Убийство на Рождество. Для убийства есть мотив - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнсис Дункан cтр.№ 96

Не прошло и нескольких часов, как самой обсуждаемой темой разговоров стал факт, что доктору Расселлу досталась значительная доля состояния Лидии Дэр. Сам доктор казался удивленным и немного растерянным. Он обратился к своим спутникам и к поверенному, выразив сомнения в том, что завещание действительно выражает подлинные намерения Лидии, привлекал внимание к дате, настаивал, чтобы отец Лидии, Сандра и Фаррант приняли хотя бы часть или всю сумму, завещанную ему, но Берджесс заверил его, что завещание подлинное, безусловно имеет юридическую силу, а остальные отказались даже слушать предложения прийти к компромиссу.

– Если Лидия сказала, что деньги достанутся вам, доктор, – заявил старик Дэр в прямолинейной йоркширской манере, – значит, так тому и быть. Лидия всегда знала, что делает, и я исполню ее желание. Ей было известно, что нам с ее матерью ничего не нужно. Нам хватит и того, что у нас есть, на всю оставшуюся жизнь. Берите эти деньги, доктор, и успехов вам в исследованиях.

– Я согласен с мистером Дэром, – проговорил Фаррант. – Совершенно ясно, что этого хотела Лидия.

– Вы же знаете мое мнение, Пол, – произнесла Сандра Борн. – Мы с Лидией понимали друг друга. Она восхищалась вами и так хотела вам помочь. Она была бы рада узнать, что с ее помощью вы сумели заняться тем, о чем всегда мечтали.

Однако в «Стране роз» царила подавленность. Пол Расселл чувствовал себя явно не в своей тарелке, и даже Джин вела себя как-то странно. Казалось, оба остерегаются наговорить лишнего; им приходилось взвешивать каждое слово, прежде чем произнести, чтобы не совершить ошибки.

Ощущая эту натянутость, Тремейн попытался выяснить, что тревожит его друга.

– Это наследство много значит для вас, Пол? – спросил он. – Его хватит, чтобы вы могли оставить врачебную практику?

– Сразу – нет, – ответил Расселл, – но благодаря наследству сделать это можно гораздо раньше, чем я представлял. Например, начать строить планы, подыскивать необходимые приборы и приличную лабораторию. В обычных условиях мне понадобилось бы несколько лет, чтобы достичь этого этапа, и к тому времени мои желания уже исчезли бы.

– Да, полагаю, вы правы, – отозвался Тремейн. – С возрастом желания угасают. А порой хочется достичь цели любой ценой.

Джин со стуком опустила свою чашку на блюдечко. Расселл тоже растерялся, и Тремейн не стал развивать свою мысль. Очевидно, удовольствие от чаепития она бы ему не прибавила.

На вечер была назначена репетиция пьесы «Для убийства есть мотив». Время определили еще до того, как стал известен день похорон, и не отменили ввиду несогласованности действий. В итоге репетиция не задалась с самого начала, и положение так и не выправилось, сложности нарастали и усугублялись.

Тягостное чувство, вызванное похоронами, повергло всех в беспокойство. Нервы были на пределе, Тремейн заметил несколько мелких вспышек, явно обусловленных атмосферой всеобщих подозрений и подавленности. Он направлялся к деревенскому клубу, когда узнал о репетиции. Пол как исполнитель одной из ведущих ролей был обязан присутствовать, и приглашение распространялось на сопровождающего его друга. Вдобавок Тремейну хотелось еще раз понаблюдать за действующими лицами жизненной драмы, которая разыгрывалась вокруг него, и выяснить их реакцию на недавние события. И наконец, сама пьеса вызвала у Тремейна такой интерес, что ему не терпелось вновь увидеть ее на сцене.

Мартин Воэн, необщительный, угрюмый, прибыл на репетицию одним из первых. Он на пять минут опередил Джералда Фарранта, который занял место в полумраке зала и сидел неподвижно, глядя на сцену.

С самого начала действие шло неровно и воодушевления не внушало. Сандра Борн заменила Джин в качестве суфлера (какие-то срочные домашние дела помешали Джин присутствовать на репетиции), сочетая его обязанности с работой режиссера и постановщика. Отвлекаться ей было некогда, поскольку на сей раз, в отличие от предыдущей репетиции, когда все знали свои роли назубок, игру прерывали досадные заминки – кто-то забывал реплики, не слышал подсказок. Вскоре стало ясно, что постановка движется к катастрофе: каждая сцена получалась чуть хуже предыдущей, с каждым действием ситуация выходила из-под контроля.

Воэн не выказывал и тени былого огня. Он уже не доминировал в труппе – напротив, играл посредственно и с каждой минутой все хуже. Свои реплики Воэн произносил машинально и невыразительно.

Тремейну пришлось признать, что аплодисментов заслуживает только Полин Конрой. Ее талант актрисы не вызывал сомнений. Рядом с ней Пол Расселл в роли обуздывающего ее злого гения смотрелся неуклюжей марионеткой, которой никого не обмануть.

Филлис Голуэй и Джеффри Маннинг прилагали все старания, чтобы вдохнуть в пьесу жизнь, но какой бы притягательной ни была красота юной девушки, каким бы воодушевлением ни пылал Маннинг, их способностей не хватало, чтобы противостоять хаосу на сцене. Вдобавок сами они, подавленные, как и остальные, часто допускали промахи. Говард Шеннон не мог сосредоточиться и забывал свои реплики. Сандре Борн приходилось снова и снова поправлять его, и Тремейн видел, что она уже теряет терпение. Ее нервы тоже были расшатаны, и хотя Сандра предпринимала усилия, чтобы сохранить спокойствие, было ясно, что долго сдерживаться она не сможет.

Ситуация усугубилась настолько, что любой мелочи, которая в обычных обстоятельствах вызвала бы смех, было достаточно, чтобы поднять бурю. Как уже было известно Тремейну, по ходу пьесы неверного мужа Говарда Шеннона убивает (за сценой) разъяренная ревнивая жена. Сюжет строился так, что жене предстояло «обнаружить» его труп в присутствии свидетелей в большом железном кофре, и поскольку этот кофр находился на сцене примерно десять минут, Шеннону требовалось провести некоторое время, скорчившись, в тесноте.

На предыдущей репетиции Тремейн отметил проявленное труппой внимание к деталям – настолько тщательное, что «труп» Шеннона действительно «находили» в кофре, несмотря на отсутствие зрителей в зале, – но сегодня упитанный участник труппы наотрез отказался следовать роли. Он заявил, что это всего лишь репетиция, и ему незачем терпеть неудобства. Шеннон повел себя как капризный мальчишка, упрямо отказываясь играть по тем правилам, какие соблюдают его товарищи. Он закатил такую сцену, что Сандра Борн раздраженно прикусила губу.

– Что с вами такое, Говард? Вы же раньше не возражали.

– Не понимаю, зачем мне торчать в этом проклятом сундуке, – недовольно поморщился тот. – Мы ведь просто репетируем!

– Да, но мы же всегда старались сделать репетиции похожими на представление.

– А я все равно не полезу. И вообще: вся эта дурацкая затея с пьесой – потеря времени.

– Хорошо, – поспешно отозвалась Сандра, уловив опасные нотки в его голосе, – сегодня пропустим этот момент. Но хотя бы поставьте кофр на место, Говард, чтобы мы могли представить, что происходит. Он вон там, за кулисами.

Все еще протестуя и ворча, Шеннон принялся выдвигать кофр из темноты за кулисами на указанное место у рампы, чтобы подготовиться к дальнейшим сценам.