Блаватская. Вестница Шамбалы - читать онлайн книгу. Автор: Олег Болдырев cтр.№ 13

Он вздохнул, попытался оттянуть его выполнение, но после некоторого молчания поднялся со своей овечьей шкуры, на которой сидел, и вышел. Затем он надел на деревянный кол высохшую козью голову с большими рогами, закрыл брезентовый вход в палатку и поставил перед ней этот кол, сказав при этом, что козья голова это знак, что он занят и что никто не смеет входить.

Затем он вынул камень, величиной примерно с лесной орех, заботливо обтер его и, как нам казалось, проглотил. Через несколько минут его члены стали коченеть, и он упал на пол, холодный и неподвижный, как труп. При каждом заданном ему вопросе губы его слегка шевелились. Все это выглядело умопомрачающе и даже страшно.

Солнце садилось, и если бы его угасающие лучи не отражались о стенки палатки, то к подавлявшей тишине присоединилась бы и полная темнота. Я бывала и в западных прериях, и в южных русских бескрайних степях, но тишина в них была совершенно не сравнимой с той тишиной, которая наступает в монгольских песчаных пустынях в час захода солнца. Это переживание нельзя сравнить и со смертельным одиночеством американской пустыни, хотя Монголия частично заселена. В африканских пустынях не меньше жизни. На счастье наше тишина не продолжалась долго.

"Маханду! — выдохнул голос, который, казалось, исходил из глубины земли. — Да будет мир с вами. Чего вы желаете? Пусть это, доброе, я сделаю для вас". Это было потрясающим, хотя, однако, я была к этому вполне подготовленной, так как с подобными явлениями встречалась раньше. "Кто бы ты ни был, — мысленно сказала я, — пойди к Коконе и попытайся передать нам ее мысли. Скажи, что она делает, и расскажи ей, что делаем мы и где находимся".

"Я у нее, — ответил тот же голос, — старая г-жа (Кокона) сидит в саду. Она надела очки и читает письмо".

"Сейчас же передай содержание письма", — торопила его я, и быстро приготовила записную книжку и карандаш. Содержание письма передавалось медленно, как будто невидимое существо хотело дать мне время записать слова, отмечая их произношение. Я поняла, что это валахский язык, с которым я не знакома.

"Смотрите на запад, в сторону третьего столба юрты, — сказал монгол своим естественным голосом (голос звучал глухо, как бы издалека). — Ее мысли тут".

Тогда в конвульсивном движении шамана верхняя часть его туловища поднялась, и голова его тяжело упала к ногам автора этих строк; обеими руками я ее поддержала. Положение становилось все более неприятным, но любопытство мое взяло верх. На западной стороне палатки, слабо светясь, появился призрак моей старой приятельницы, валахской румынки. Она по природе своей мистик, но абсолютно не верит в феномены подобного рода.

"Ее мысли здесь, но тело ее спит в бессознательном состоянии, иначе я не мог бы ее привести", — произнес голос.

Я попросила ее дать нам доказательство, что это она, ответив на вопрос, но напрасно: щеки ее дрожали, все тело жестикулировало, как бы в страхе, агонии, но ни звука не слетало с ее уст. Мне только показалось, но, может быть, это было моим воображением, что я услышала как бы издалека румынские слова: "Non se pote!" ("Это невозможно!")

Более двух часов нам давались реальные, необъяснимые доказательства того, что астральное тело шамана выполняло мои невысказанные желания. Через 10 месяцев я получила письмо от моей приятельницы из Валахии (область в Румынии. — О.Б.). Она писала, что в то утро она сидела в саду и была занята приготовлением консервов. Письмо, которое она тогда читала, было от ее брата и его содержание соответствовало тому, что я записала и потом письмом передала ей. Внезапно она потеряла сознание, как ей казалось, из-за жары.

В состоянии сна она увидела группу людей в каком-то пустынном месте, сидящих в "цыганской палатке".

