида, и скоро начала сгущаться тьма.

* * *

Я позвонил Менно, когда остановился заправиться. Завтра в девять утра у него встреча с доктором по поводу диабета, так что мы договорились, что я заеду к нему в двенадцать. Это означало, что утром у меня будет немного свободного времени, и я договорился о встрече с доктором Намбутири. Я не думал, что открытие новых воспоминаний пойдёт мне на пользу, но отчаянно нуждался в его совете.

* * *

– Здравствуйте, Бхавеш. Спасибо, что так быстро нашли для меня время. – Я добрался до Виннипега в два часа ночи и успел поспать лишь пять часов.

Намбутири ввёл меня в свой странный клиновидный офис.

– Никаких проблем. Вы сказали, что это срочно.

– Так и есть. Когда я пришёл к вам в первый раз, вы знали, о чём я говорю, когда я упомянул философских зомби.

Он сел и откинулся на спинку кресла.

– Да, конечно.

– Ну-у-у, – протянул я, раздумывая над формулировкой. – Позвольте мне представить вам, скажем так, гипотетическую ситуацию. Представьте себе, что группа людей, которые были философскими зомби с самого рождения, вдруг просыпается. Как по-вашему, о чём они подумают? Если раньше они не обладали сознанием, настоящим сознанием, что у них будет происходить между ушами?

– Вы мне скажите.

Я поневоле усмехнулся, усаживаясь. Его академические приёмы не слишком отличались от моих.

– Ну, я полагаю, это было бы похоже на то, что случилось со мной, после того как я перестал быть эф-зэ. Я принялся конфабулировать, выдумывать всякую ерунду, чтобы заполнить пробелы. Предположительно и они займутся тем же самым, и они, если сравнят свои воспоминания, придут к какой-то согласованной реальности, верно? Хомо Нарранс: человек, истории рассказывающий. А Википедия и остальной Интернет расскажут им, что было раньше.

– Помоги нам Бог, – сказал Намбутири с улыбкой. Но затем он покачал головой: – Но, знаете ли, всё будет не так. Вы потеряли свои воспоминания о пребывании в состоянии философского зомби, потому что переключились на использование вербального индекса. Но тот, кто был зомби всю свою жизнь и очнулся уже взрослым, не может переключаться между системами индексирования, потому что ему не на что переключаться. У них нет вербального индекса, лишь визуальный. О, они, я полагаю, могут создать вербальный индекс, как, вероятно, это делает любой ребёнок в три или четыре года, когда внезапно перестаёт быть зомби, поскольку это нормальный этап развития в этом возрасте. Но люди постарше? Возможно, они это сделают; возможно, нет. Но если да, то переключение будет происходить постепенно, так же как у детей.

– А если они продолжат визуальную индексацию, то сделает ли их это аутистами?

– Сомневаюсь, – ответил Намбутири. – Визуальная память коррелирует с аутизмом, но не думаю, что вызывает его. И определённо возможно иметь визуальную память и, несмотря на это, быть способным облекать мысли в слова: иначе Темпл Грандин никогда не смогла бы написать свои книги.

– Хорошо, спасибо. Гмм, можно ещё один вопрос?

– Давайте.

– Вы видели мою МРТ – и новую, и старую, с паралимбическими повреждениями.

– Да.

– Вы думаете, я излечился от них?

– За время наших встреч ничто не указывало на то, что вы являетесь безумным психопатом любого типа, Джим. По крайней мере не сейчас.

– О’кей, спасибо. – Я поднялся, чтобы уйти.

– И это всё? Вы сказали, что дело очень срочное.

– Так и есть, – ответил я и пошёл к двери.

* * *

Ожидая меня, Менно держал дверь своей квартиры открытой – это была его давняя привычка. Я увидел, как Пакс ткнулась носом ему в бедро, чтобы сообщить о моём приближении.

– Доброе утро, падаван. Заходи.

– Спасибо. – Я вошёл; серебристо-голубая мебель казалась золотисто-зеленоватой в свете солнца.

Пока Менно готовил кофе – зрелище того, как он управляется с этим на ощупь, завораживало, – я объяснил ему таксономию Q1-Q2-Q3, рассказал о квантовом камертоне и о том, как был перезагружен Тревис Гурон, рассказал ему, как Виктория и Кайла открыли коллективную квантовую запутанность всего человечества, рассказал о том, что, если удастся изменить состояние одного человека, то все остальные тоже сдвинутся на одну ступень вверх или вниз. Я также рассказал ему о том, что обнаружила Виктория: мы можем это сделать, но в процессе сожжём мозг участника эксперимента. Потребовалось три чашки кофе, чтобы изложить всё это; Менно задавал глубокомысленные и пытливые вопросы того типа, которого я от него и ожидал.

– Итак? – сказал я, завершив рассказ.

– Давай я тебе кое-что прочитаю, – сказал он. Он ушёл к дальней стене и вернулся с листом жёсткой бумаги карамельного цвета. Я понятия не имел, как он собирается её читать, но, когда он положил бумагу на остеклённую столешницу, я заметил на ней пупырышки шрифта Брайля.

– Вот что Стэнли Милгрэм говорил о своём эксперименте с подчинением авторитету. Я распечатал это много лет назад по завершении проекта «Ясность». – Он провёл указательным пальцем по странице. – «Некоторые из этих экспериментов, как я думаю, попросту исследуют границу между тем, что этически допустимо и недопустимо делать с подопытным-человеком. Это материи, в которых лишь сообщество… – здесь он имеет в виду психологическое сообщество – …способно разобраться и принять решение, и если бы был проведён опрос, то я бы не был вполне уверен относительно того, какой стороне отдать голос».

– И какова мораль, Спок? – спросил я, складывая руки на груди.

– Та, которую осознаёт по крайней мере один из нас, – ответил Менно.

– Но мы можем сделать мир лучше. – Менно молчал. Пакс терпеливо смотрела на него. Я тоже на него смотрел, но мне не хватало её самообладания. – Чёрт возьми, Менно, – сказал я наконец. – Ты знаешь, что это правильный поступок.

Он заговорил, медленно, скупо роняя слова:

– В течение всех этих лет иногда было очень тяжело быть твоим другом и коллегой. Поначалу я думал, что это просто гнев за то, что ты сделал со мной и Домиником, или за то, что был напоминанием об ордах лишённых внутреннего голоса, потому что все эти годы ты был единственным из проекта «Ясность», кто оставался рядом. Но всё оказалось не настолько грандиозно.

Он сделал паузу и отхлебнул кофе.