Психэ и материя - читать онлайн книгу. Автор: Мария-Луиза фон Франц cтр.№ 29

Возвращаясь к макрофизике и к живым организмам, мы непременно приходим к тому же феномену. Все живые существа следуют определенным ритмам, получившим название биологических часов. Растения, также, как и животные, адаптируются не только к своему пространственному окружению, но и ко времени; к солнечному циклу, так называемому циркадному ритму (circadian rhythms), лунным циклам, морским приливам и даже солярному году. Некоторые виды активности, такие, как поиск пищи, не зависят от внешних стимулов типа восхода солнца, но диктуются внутренним ритмом самих существ, заставляя их как бы «планировать заранее» свои действия [86]. Растения тоже в каком-то смысле способны «запоминать время», например, некоторые из них начинают раскрывать свои бутоны за несколько часов до восхода, «словно зная о том, что солнце скоро взойдет; если же мы, допустим, искусственно поместим их в темноту, они все равно раскроются в положенное время» [87]. Есть вероятность, что физиологические часы у животных работают в виде колебаний некоего тактового генератора, регулирующего подчиненные ему физиологические процессы [88]. Периоды активности и отдыха, качественные изменения в метаболизме, температуре и другие процессы именно таким путем и регулируются. Эти ритмы также способны наследоваться и, вероятно, обладают эндогенной природой ^[108]. У одноклеточных животных и растений вообще весь организм завязан на ритме. Пониженные температуры (у растений на 5-10 градусов) соответственно замедляют и биологические часы.

Что же касается высокоорганизованных существ, то все еще дискутируется вопрос о том, в какой степени централизованы эти ритмы одним регулирующим органом либо они распределены по нескольким различным источникам [89]. Спорно пока и то и другое. У высших животных таким центральным регулятором выступает, скорее всего, мозг [90], где наличествует, по мнению Г. Шальтенбранда (G. Schaltenbrand), стандартизированная, ритмико-хронологическая организация, функционирующая как целое [91].

Базовая ритмическая структура нашей психической жизни не ограничивается только отношениями со временем. Как пишет Адольф Портманн (Adolf Portmann), общие поведенческие модели животных и растений также демонстрируют связь со временем: «Любая форма жизни предстает перед нами как Гештальт со своим специфическим разворачиванием во времени и пространстве» [92]. Например, год у жителей Фиджи и Самоа рассчитывается согласно жизненному циклу червя палоло (Eunice viridis). Каждый год этот червь сбрасывает часть своего тела, наполненную половыми продуктами, и оплодотворение происходит в открытом море, где утраченные части восстанавливаются. Этот ритм подчинен фазам Луны и в это же время, кстати, начинает цвести (Erytrina indica), местное растение. Некоторые виды морских ежей в Средиземном море, а также устрицы и гребешки в умеренных широтах тоже следуют похожим репродуктивным ритмам; перелеты птиц аналогично связаны с суточным циклом. Вообще, развитие животных это больше чем просто процесс, протекающий во времени; его можно понимать как сопротивление энтропии времени, заложенное в протоплазме каждого конкретного вида… подобно тому, как в хорошо спланированном фейерверке в одну активную часть заряда заложена следующая пассивная, также и в жизни многих видов насекомых мы находим на каждой стадии развития прообразы будущих органов, которые впоследствии развернутся в точно отрегулированный временной процесс [93].

Человек также обладает биологическими часами (которые частенько выходят из строя при дальних перелетах), хотя и доминирует здесь все же сознание [94].

Что касается эмоций как пограничного феномена между областями физиологии и психологии, то здесь ритм имеет первостепенное значение. В состоянии сильных эмоций мы всегда производим какие-то ритмические движения (постукиваем ногой, к примеру), не замечая, что наши мысли и слова тоже начинают повторяться будто в замкнутом кругу. Все это привело Юнга к заключению, что бессознательные комплексы могут иметь периодическую ритмическую природу; сейчас это также исследуется через призму повторяющихся образов в сновидениях [95].

Общечеловеческие комплексы, которые Юнг назвал архетипами, проявляются как физические и психические модели поведения и в прошлом считались богами или мифическими образами. Упомянутые выше астрологические системы на самом деле пытались выразить эту «игру архетипов», представленную в эоническом времени. Вполне вероятно, что подобная игра имеет место, однако сейчас мы еще слишком далеки от понимания этого. Взаимосвязь богов с моментами жизни и случаем, которую я буду рассматривать в следующих разделах, указывает на частично обусловленную, а частично и вневременную сущность архетипов.

Несравненно лучше психологами было изучено огромное разнообразие субъективных понятий времени. Так, например, молодые люди живут в основном ожиданиями будущего, тогда как взгляд пожилых обращен к ушедшему прошлому. Старея, люди начинают ощущать, что время бежит «быстрее», возможно, из-за того, что сами начинают двигаться медленнее [96]. «Субъективные» временные различия могут базироваться на физиологических факторах (к примеру, температуре), показывающих, как вмешивается скорость нашего усвоения чувственной информации в расчет времени. Гашиш, опиум, мескалин и другие наркотики также значительно расширяют субъективное восприятие времени [97].

Субъективное время разнится не только между отдельными индивидумами, но также и между различными социальными, этническими и психологическими группами. Адаптация ко времени, по моему опыту, дается труднее интуитивным людям, тогда как чувственно воспринимающие натуры способны так крепко «застревать» в конкретном моменте, что часто бывают неспособны предвидеть будущие перемены. Поскольку время связано с нашим общим «ритмом жизни», проблемы адаптации к нему бывают причиной общих неврозов или даже психозов. Некоторые люди, например, живут «быстрее, чем могут себе позволить», чтобы не начинать отставать в собственном внутреннем развитии. Они начинают чувствовать, что время их «подгоняет».

Если правда, что время имеет тесную связь с ритмом Самости (осознанно-бессознательным психическим целым), тогда становится очевидно, что любое невротические отклонение от ритма Самости повлечет за собой и нарушение восприятия времени.

Кроме биологических ритмов, мнемические процессы тоже играют большую роль в субъективном переживании времени, хотя их комплексная структура до сих пор полностью не изучена. Многие ученые думают, что «мозг или память хранят полностью весь поток сознания, все, что было психически зафиксировано (в том числе и подсознательное знание), хотя позднее большую часть всей этой информации специально вспомнить мы не в состоянии» [98]. Нам часто бывают доступны лишь «обобщения и выводы», то есть многие воспоминания становятся частью более-менее обширной системы, названной Бартлеттом (Bartlett) «схематой» [99], а Сюзанна Лангер ^[109] — «символической трансформацией человеческого опыта» [100]. С точки зрения юнгианской психологии, эта организация обеспечивается архетипами, врожденными психофизическими упорядочивающими принципами. Какую бы роль в этом ни играла память, разум, по словам Уитроу (Whitrow), «определенно обусловлен временем, что проявляется в нашем сознании как „вереница мыслей“» [101]. Здесь мы снова возвращаемся к первобытному понятию о времени как качественном и количественном потоке происходящих одномоментно внутренних и внешних событий. В своем Эксперименте со временем Дж. У. Данн (J.W. Dunne) попытался сформулировать модель многомерного времени, отражающего психические состояния и соответствующие им «времена». Такая модель не стала, конечно, общепринятой, однако я считаю, что в главном Данн оказался прав, а именно, рассматривая время как многомерный феномен, характеризуемый одновременностью различных психологических состояний.