Но наш опыт оказался для нас очень полезным. Я послала дух шамана к одному своему другу. Это Кутчи из Лхассы. Он постоянно путешествует из Лхассы в Британскую Индию и обратно. Тем же способом мы сообщили ему о нашем критическом положении в пустыне, и через несколько часов пришла к нам помощь. Нас освободили верховые, которых начальник прислал прямо в то место, где мы были, и о котором ни один человек не мог знать. Начальник этот был "адептом". Ни раньше, ни позже мы его не встречали, так как он никогда не покидал своего ламаистского монастыря. Для нас он был недоступен. Но он был личным другом Кутчи.

Все рассказанное, конечно, вызовет у читателей только недоверие, но я пишу для тех, кто верит, кто, как и автор этих строк, понимает безграничные возможности астральных сил. В этом случае, я знаю, "астральный двойник" шамана не работал один, так как он не являлся адептом, а лишь обыкновенным медиумом. Шаман всегда говорил, что как только он возьмет камень в рот, показывается его отец, освобождает его от тела и ведет туда, куда пожелает, куда прикажет".

В начале 1857 года Елена Петровна получила указание от Учителя покинуть Тибет и вернуться в Европу. Это было накануне восстания сипаев, далее оставаться европейцу в Индии было бы смертельно опасно. Через Мадрас на голландском судне она по заданию Учителя прибыла на Яву, а оттуда уехала в Европу. Вернувшись из Азии, Елена Петровна провела несколько месяцев в Европе, во Франции, Германии и Греции, а затем направилась в Псков к родственникам.

Но еще ранее, осенью 1858 года, Елена Петровна, через свою тетю Надежду Андреевну, связалась с мужем Никифором Васильевичем Блаватским и выяснила его мнение насчет распавшегося много лет назад, но не расторгнутого брака. Н.В. Блаватский ответил письмом Надежде Андреевне, в котором полностью отказывался от прав на супругу и выражал надежду на скорое расторжение брака. Он планировал в скором времени выход в отставку с поста эриванского вице-губернатора и переезд в Полтавскую губернию, в имение брата.

Елена Петровна приехала в Россию как раз накануне Рождества 1859 года, более девяти лет путешествуя по миру. Контактов с родными в это время она не поддерживала, кроме, пожалуй, своего отца, регулярно посылавшего дочери средства к существованию. К тому времени в жизни родных Елены Петровны произошли многие перемены. Это и кончина второй жены ее отца, от брака с которой осталась дочь Лиза; это и раннее замужество сестры Веры, рождение двух ее детей, племянниц Елены Петровны; ранняя кончина Вериного мужа, сына генерала Яхонтова, и тяжелая болезнь бабушки.

Родственники, собравшиеся на семейное торжество, свадьбу дочери Вериного свекра, приняли ее тепло. Тогда же зимой было принято решение всем вместе перебраться на лето в Псковскую губернию, в село Ругодево, где мужем сестры Веры было приобретено небольшое имение.

Сестра Вера вспоминала ту встречу в Пскове: "Соскучившись по своим родным, Блаватская возвратилась в Россию ровно через десять лет, в 1859 году. Сначала она приехала ко мне, сестре своей, и отцу нашему в Псковскую губернию, а потом к родным матери в Тифлис. Она возвратилась из своих странствий человеком, одаренным исключительными свойствами и силами, проявившимися немедленно и поражавшими всех ее окружающих. Она оказалась сильнейшим медиумом, состояние, которое она впоследствии сама сильно презирала, считая его не только унизительным для человеческого достоинства, но и очень вредным для здоровья. Позже ее психические силы, развернувшись, дали ей возможность подчинить своей воле и контролировать внешние проявления медиумизма. Но в 27 лет они проявлялись помимо ее воли, редко ей повинуясь. Ее окружали постоянные стуки и постоянные движения, происхождение и значение которых она тогда еще не умела объяснить".