Каждый вдох - читать онлайн книгу. Автор: Николас Спаркс cтр.№ 3

Перед моим уходом старик поставил еще условие: реальные имена не называть. У него не было желания прославиться – он считал себя человеком закрытым и к тому же опасался, что история может разбередить старые и новые раны. В конце концов, все произошло не на необитаемом острове, в событиях участвовали вполне реальные люди, и кого-то из них эти разоблачения могут расстроить. Я выполнил все условия, потому что ценность этой истории для меня важнее мелочей, ведь она напоминает нам, что иногда судьба и любовь вступают в борьбу.

Вскоре я начал работать над романом. Если у меня возникали вопросы, я звонил или приезжал. За год я объездил окрестности, по крайней мере те места, которые не были навсегда утрачены. Сидя в архивах, я всматривался в газетные фотографии, сделанные более четверти века назад. Чтобы снабдить повествование красочными деталями, я неделю прожил в прибрежном городке на востоке Северной Каролины и съездил ни много ни мало в Африку. (С этим мне повезло больше – там время течет куда медленнее. Порой мне казалось, что я нечаянно оказался в прошлом.)

Очень полезной стала поездка в Зимбабве. Я еще никогда не бывал в этой стране, и местная природа произвела на меня неизгладимое впечатление. Когда-то Зимбабве называли житницей Африки, но сейчас сельское хозяйство пришло в упадок, а экономику поразил длительный кризис, в основном по политическим причинам. Я бродил по незасеянным полям, видел разваливающиеся фермерские постройки и представлял, как зеленели здесь посевы, когда начиналась моя история. Три недели я ездил на сафари, жадно впитывая все, что открывалось глазу. Я говорил с гидами, скаутами-разведчиками и наблюдателями об их обучении и жизни и думал, как сложно им создавать семьи, ведь почти все время они пропадают в буше ^[1]. Признаюсь, я влюбился в Африку с первого взгляда и навсегда: с того раза меня неудержимо тянет вернуться, и я знаю, что скоро поеду туда снова.

Несмотря на все мои усилия, многое осталось неизвестным: двадцать семь лет все-таки немалый срок, и дословно воспроизвести давний разговор между двумя людьми невозможно. Не получится точно вспомнить и каждый шаг главного героя, и какими были облака, и как именно волны набегали на берег. В этой книге вы увидите максимум моих усилий. Кое-что я изменил из соображений конфиденциальности, поэтому уверенно называю книгу художественным, а не документальным произведением.

Замысел, сбор материалов и процесс написания романа стали одним из самых памятных этапов в моей жизни. До известной степени пережитое изменило мое отношение к любви. Наверное, многим из нас нет-нет да и приходит в голову: а что, если бы я тогда последовал велению сердца? На это нет ответа. Жизнь складывается из маленьких жизней, каждая из которых длится один день, и нам то и дело приходится принимать решения и делать выбор (с соответствующими последствиями). Постепенно наши решения превращают нас в тех, кем мы в итоге становимся. Я запечатлел несколько фрагментов в меру своего таланта, но кто сказал, что картина, сложившаяся из этих фрагментов, – настоящий портрет этой пары?

Когда речь заходит о любви, всегда найдутся сомневающиеся. Влюбиться легко; сохранить любовь, несмотря на превратности судьбы, – недостижимая мечта для многих. Но если вы прочтете эту историю с тем же ощущением чуда, с каким читал ее я, впервые открыв коричневый конверт, ваша вера в сверхъестественное влияние, которым любовь порой обладает над людскими жизнями, обретет второе дыхание. Возможно, вы даже отвезете в «Родственные души» свою историю и она изменит чью-то жизнь так, как вы и подумать не могли.

Николас Спаркс,

2 сентября 2017 года

Утром девятого сентября 1990 года Тру Уоллс вышел из дома и посмотрел на небо, которое пылало огненным цветом на линии горизонта. Земля растрескалась, воздух был абсолютно сухим – дождей не наблюдалось больше двух месяцев. Пыль оседала на высоких ботинках, пока Тру шел к пикапу, на котором ездил уже двадцать лет. Пикап, как и ботинки, был густо покрыт пылью изнутри и снаружи. За забором, поверх которого тянулся провод под напряжением, слон отрывал ветки с рухнувшего ночью дерева. Тру не обратил на него внимания. Это часть его родного ландшафта – предки Тру эмигрировали из Англии более века назад, и сейчас он удивился не больше, чем рыбак, вытаскивающий из моря сеть с уловом и заметивший акулу. Тру был поджарый и темноволосый, вокруг глаз давно появились морщинки от постоянного пребывания на солнце. В свои сорок два года Тру до сих пор не решил: сам он выбрал жизнь в буше или это буш выбрал его.

В лагере было тихо: гиды, в том числе его приятель Роми, рано утром уехали в сафари-лодж, откуда гостей со всего мира повезут в буш. Последние десять лет Тру работал гидом в национальном парке Хванге. До этого его жизнь была почти кочевой: он менял заповедники каждые пару лет, набираясь опыта. Как правило, Тру избегал сафари-парков, где разрешалась охота, чего его дед понимать не желал. По словам деда Тру, которого все называли Полковником, хотя тот в армии никогда не служил, он перестрелял больше трехсот львов и шакалов, защищая скот на крупной семейной ферме возле Хараре, где рос Тру. Отчим и сводные братья были не прочь побить этот рекорд. Помимо разведения скота, семья Тру выращивала различные культуры, собирая больше табака и томатов, чем любая другая ферма в стране. А еще кофе. Прадед Тру начинал с легендарным Сесилем Родсом, алмазным магнатом, политиком и символом британского империализма, прибравшим к рукам землю, деньги и власть.

Полковник унаследовал от отца процветающий семейный бизнес, а после Второй мировой войны в делах и подавно начался невиданный прогресс; в результате семья Уоллсов стала одной из богатейших в стране. Дед не понял желания Тру оставить добропорядочную с виду деловую империю и роскошную жизнь. До своей смерти – Тру тогда было двадцать шесть лет – Полковник успел посетить заповедник, где работал внук. Хотя Тру спал в лодже, а не в лагере, при виде комнаты внука старика едва не хватил удар. Он оглядел жилище, которое счел не лучше лачуги, – без теплоизоляции и телефона, с керосиновой лампой и мини-холодильником, питавшимся от маленького общего генератора. Все это разительно отличалось от усадьбы на ферме, но Тру вполне устраивала спартанская обстановка, особенно когда наступал вечер и над головой разливался океан звезд. На самом деле в этом охотничьем домике было гораздо лучше, чем в других лагерях, где он работал ранее (в двух из них приходилось спать в палатке): здесь имелся водопровод и душ, который Тру считал чем-то вроде роскоши, пусть даже душевая была общей.

С собой Тру вез гитару в потрепанном чехле, провизию, термос, рисунки, которые он сделал для своего сына Эндрю, и рюкзак с одеждой на несколько дней, туалетными принадлежностями, альбомами, цветными и угольными карандашами и паспортом. Тру планировал отсутствовать примерно неделю, но счел, что больше ему ничего не понадобится.