Город лжи. Что скрывают улицы Тегерана - читать онлайн книгу. Автор: Рамита Наваи cтр.№ 39

Уличная проституция, которой девушки начинают заниматься в среднем в шестнадцать лет, распространена настолько, что власти предлагают самые различные средства ее искоренения. Министерство внутренних дел предложило арестовывать женщин и отправлять их в специальные лагеря для перевоспитания.

Лейла проехала на автобусе почти половину Вали-Аср. Чуть к востоку от этого места пересекаются основные дороги, ведущие прямо в центр. К югу располагается базар. Здесь действительно начинаешь ощущать сердцебиение города. Старожилы помнят, как лет шестьдесят назад, до того как всякие оборванцы начали свое восхождение наверх, это был северный пригород, малолюдный и спокойный. Теперь жизнь бурлит ключом на всех его улицах и закоулках. Тахт-э Тавус, или Трон павлина, была переименована в улицу Муттахари в честь богослова и ученика Хомейни Муртазы Муттахари, убитого членами фундаменталистской исламской группы «Форкан» в 1979 году. Впрочем, сохраняющую свою самобытность улицу многие называют прежним именем.

По крайней мере сегодня Лейла была благодарна плотному потоку автомобилей, даже несмотря на испепеляющий жар солнца, превращающий автобус в настоящую печку. Смрад потных тел смешивался с выхлопными газами и запахом жженой резины, долетавшими через открытые окна. И все же Лейла мечтала, чтобы ее поездка никогда не закончилась. Ее пугала не столько сама предстоящая работа, сколько сопровождавшие ее детали. Где стоять, что говорить, как делать так, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, но чтобы при этом и не отпугивать тех, кто заплатит ей деньги. Больше всего она боялась, что ее поймают. Унижение гораздо хуже любого физического наказания.

Пройдя несколько шагов по Вали-Аср, она едва не повернула назад к остановке. Но тут же на той стороне дороги, ближе к Тахт-э Тавус, заметила их: девушки прогуливались как раз там, где говорила Париса. Лейла пересекла угол Вали-Аср и Тахт-э Тавус, миновала банк «Мелли» и остановилась у огромного рекламного щита. На этот раз на нем была не реклама, а правительственная пропаганда. Попытка прекратить вечное ворчание и недовольство народа. Под белым домом большими белыми буквами, словно дружеский совет, была выведена фраза: «НЕ НУЖНО ЛИШНИЙ РАЗ СУДАЧИТЬ О ПРОБЛЕМАХ НАШЕГО ОБЩЕСТВА. НЕ БУДЕМ ВЫНОСИТЬ СОР ИЗ ИЗБЫ».

Всего девушек было около дюжины – привлекательных, в модных манто; некоторые с закатанными джинсами и в кроссовках, словно студентки, у других тени с блестками, словно они собираются в ночной клуб. Вспомнив о стриптиз-танце на частной квартире, Лейла впервые с тех пор, как покинула дом родителей, почувствовала прилив оптимизма. Париса сказала, что долго ей стоять на улицах не придется; через несколько месяцев более или менее привлекательные девушки набирали постоянных клиентов для работы на дому, как это и произошло с Паризой.

Лейла боялась, что ее узнает кто-нибудь из прохожих, но, как и говорила Париса, все эти девушки выглядели словно тысячи других горожанок, стоявших на улицах в ожидании такси. В каком-то смысле многие и не отличались от обычных девушек. Среди них были студентки, копившие на дальнейшее обучение, три женщины-рабочие, которым не хватало денег на жилье и содержание детей, несколько сбежавших из дома из-за рукоприкладства и оскорблений и две девушки, которым хотелось купить айфон и дизайнерскую одежду. Лейла поразилась тому, как солидно выглядели некоторые из них. Одна даже держала в руках поддельную сумочку «Луи Виттон».

Проезжавшие мимо автомобили замедляли ход; таксисты пытались догадаться, не нужно ли их куда-то отвезти, а клиенты – не ищут ли они работу. Девушки занимались тем же – вычисляли, кто из водителей таксист, а кто потенциальный клиент. За время экономического кризиса, помимо официальных таксистов, улицы наводнили бомбилы – потерявшие работу и отчаявшиеся мужчины и даже женщины. Они разъезжали по городу в надежде подбросить кого-нибудь за несколько сотен туманов. Все выглядели одинаково. Невозможно было разобрать, кто клиент, а кто шофер. Сделка проходила быстро: оценивающий взгляд и несколько фраз в открытое окно. Стоимость живого товара поднялась вместе с инфляцией, и теперь девушки просили больше, чем полгода назад. И больше, чем наркоманки на юге Тегерана, готовые отдаться за пару тысяч туманов – их цены зависели от производства опиума в Афганистане, на которое мало воздействовали санкции и внутренняя экономика.

