Валентин Пикуль - читать онлайн книгу. Автор: Антонина Пикуль cтр.№ 88

После здравицы в честь юбиляра и добрых пожеланий в его адрес Валентин, стоя на сцене огромного зала, сказал приблизительно следующее:

— Денег я у вас взаймы никогда не брал, сам вам их тоже не давал, тем более что вы никогда их и не просили. Поэтому наша дружба — бескорыстная.

Эти слова сняли натянутую чопорность с торжественности. Все весело смеялись, но некоторые с опаской поглядывали на телевизионные камеры, фиксирующие, на их особый взгляд, не совсем подходящие к официальной церемонии речи.

Но телевидение — телевидением, а Пикуль оставался Пикулем.

До конца мая Валентин Саввич, жалуясь на глаз, не приступал к последующему материалу, а только перечитывал, правил и дорабатывал первую часть романа.

В июне к Валентину Саввичу приезжал ответственный секретарь русско-болгарского журнала «Дружба» Витас Матулявичюс.

Непринуждённость и содержательность общения с ним доставляли Пикулю истинное удовольствие. Они много разговаривали, вместе смотрели и обсуждали библиотеку, ходили на выставку Рерихов в Латвийский музей изобразительного искусства.

Впоследствии Витас расскажет о Пикуле в своей публикации «Человек, написавший библиотеку».

Упоминание о болгарах освежило в памяти события, о которых стоит хотя бы коротко сказать.

В этом году к имени Пикуля был проявлен большой интерес за пределами страны. Через ВААЛ за согласием на издание книг обращались: из Болгарии — по поводу «Окини-сан», ЧССР просила и «Три возраста Окини-сан», и «Богатство», в США намеревались издать «Битву железных канцлеров».

Популярность Пикуля возрастала. Это было заметно и по интересу, проявляемому к его личности со стороны художников и теле-, киноработников. Пикуля хотели снимать, желали писать с него портреты.

Не жадный до славы, он принимал творческих людей, понимая их профессиональный интерес.

Так, в июне в кабинете Валентина Саввича три дня жил художник из Москвы Лев Вяткин и писал карандашные портреты Пикуля и героев его произведений.

Как хорошо, что события полярных конвоев теперь уже далёкой войны не забыты. Ветеранские и общественные организации военно-морского флота проводят международные встречи участников морских конвоев.

Организаторы мероприятий даже меня приглашают на столь незабываемые встречи. Интересно и познавательно, с участниками английских и американских конвоев проходила встреча в Архангельске 28 августа 1991 года под девизом — «Дервиш-91». Принимала я участие в международной конференции «Помним “Ижору”», проходившей в Санкт-Петербурге 5 марта 2002 года, о которой В. Пикуль писал:

«Вот эта “Ижора” имела несчастье напороться в океане прямо на “Тирпица” — флагмана германского флота…»

Капитан «Ижоры» В. И. Белов успел передать координаты нахождения немецкой эскадры. Сигнал был принят конвоем PQ-12, что помогло ему избежать встречи с «Тир-пицем», а также на британской эскадре адмирала Д. Товея, охотившейся за линкором.

Конференция проходила под девизом «Помним “Ижору”», посвященным 60-летию героической гибели судна в бою с германской эскадрой 7 марта 1942 года.

Спустя шесть десятилетий после расстрела «Ижоры» в Северной Атлантике тремя немецкими эсминцами, сопровождавшими линкор «Тирпиц», история её потопления привлекла вновь внимание специалистов, главным образом зарубежных.

Один из них, Норберт Клапдор из Германии, посетив Центральный военно-морской музей в Санкт-Петербурге, «поделился неизвестными у нас данными об “Ижоре”… Клапдор пришел к выводу, что трудяга-лесовоз, гружённый досками, предопределил и ускорил поражение немецкой армии фельдмаршала Роммеля в Африке, поскольку именно он задержал, а потом и вообще сделал невозможным поход линкора “Тирпиц” из северных морей в африканскую акваторию…».

Другой немецкий историк — Бернард Гомм «дотошно подсчитал, что по тихоходному пароходу гитлеровские моряки выпустили две торпеды, произвели 11 выстрелов 150-мм, 43 выстрела орудиями 127-мм и 82 выстрела 37-мм. А “Ижора”, гружённая лесом, упрямо не тонула, и лишь после того, как эсминец “Шеманн” сбросил ей под борт две глубинные бомбы, наступил конец».

Как очевидец и участник событий — артиллерийский офицер с эсминца «Фридрих Ин» Юрген Брунк, который в числе других моряков расстреливал «Ижору», выступая на этой конференции, говорил: «…по законам войны у нас не было иного выбора заставить “Ижору” замолчать.

Сопротивление “Ижоры” было мужественным и храбрым, но безнадёжным… Я сегодня сожалею, что война на море нас вынудила стрелять друг в друга, и что на храброй “Ижоре” погибло столько людей, выполняя свой долг перед Отчизной.

Мы должны стремиться извлекать уроки из прошлого и при взаимном уважении делать всё для того, чтобы восполнить пробелы истории, содействуя взаимопониманию между немецким и русским народами.

Приветствую всех русских ветеранов Полярного конвоя и всех российских моряков, которые чтят память храброй “Ижоры”».

Завершающими словами на конференции были озвучены пророческие мысли Валентина Пикуля, который завещал в «Реквиеме каравану PQ-17»: «Помните, люди, эту “Ижору!”»

Валентин всегда дарил мне с надписью авторский экземпляр каждого нового издания любой своей книги. На Калининградском издании «Реквиема каравану PQ-17» написано: «…Авось, эта книга — лучшая из всех…»

И читатели с такой оценкой согласны.

В заключение замечу: говорят, что рано или поздно правда всегда торжествует. Используемое как аксиома выражение неверно и отражает скорее желаемое, чем действительное. Нет, торжество правды наблюдается далеко не всегда… А если она и торжествует, то не сама по себе, а на похоронах части здоровья и нервов, погибших во имя того, чтобы среди вороха лжи и дезинформации докопаться до первозданной правды факта…

«Ставя последнюю точку в гибели конвоя, я чувствую себя матросом с каравана, и спина сразу покрывается ознобом мурашек, будто палуба уже выскальзывает из-под ног, а сейчас предстоит кидаться с борта высотой в три добрых этажа прямо в ледяную купель, в которой — я знаю! выжить мне не удастся…

Эту летопись я посвящаю как скромный реквием памяти тех, кого мы не дождались летом 1942 года. Памяти всех честных бойцов против фашизма — советских, британских, американских и польских моряков, которые через ад проводили свои караваны.

Вечная память всем им, уснувшим посреди ледяных вод в тех высоких широтах, что грохочут между Мурманом и Шпицбергеном».

Заключительный аккорд ушедшего года продолжал воздействовать на Пикуля. Никогда он не читал ни одну из своих вышедших книг. Обычно, внимательно осмотрев внешний вид и титульный лист вновь поступившего авторского экземпляра, Валентин ставил его на полку и практически больше к нему не прикасался.