Золото Хравна - читать онлайн книгу. Автор: Мария Пастернак cтр.№ 95

Сказать по правде, я тогда не придал этому значения. Марка золотом — не такие деньги, чтобы из-за них пойти по миру человеку состоятельному. К тому же я был уверен, что Стюр-мир сам помнит о своем долге и вернет мне деньги.

Он пришел накануне Симонова дня и принес пять эйриров серебра, умолял подождать, пока добудет еще. Я сказал ему, что расписку его украли, и он долго из-за этого убивался — так что у меня и тени сомнения не зародилось. Я лишь подумал, что мой родич, видать, немного не в себе, раз его так огорчают сущие пустяки. Я написал ему новую расписку в том, что он вернул мне часть долга и я готов еще ждать. Заодно я спросил его, хорошо ли он знает Нилуса Ягнятника, что водит с ним дружбу. «У нас деловые отношения», — отвечал Стюрмир. И не солгал, как выяснилось впоследствии.

Дочери моей Вильгельмине я обещал, что к святому Клименту буду дома, в хераде. Потому спешил я расквитаться со всеми делами до середины ноября. Все сложилось так удачно, что я успел даже раньше. Я оставил контору на Маттиаса, и мы с Кольбейном выехали на другой день после мессы Мартейна ^[167], еще затемно. Утро было хмурым, с неба лило. Дорога шла лесом, кругом — ни души, дождь, туман. Видим, едет нам навстречу всадник. Подъехал поближе, оказалось — Нилус из Гиске. Мы поздоровались. Он сказал: «Сам Бог послал мне вас, Стурла, и вашего помощника Кольбейна! Вот, Кольбейн, будьте добры, взгляните, что нашел я. Очень хотелось бы мне знать об этом ваше мнение!» И раскрывает приседельную сумку.

Кольбейн мой приблизился к нему и наклонился с седла, чтобы взглянуть. И тут вижу я, что Нилус Ягнятник выхватывает меч и прижимает к своему животу голову Кольбейна — так что лезвие как раз приходится поперек его шеи. Все случилось так быстро, что я и рта открыть не успел: неведомо откуда свалились на меня несколько молодцов и стащили с седла. На их несчастье, меч-то выхватить я все же успел и одного-двух порешил сразу. Кончил бы и больше, но из кустов посыпались новые, точно псы повисли на мне.

— Что же лежало в приседельной сумке Никуласа из Гиске? — Вальдимар перевел строгий взгляд на Кольбейна.

— Да ничего, — усмехнулся тот. — Сумка была совершенно пуста. Нилус сказал, что сейчас отрежет мне голову и положит в нее. Я спросил его, что за радость ему будет продолжать путь с отрезанной головой в сумке, но он не ответил. Я только молился, чтобы лошадь моя стояла смирно: если б она двинулась хоть на шаг, мне бы сразу конец. Так что когда они подошли сзади, когда мне связали руки и он убрал меч от моего горла, я испытал даже некоторое облегчение.

— Кто там был? — спросил Вальдимар. — Вы узнали кого-нибудь, кроме Нилуса из Гиске?

— Еще бы, — сказал Стурла. — Кроме тех двоих, которых я прикончил на месте, были там сплошь мои знакомцы, а кого я не знал прежде, с теми познакомился вскорости. Родич мой Стюрмир Грош, сын Борда, похоже, заправлял всем этим, а с ним вместе были Альгот Весельчак, сын Скамкеля, Дидрик Боров, сын Хёскульда Друмба, слуги их Андрес и Атли, Хамунд Белоручка, Тронд Тигги и полуглухой Оттар Дауфи.

