В пасти Дракона - читать онлайн книгу. Автор: Александр Красницкий cтр.№ 145

Вместе с ними явились палачи.

С ужасом увидали несчастные в их руках всевозможные орудия пыток: тупые пилы, воронки для вливания в горло кипятка, ножи для сдирания кожи...

— Эх братцы! Пришла наша пора пострадать за Русь-матушку! — говорил один из служивых, косясь на палачей.

— Что же! На роду, видать, так написано! отвечал тихо другой. — Держаться только надо, чтобы виду им не показать...

— Подержимся... Никто, как Бог!

— Готовься, ребята! Бодрее только...

Даже перед готовившимися мучениями эти люди, может быть, только с виду сохраняли полное Спокойствие. Страшным усилием воли они подавляли в себе ужас и готовы были ради долга перед Родиной безропотно, без воплей, без стонов встретить свой смертный час.

— Поскорей бы! — вздыхали несчастные. — Чего томят-то?

— Душу выматывают... Хуже пытки!

Но из дворца Шеу не приходило приказания начать казнь.

Там имела место другая драма.

Перед Шоу на коленях молила пощадить пленников его молодая любимая жена. Она хватала его за руки, осыпала их бесчисленными поцелуями, самыми нежными словами убеждала его образумиться и отменить казнь.

— Русские добры, — страстно шептала она. — Они простят всё, простят нападения наши... Поймут же они, что ты только исполнял приказание. Но зачем же озлоблять их против себя напрасно?.. Умрут эти люди или будут жить — всё равно. А русские придут сюда...

Высокие брови Шоу грозно нахмуривались.

— Они не придут! — сурово отрезал он. — Я не пущу их в Цицикар...

— Они идут... Они близко... Пощади же их земляков, и они, в благодарность за это, пощадят нас завтра...

Как ни ослеплён был яростью Шоу, он понимал справедливость этих слов, и только одно упрямство поддерживало сейчас его решение...

— Нет! — воскликнул он. — Пленники умрут... Я сам пойду и придумаю для них пытки. Пусть хоть они поплатятся за всё, что мне приходится переживать... Они умрут...

Вдруг Шеу страшно побледнел и, схватившись руками за голову, кинулся к окну.

— Что это? вскричал он. — Не может быть! Я ослышался... Кто стреляет?

До дворца совершенно ясно доносилась трескотня отдалённой перестрелки.

На площадях и улицах Цицикара в смущении заметались люди, не зная, что им делать, куда деваться.

— Русские! Русские близко! — слышались отчаянные вопли.

Да, русские были близко, совсем близко. Шёл отряд генерала Ренненкампфа, всюду на своём пути сбивавший с позиций полчища врагов.

Напрасными оказались все труды европейских инструкторов. Никакая наука не пригодилась, когда обученные немецкими унтер-офицерами китайские полки сошлись один на один с русскими героями. «Яко дым от лица огня», таяли бесчисленные полчища, и везде, где только ни появлялись наши молодцы-казаки, всегда бывшие впереди, врассыпную бежали перед ними их противники.

Теперь после перехода, который смело может быть назван «полётом орлов», отряд генерала Ренненкампфа был уже под стенами Цицикара.

Труден был его поход. Выступать приходилось совершенно неожиданно. Не была организована как следует даже интендантская часть, но молодцы-сибиряки бодро шли вперёд.

Одним из самых ожесточённых сражений в Маньчжурии, где всецело проявлено было величие духа русского солдата, был пятнадцатичасовой бой новокиевского отряда генерала Айгустова у сильнейшей маньчжурской крепости Хун-Чун, грозившей опасностью всему нашему Приуссурью.

Хун-Чун, занятый многочисленным гарнизоном, положительно мешал нашим войскам идти в поход на столицу Маньчжурии Мукден.

— Господи, да когда же мы развяжемся с Хун-Чуном? — ворчали томившиеся бездействием офицеры восточносибирских 15-го и 16-го полков, квартировавшие в Новокиевске. — Этак нам и делать будет нечего... Поглядите-ка, все работают, только мы бездействуем.

Военные всей душой рвались в бой. Приказ о выступлении ждали с минуты на минуту, и никто не понимал, чего это медлит генерал Гродеков, обыкновенно энергичный и решительный.

Вдруг в мгновение высшего напряжения по Новокиевску пронеслась весть, что отдан приказ о походе на Хун-Чун.

— Слава Богу! — торжествовали. — 15-й и 16-й стрелковые пойдут?

— Да, с тремя батареями — горной, мортирной и нештатной Посьетской.

— А казаки?

— Да разве где-либо без них обходится?.. Две сотни: читинцы и уссурийцы. Сапёры из Владивостока назначены! Поведёт генерал Айгустов...

Эти вести передавались из уст в уста. Поднялось необыкновенное оживление. Всё внимание, все заботы сосредоточивались только на предстоящем походе...

Выступил отряд и после односуточного перехода был уже у Хун-Чуна.

— Жаркое дело будет! — переговаривались в рядах готовившихся к штурму воинов.

— Ещё бы не жаркое! Лучшие войска Мукденской провинции здесь... Даром не сдадутся...

Ожидания оправдались. В пятом часу утра 17-го июля начался бой, и только после восьми часов вечера стало очевидным, что русские победили.

Китайцы доказали, что за стенами крепости они могут стойко выдерживать нападение даже такого сильного врага, как русские...

В бою пали подполковник Постников, командир 6-й горной батареи, подпоручик 16-го Восточно-Сибирского полка Квятковский и шестеро нижних чинов.

Смерть офицеров и товарищей страшно возбудила стрелков. Забывая об опасности, на штыках ворвались они в крепость, и там начался было бой.

— Братцы, голубчики! — вдруг пронёсся крик. — Стой, стой, не трож длиннокосых... Взгляните на них...

Солдаты остановились.

— Тьфу ты! — сплюнул один из них и опустил занесённый было над головой китайского солдата приклад.

А кругом слышался хохот...

Китайские офицеры сбежали, едва только русские стрелки пошли на штурм. Но солдаты все остались на своих местах. Стрелки ворвались в крепость с оглушительным «ура», началась кровавая штыковая работа, а никто из китайцев даже не сходил с места. Они готовы были умереть возле своих орудий, но не расстаться с ними...

Всё объяснилось очень просто... Оказалось, что сбежавшие в бою от орудий китайские офицеры, опасаясь, чтобы того же раньше не проделала орудийная прислуга, взяли да и приковали её к орудиям цепями...

Хун-Чун был взят. Впечатление этого боя было таково, что в самом городе и в его окрестностях не осталось ни одного жителя. Все разбежались, объятые паническим ужасом, хотя мирным жителям не причинено было ни малейшего вреда.

Падение крепости Хун-Чун имело решительное влияние на весь дальнейший ход событий в этом районе военных действий: дорога внутрь страны — на Гирин — была открыта.