Первым клиентом Лейлы стал мужчина лет тридцати с лишним на белом «ниссан-мурано». Они занялись сексом в его квартире в здании «Саман» на площади Ванак. Потом он записал ее номер и сказал, что никогда не видел такую красивую проститутку. Лейла не ощутила себя униженной или запачканной. Просто почувствовал страх перед Богом, и это слегка портило почти каждую встречу.

Лейла быстро усвоила основное уличное правило: доверяй своим инстинктам. Не садись в машину, где находится более двух мужчин. И не позволяй себя изнасиловать. Девушки иногда болтали между собой, обсуждая парней и музыку, а также делились своими опасениями по поводу клиентов или полицейских. На своих участках полицейские знали почти всех девушек – некоторые куда ближе иных клиентов. В 2008 году в борделе – как сообщалось, сразу с шестью обнаженными девушками – был задержан начальник полиции Реза Зареи, заведующий программой по борьбе с аморальным поведением.

Обычно все, что требовалось для освобождения, – это поработать ртом. Иногда обнаглевшие полицейские требовали полноценного секса, но девушки с Тахт-э Тавус почти всегда отказывались.

– Да лучше пусть меня побьют камнями до смерти, чем трахаться с тобой! Твоя жена, наверное, слепая инвалидка! – кричала одна из них, когда ее вели в наручниках в полицейский участок.

Ее осудили на три месяца и девяносто два удара плетью. Полицейские считали этих девушек из центра слишком воинственными и сварливыми, в отличие от запуганных и одурманенных шише наркоманок из южного Тегерана, которые смиренно принимали все изнасилования и побои, подобно многим обездоленным и оскорбленным. На юге Тегерана секс с полицейскими был делом обычным, в любом переулке или под любым автомобильным мостом. Обычно полицейские работали вдвоем: пока один занимался делом, другой «стоял на стреме». На Тахт-э Тавус девушки двигались и говорили быстрее, так как их мозги не были затуманены дешевыми наркотиками. В отличие от своих товарок с юга они следили за переменами в законодательстве и, что более важно, за тем, как их исполняют на практике. Полицейским почти невозможно было доказать, что девушки занимались чем-то, помимо обсуждения платы за проезд. Но все же они задерживали их и угрожали судебным разбирательством по обвинению во внебрачной половой связи, за что полагается до сотни ударов плетью, а в случае с супружеской изменой – казнь. Облаченные в зеленую форму полицейские не скупились на угрозы и гневные упреки в аморальном поведении, вызывая в участок родителей для дополнительного унижения.

Девушки вооружались своими средствами защиты. Когда не срабатывал подкуп, некоторые доставали из сумочек свидетельство о сиге – временном браке, одобренном Богом и государством. Такие браки заключаются между мужчиной, который уже может быть женат, и женщиной, которая не должна быть замужем, на самый разный срок, от пяти минут до девяноста девяти лет. Это образец шиитского прагматизма в его ярчайшем виде, благодаря которому даже быстрый случайный секс может получить печать исламского одобрения и стать освященным в глазах Господа. На Хафт-э Тир всегда находился какой-нибудь сговорчивый мулла, готовый продать такой документ с официальной печатью за 600 000 туманов (около 200 долларов США). В случае необходимости девушки могли просто вписать в него имя мужчины. По закону, в большинстве случаев для сиге не требовалось официальной регистрации, но девушки не хотели полагаться на волю случая. Раз в несколько лет начинались очередные дискуссии на тему сиге. Основной аргумент его противников заключался в том, что это наивысшее проявление религиозного лицемерия. Представительницы организаций, защищающих права женщин, также жаловались, что в данном случае преимущества, как это часто бывает в Исламской республике, опять-таки на стороне мужчин. Они, в отличие от женщин, могут уже состоять в браке, могут иметь сколько угодно временных жен и могут аннулировать сиге в любое время. Бывший президент и влиятельный политик Акбар Хашеми Рафсанджани в одной проповеди вызвался защищать этот институт, но с оговоркой, что он не должен поощрять среди иранцев «западную распущенность». Тысячи людей вышли к парламенту в знак протеста. Другим религиозным деятелем было предложено учредить лицензированные публичные дома, при которых мог бы находиться дежурный мулла, проводящий церемонию временного брака, чтобы заблудшие тегеранцы могли удовлетворять свою похоть подобающим с точки зрения религии образом. План этот так и остался в проекте.