Они скрутили нас, навьючили как поклажу на наших же коней и за две ночи перевезли на Воронов мыс. День мы провели в какой-то клети — не могу сказать, где в точности это было. Я ничего не видел в дороге, ибо на голове моей был надет мешок, и ничего не мог сказать, ибо во рту моем был кляп. Не мог пошевелиться, ибо руки и ноги мои были связаны, не мог ничего понять, поскольку совершенно не представлял, кому и зачем понадобилось нас похищать и куда нас волокут. Я только и мог, что слышать их разговоры сквозь мешок. К тому времени, как нас спешно — ночью — провезли через весь Воронов мыс, я уже понимал, что речь идет о каком-то сокровище.

Стурла сделал паузу и отхлебнул еще пива.

— О каком сокровище? — Вальдимар даже подался вперед.

— Да всё о нем, о пресловутом золоте Хравна, — спокойно отозвался Стурла.

Скаффти даже привстал на месте от удивления. В глазах Ланглив появился интерес, она широко распахнула их и посмотрела на Стурлу.

— Так оно все же существует, это золото? — спросил Вальдимар. — Я всегда полагал, что это миф.

— Это и есть миф, — кивнул Стурла. — Но Грош, видишь ли, был уверен в обратном. Не знаю, как получилось, что на его бред купились все остальные. У Стюрмира-то точно с мозгами не все в порядке. Может быть, столько крови пролили они вместе, что совсем потеряли от этого соображение? Да и немудрено.

— Какой крови? — Вальдимар в упор уставился на Стурлу.

— Так ведь ты сам про то говорил, Вальдимар. Поначалу это, возможно, была звериная кровь, ибо они и впрямь умелые охотники. Но настал момент, когда им зверья стало мало. Нилус из Гиске занимался преследованием людей вне закона. Он выслеживал и убивал их. Я думал, ты, Вальдимар, именно это имел в виду, когда говорил о свершенных им преступлениях.

— То не были преступления, — покачал головою Вальдимар. — Люди, лишенные мира, суть разбойники. Нилус из Гиске был умелый следопыт, от которого трудно скрыться. И его жестокость — а он, несомненно, был очень жесток, так что сам господин Харальд Лагман бледнел, когда ему докладывали о его деяниях, — искупалась той пользою, которую он приносил, выслеживая и уничтожая поселения этих разбойников, как уничтожают осиные гнезда. Да, он был беспощаден, и нередко гибли невинные. Но он же был и беспредельно храбр, и туда, куда шел он практически в одиночку — с двумя-тремя людьми, — не решился бы порой ступить и целый отряд вооруженных воинов. И Нилус Ягнятник стоил этого отряда, не постесняюсь сказать! В той местности, где он поработал, дороги на многие мили делались свободны от лихих людей. Так что в этом, Стурла, ты ошибся.

— Да, Стурла, — с горечью проговорил Никулас. — Да, Стурла, ты ошибся. Ты просто позабыл, Стурла, что убийство человека, стоящего вне закона, во все времена почиталось в этой стране за особую доблесть, а не преступление. А что же делать с женщинами и детьми, Вальдимар, сын Хельги? Нилус из Гиске полагал, что их надо уничтожать вместе с их отцами и мужьями. Он сам мне сказал: «Не станем же мы с вами затевать ссору из-за этих щенят». Это его слова, Вальдимар!

Стурла положил ему руку на плечо.

— Успокойся, Никулас, — сказал он. — Видишь, секретарь записывает на свой пергамен каждое твое слово.

— Пусть записывает! Я бы хотел, чтобы король это прочитал!.. Будто бедные крестьяне, лишенные по воле судьбы и прав, и имущества — всего того, что обеспечивает закон свободному землевладельцу, — сами собой, вместе с землею, потеряли и право считаться его подданными!

— Я же признал, что Нилус был жесток и беспощаден, — нахмурился Вальдимар. — Это никому из нас не нравилось. Я не раз докладывал лагману. Закон, разумеется, не предусматривает уничтожение жен и детей преступников, этого нет ни в каких сводах и ни в каких уложениях. Нилус из Гиске всегда говорил, что ему трудно сдержать своих людей, когда доходит до дела… Но преступление его было в другом.