Когда падают яблоки - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Ярошинская cтр.№ 33

– Не трогай меня! – закричала та. – Не прикасайся. Ты испачкаешься в зле. Тебе нельзя.

Валя замерла, а потом решительно просунула руку матери под плечо. Она помогла ей встать, и вдвоем они добрели до дома. Бабушка выбежала им навстречу, подхватила Марию на руки. И только тогда губы девочки задрожали, плечи затряслись в рыданиях.

– Так, баню растопи, – приказала бабушка. – Не хнычь. Нужна твоя помощь.

Валя пошла в баню, она то и дело роняла дрова, спотыкалась на ровном месте. Бабушка привела в парную мать. Та была белой, как мел, губы, обычно яркие, побледнели до синевы. Валя взяла безжизненно повисшую руку и одернула ладонь. Она будто прикоснулась к куску льда.

– Принеси веников, воды столько ведер, сколько найдешь, наполни таз, – бабушка командовала девочкой, и Валя на автомате выполняла ее поручения. Бабушка раздела мать догола, девочка стыдливо отвела взгляд, но успела заметить кровоподтеки у нее на боках.

– С ней все будет в порядке?

– Да, не волнуйся. Она быстро поправится. Пару синяков, ушибов, трещина на ребре, – бабушка водила руками над распростертым телом. – Ничего страшного.

А потом ее руки замерли над головой Марии, задрожали. Бабушка держала ладони с явным усилием, кончики пальцев покраснели. Она одернула руки и подула на них, будто из костра вытащила. Бабушка нахмурилась, накрыла дочь полотенцем, потом устроила ее голову у себя на коленях и закрыла глаза. Валя таскала ведра с водой, расставляя их по углам тесной баньки. Спина у девочки взмокла от пота, у бабушки над губой тоже выступила испарина, а мать по–прежнему походила на покойницу. Ноги, высовывающиеся из–под полотенца, покрывали царапины, несколько ногтей посинели, но Вале было проще смотреть на них, чем на бледное безжизненное лицо.

– Выйди ненадолго, – попросила бабушка, открыв глаза.

Валя послушно вышла из парной, замерла за дверью. В щелочку она видела, как бабушка распростерла ладонь над маминым лбом, потом медленно ее опустила. Она бормотала странные слова, которые отпечатывались у девочки в памяти.

– Через омут, через брод, из–за леса, из–под вод, явись радость, приди в дом, пусть растает черный ком. Это было, да прошло, с вешним снегом все ушло. Затянулось, заросло и травою поросло. Травою–травичкой, свежей водичкой, ласковым цветком, теплым ветерком…

И через какое–то время мать прерывисто задышала, закашлялась. Щеки порозовели. Она открыла глаза и всхлипнула.

– Мама, мамочка, я опоздала. Он их всех убил, мама.

Мария рыдала, покачиваясь в объятиях матери. А та успокаивала ее, как маленькую, гладила по голове. И постепенно Мария успокоилась, заснула.

– Заходи, – прошептала бабушка. Валя скользнула в приоткрытую дверь, уселась в ногах у матери.

– Бабушка, что она говорила? Кто убил? Кого?

– Я же говорила тебе выйти, – нахмурилась бабушка.

– А я и вышла.

– Ладно, надо было четче выражаться, сама виновата. Но подслушивать нехорошо.

– Зато полезно. Расскажи, что случилось?

– Во время обряда к твоей маме приползла гадюка, – бабушка зажмурилась, прогоняя вспыхнувшее воспоминание. – У Маши особый дар, не такой, о котором мечтают. Она видит в людях зло, яд, темноту.

– И во мне?

– И в тебе, – кивнула бабушка. – И во мне. Во всех есть тьма. В ком–то капелька, в ком–то ложка. Есть, конечно, и абсолютно светлые люди. Но таких пару человек на весь мир. Совсем черных людей тоже мало, но и они есть. Маша, она… убирает таких людей.

– Убирает? – Валя поняла, что имела в виду бабушка, и поежилась.

