Особняк на Трэдд-стрит - читать онлайн книгу. Автор: Карен Уайт cтр.№ 48

– Почему вы так говорите? Вы что-то знаете? – Его руки крепче сжали мои плечи. – Вы что-то видели?

Я отвернулась.

– Это просто чувство. – Я сглотнула. – После разговора с вашей матерью я поняла, что Эмили, вероятно, ушла навсегда.

Джек отпустил мои плечи.

– Наверно, вы правы. Трудно поверить, что человек, с которым ты мечтал провести всю оставшуюся жизнь, мог так легко исчезнуть из твоей жизни.

– То есть вы не знаете, что с ней случилось?

Джек покачал головой.

– Она не сказала ни единого слова. Даже ее босс в газете не знает, куда она уехала и почему.

И тогда мне захотелось рассказать ему, что я видела, и передать ему ее слова. Но, когда над вами насмехаются на игровой площадке, когда отрицают, что вы что-то видите и слышите, трудно поверить, что у взрослых будет к вам иное отношение. И, кроме того, сказала я себе, у меня нет доказательств того, что женщина, которую я видела, это Эмили.

Джек отошел прочь, как бы желая сменить тему. Я же посмотрела на стопку книг. Подняв ту книжку, что лежала сверху, я прочла вслух заголовок:

– «Шифры Гражданской войны». – Я взяла следующую книгу: – «Пляшущие человечки. Шерлок Холмс». – Я повернулась к Джеку: – Где вы их нашли?

Он ответил не сразу.

– Здесь, на чердаке. Некоторые уничтожены плесенью, но многие в хорошем состоянии. Похоже, предыдущий владелец дома интересовался шифрами. – Джек подошел и взял у меня из рук обе книги. – Кстати, я тоже ими интересуюсь, и я надеялся, что вы не станете возражать, если я прочту эти книги, пока я здесь.

– Под шифрами вы имеете в виду секретные коды?

– В целом да. Работая над некоторыми из моих предыдущих книг, особенно теми, что касались шпионажа, я много узнал про шифры и способы их взлома. Это из области мужских интересов.

– Хорошо, читайте, я не против. Но, если вы отнесете их вниз, проследите, чтобы плесень не попала на мебель.

– Да, мэм, – сказал он, возвращая книги обратно в стопку.

Я же продолжила рыться в вещах, поднимая пыльные простыни, чтобы увидеть, что там под ними. Увы, мои находки – это не только изысканная антикварная мебель, но и все, что угодно, начиная с изъеденной молью формы времен Гражданской войны и кончая грудой старых журналов и высохших газет за последние сто пятьдесят лет. Тяжелый дубовый стол частично был закрыт чучелом буйвола. Я была вынуждена протиснуться между ним и чучелом, чтобы хорошенько осмотреть стол. Движимая любопытством, я выдвинула большой центральный ящик. Просто удивительно, до чего же легко он открылся, как будто кто-то уже открывал его до меня! Я сунула руку внутрь и достала стопку бумаг.

– Стиль резко отличается от всего того, что есть в этом доме, – раздался за моей спиной голос Джека. – Смею предположить, он попал сюда с плантации Вандерхорстов.

Я кивнула, одновременно пробегая глазами документы в своих руках.

– Вы помните название плантации?

– «Магнолия-Ридж».

Мы пристально посмотрели друг на друга.

– Думаю, вы правы. Большинство этих бумаг – списки покупок и квитанции за ткани и соль. Но вот это… – я достала лист из середины стопки, – похоже на «Акт передачи права собственности».

Джек шагнул вперед, споткнувшись в спешке о голову оленя, и встал рядом со мной.

– Можно взглянуть?

Я протянула ему лист бумаги. Джек поднес его к свету единственной лампочки. Заглянув ему через плечо, я отметила проставленную наверху дату: 1 ноября 1929 года.

– Это ведь год краха фондового рынка, не так ли?

Джек кивнул. Пробежав глазами мелкий шрифт основного текста, он, прищурившись, посмотрел на подписи внизу страницы.

– Что это? – спросила я.

– Акт передачи права собственности на плантацию «Магнолия-Ридж». Из этого документа явствует, что Роберт Вандерхорст передал имущество своей жене Луизе.

Я посмотрела на подписи внизу – странно, почему-то одна из них показалась мне знакомой, но Джек быстро вернул лист к другим документам. К тому же мои мысли уже вертелись вокруг его последних слов.

– Зачем он это сделал? Они были женаты, и, хотя я не уверена, какие тогда были законы, готова поспорить, что после заключения брака его собственность принадлежала и ей.

– Так-то оно так. Но иногда мужчина, чтобы избежать уплаты налогов, переписывал имущество на жену или родственника. Или… – Он запнулся, как будто не хотел выдавать какую-то тайну.

– Или что? – настаивала я.

– Или чтобы избежать конфискации имущества правительством. Например, за незаконную деятельность.

– За незаконную деятельность? Вандерхорсты занимались ею?

Джек усмехнулся.

– О, кузнечик, вам нужно многому научиться. Не стесняйтесь называть меня учителем, когда я просвещаю вас.

Я закатила глаза.

– Уже поздно. Не могли бы вы просто сказать, что мне пора спать?

Джек терпеливо посмотрел на меня.

– Мелли, какие большие социальные потрясения имели место в конце двадцатых и в начале тридцатых годов?

Я на минуту задумалась. После того как мне исполнилось шесть лет, история потеряла для меня актуальность. В школе я едва успевала по ней, уча, как говорится, лишь от сих до сих, чтобы кое-как сдать очередной экзамен, а затем все благополучно забыть.

– Ну, девушки начали показывать лодыжки и танцевать чарльстон. И вы должны воздать мне должное, что я в курсе краха фондовой биржи. – Я улыбнулась, гордая тем, что извлекла этот факт из глубин моей памяти.

– Восемнадцатая поправка или Акт Вольстеда что-то вам говорят?

– К счастью, нет, – усмехнулась я.

– Я о «сухом законе». Кстати, я был в «Магнолия-Ридж» – до того, как мистер Лонго купил его, – и видел остатки нескольких строений. По всей видимости, отец Невина Вандерхорста был бутлегером. Я бы не сказал, что округ Чарльстон населяли исключительно трезвенники, но можно было сделать деньги, и немалые, поставляя подпольное спиртное в соседние округа и штаты.

– Извините, если я останусь равнодушной к этому уроку истории. Но я не видела необходимости в ее изучении, даже когда училась в школе. В ней все сводится к давно умершим людям.

Джек повернул голову, чтобы вновь пробежать глазами документ.

– Кому это знать, как не вам, – заметил он.

Я громко втянула в себя воздух.

– Простите?

Не глядя на меня, он сказал:

– Вам не нравятся старые дома, потому что их владельцы в ваших глазах погрязли в прошлом. Вы же предпочитаете, чтобы недвижимость использовалась для чего-то более полезного, например для автостоянок, если только вам не удастся спихнуть старый дом какому-нибудь бедному простофиле, который не ведает, во что он ввязывается, и сорвать с него хороший куш. Так что меня не удивляет, что для вас история – это в первую очередь мертвецы, нечто такое, что давно утратило свою актуальность. И я уверен, это никак не связано с тем фактом, что вы должны были унаследовать дом бабушки на Легар-стрит, но вместо этого она продала его чужим людям после развода ваших родителей.