В пасти Дракона - читать онлайн книгу. Автор: Александр Красницкий cтр.№ 140

— Синь-Хо, прошу вас, успокойтесь! — вступился Вань-Цзы.

— Теперь-то успокоиться! Когда же не сказать всей правды, как не в эти последние минуты? Лицемерие, лицемерие! Бунт, мятеж... против кого?

Синь-Хо вдруг осёкся, огляделся и увидел испуганное лицо Елены.

— Простите меня, — тихо сказал он. — Вы были здесь до сих пор гостьей, а я... я, кажется, забылся... Но поймите и вы, какие чувства волнуют нас. Зачем вы сказали это слово — «бунт»? Бунт может быть только против законных властей, а разве Европа уже стала правительством Китая?.. Нет. Она к этому стремится, и когда ей удастся это, то, пожалуй, всякое восстание в Китае можно будет считать бунтом, а до тех пор — нет...

Синь-Хо замолчал; потом после минутного молчания продолжил:

— Восставал ли когда-нибудь китайский народ против ваших священников, русская? Никогда! Христиане по вашему обряду всегда жили в мире с последователями Кон-Фу-Цзы и Лао-Цзы. Гнев народный обрушивался только на тех посланцев Европы, которые, проповедуя любовь, сами стремились к насилию над свободной волей, над духом своего ближнего. Вы скажете, что сожжена теперь в Пекине ваша духовная Миссия, что разорено селение христиан по вашему обряду. Но разве обезумевшая толпа в состоянии разбирать правых и виноватых? Прискорбно, что пострадали невиновные. Но такое везде может случиться, не только в Китае... Если бы могли знать, сколько в Пекине погибло людей, которых нельзя заподозрить в приязни к европейцам, сколько разрушено зданий ни за что ни про что... Толпа не разбирала. Кто не шёл с нею, тот был против неё... Да и когда всё это случилось? Только тогда, когда Европа поступила с китайским народом, как поступают с бунтовщиками. Европейцы вторглись в пределы Китая, европейские полки пошли на столицу великой страны, а когда наше правительство нашло нужным оформить это и само объявило войну, над нами смеялись те, которые должны бы были краснеть от стыда. Называли безумием это объявление воины одиннадцати державам. И вот мы стали бунтовщиками, мятежниками. Это мы, во главе которых до сей минуты остаётся законное правительство с признанным всем миром правителем... Эх!

Синь-Хо глубоко вздохнул.

— И отчего всё так! — продолжал он. Говорить о любви к отечеству, постоянно кричать о ней, только кричать — это доблесть для европейца, а любить его, как любим все мы, умирать за него — это мятеж... И расправляться будут с нами, как с мятежниками. Вы, вероятно, увидите это сами. Уже сейчас бродят по Пекину европейцы. — Они ещё не освоились здесь, но едва попривыкнут, и тогда... горе моей Родине! — глаза Синь-Хо загорелись зловещим огнём. — Однако даром это им не пройдёт... На свою беду они пришли сюда! Горе им, когда страна Неба станет под ружьё, как стала Европа! Тогда мы будем предписывать законы миру и тогда сами станем глядеть на европейцев, как на бунтовщиков. Шестисотмиллионный народ в состоянии поступить так. Что тогда скажет Европа? Вон и теперь там, на белом материке, говорят, что к нам не пустят оружия... Да стоит только показать горсть золота европейцам, как у нас будет всё, что нужно: и лучшее, чем в Европе, оружие, и лучшие мастера, и учителя военного дела... А теперь, теперь нас просто застали врасплох... Ну что же! Погиб Пекин, но не погибла страна Неба...

Страшный крик донёсся до павильона Елены из глубины парка.

— Что это! — обомлела девушка. — Уинг-Ти...

Уинг-Ти, рыдая, вбежала в павильон.

— Кто там кричит? Что случилось? — с тревогой спрашивала Елена.

— Ах, я видела... сейчас видела! — задыхаясь от волнения, заговорила маленькая китаянка. — Дочь и внучка старого Чу бросились в колодец...

— Вань-Цзы! Синь-Хо! Что это? — воскликнула Елена.

— Это? Это значит, что близко ваши прославленные европейцы! — с холодной улыбкой ответил Синь-Хо. Китайские девушки предпочитают смерть неволе.

— Господи, да как же это? — растерялась Елена. — Вань-Цзы, Синь-Хо, их надо остановить. Им нужно сказать, что европейцев нечего бояться, что они не сделают им никакого зла, ни малейшего зла...

— Не хотите ли убедить в этом сами? — жёстко улыбнулся Синь-Хо. Что ж, попробуйте. Вань-Цзы, проводите гостью.

— Пойдёмте, Вань-Цзы, умоляю нас, пойдёмте! — Елена хватала молодого китайца за руки. — Их нужно спасти... Уинг-Ти, пойдёмте же...

Вань-Цзы бледный как полотно последовал за девушкой.

уть не бегом, задыхаясь от волнения, опередив своего спутника, достигла Елена домика старого садовника.

Она уже не раз бывала здесь и, очутившись на пороге, не заметила никакой перемены, как показалось ей на первый взгляд.

Старый Чу сидел у окна с книгой в руках и, казалось, читал её. Только вряд ли он мог разобрать в ней что-нибудь. Очки старика были влажны. Их залили слёзы, ручьями струившиеся из глаз.

— Чу! — вскричала Елена, припомнив, что старый садовник понимает по-английски. — Где ваши дочери? Где ваши внучки?

Новый душераздирающий вопль донёсся из парка.

— Тринадцатая... Последняя! — ответил старик и сделал вид, что углубился в чтение.

Елена почувствовала, что горло ей будто сжали тисками; в глазах у неё потемнело, комната садовника так и заходила Ходуном. Девушка тихо вскрикнула и без чувств упала на сундук, заменявший диван.

Уинг-Ти и Вань-Цзы. успевшие нагнать её, кинулись к ней на помощь.

Старый Чу встал, положил книгу, протёр очки и, не говоря ни слова, вышел в парк.

Не дошёл он и до ограды парка, как глазам его представилось страшное зрелище.

За густо разросшимися кустами акаций, на лужайке у колодца он увидел двенадцать дорогих ему тел. Все они висели на ветвях тех деревьев, под которыми так часто резвились.

— Здесь только двенадцать их. Где же Колокольчик? — вспомнил старик о любимой младшей внучке, прозванной так за звонкий голосок. — Неужели она не сумела последовать за сёстрами?..

Вдруг ему послышался некий шум из глубокого колодца.

— Спасите, спасите меня! — узнал старик голос Колокольчика.

Чу обеими руками схватился за свою седую голову.

— Что это? Неужели её душа преследует меня? — не своим голосом закричал он и опрометью бросился к выходу из сада.

Он бежал, не видя перед собой ничего, пока чьи-то грубые руки не схватили его за грудь.

Только тогда он опомнился и увидел, что его держат несколько европейских солдат, немцев и англичан. Двое, очевидно, их начальников, стояли тут же.

— Ага! Вот мы и нашли проводника! — обрадовался один из последних. — Как вы думаете, мистер Томкинс... Нам везёт?

— Да, да, герр Гауптман! Я думаю, что этот старик будет нам полезен... Только надобно его расспросить хорошенько, где у них тут спрятаны красавицы...