– Не бойся. Лично я горжусь ею. Я бы вряд ли смогла. А в твоей матери куда больше внутренней силы, чем во мне. Наверное, поэтому ей и досталась такая тяжкая ноша.

– И сейчас она тоже…

– Да, – кивнула бабушка. – Но поздно. Он уже успел сотворить зло. Но больше не сможет.

– А как она это делает?

Бабушка посмотрела на Валю, и девочка устыдилась своего вопроса.

– Это неважно, – все же ответила бабушка. – А теперь помоги мне.

Вдвоем они провели Марию из бани в дом. Женщина едва переставляла ноги, но рука, за которую Валя ее поддерживала, была теплой.

Следующие несколько дней Мария почти не вставала с постели. Валя пару раз видела, как бабушка сидит у ее изголовья, гладит лоб, повторяет слова заговора. Синяки проходили, раны затягивались, и однажды Валя увидела мать на ее излюбленном месте – на валуне у реки. Ветер трепал ее волосы, на порозовевших губах блуждала улыбка.

– А ты хочешь переехать? – спросила мать, не поворачиваясь.

– В Пинск? Нет, не хочу, – выпалила девочка. – Давай останемся.

– Ладно, – согласилась мать. – Тем более мне сейчас там лучше не показываться.

– Почему?

– Много будешь знать – скоро состаришься, – мать повернулась к Вале, и девочка почувствовала, как тоска сжала ее сердце. На висках матери появились серебристые пряди, резко выделяющиеся на фоне черной гривы. – Посиди со мной.

Она похлопала по камню возле себя, и Валя пристроилась рядом, прижимаясь к теплому боку. Мать обняла ее одной рукой, склонила голову к дочери, поцеловала в макушку.

– Может, и вправду, от судьбы не уйдешь, как считаешь?

Валя не отвечала. Во–первых, она не знала ответа, а во–вторых, ей было так хорошо просто сидеть рядом с мамой. По поверхности воды, спокойной и гладкой, как натянутый шелк, пробежала рябь.

– Валя, погляди, что это, – насторожилась мама.

– Рыба, наверное.

Волна приближалась к берегу, и над водой появилась вытянутая голова. Желтые глаза сверкали как драгоценные камни.

– Это же мой ужик! – обрадовалась девочка.

– Боже мой, – прошептала Мария, прижав к себе дочь крепче.

Уж выполз на берег прямо рядом с валуном. Он пополз в сторону луга, оставляя за собой глубокую канавку на песке. Брюхо раздулось после удачной рыбалки. Мария взяла пальцами чешуйку, прилипшую к камню, поднесла к глазам. Она была размером с пятак и переливалась на солнце иссиня–черным цветом. Мария всхлипнула, уткнулась дочке в макушку.

– Ужик, – рассмеялась она, но Валя почувствовала, как на ее шею капнула горячая слеза.

***

Андрей так увлекся сюжетом очередного детектива, что чуть не проворонил Аслана, который пулей выскочил из дома и направился к джипу.

– Проверь еще раз! – кричал он кому–то в трубку, находясь в страшном возбуждении. – Точно миллион?

Услышав ответ, Аслан остановился, достал из кармана носовой платок и промокнул лоб.

– Сейчас буду! – гаркнул он и нажал на отбой.

Андрей бросил книжку на соседнее сиденье, пригнулся, когда джип пролетел мимо, и последовал за ним на приличном расстоянии. «Клюнул на крючок, – понял детектив. – Он бы сейчас и эскадрилью не заметил, так переволновался. Чужие барыши подсчитал и аж вспотел, бедняга. Посмотрим, что ты будешь делать». Вскоре Аслан припарковал машину возле неприметного производственного здания советской постройки. Пахло дрожжами. «Пивзавод, что ли?» – поморщился Андрей. Когда–то в детстве его братья подшутили, налив пиво в бутылку из–под лимонада. Было жарко, Андрей взахлеб выпил полбутылки, а потом долго не мог избавиться от мерзкого привкуса во рту. С тех пор он пива на дух не переносил.