Золото Хравна - читать онлайн книгу. Автор: Мария Пастернак cтр.№ 102

— Боже мой, — рассмеялся Торлейв, — что-то очень похожее слышал я, будучи маленьким мальчиком, когда была жива еще бабка моего отца, старая Турид. Она, бывало, рассказывала такие штуки ночью у очага мне и моему младшему братишке Скегги. Что-то было там про зелье, которое превращало людей в животных или что-то в этом духе: стоило ранить ярла ножом, омоченным в таком зелье, или дать ему выпить из рога всего один глоток, как он становился медведем или волком, и потом дочери конунга надо было много выстрадать, чтобы вернуть ему его облик. А иногда это и не удавалось. Так что ты, Мина, не верь ни единому слову, это всё байки!

— Хочешь — верь, Мина, хочешь — нет, да только все так и было. Напрасно потешаешься ты, сын Хольгера, над моими словами. Ульв недаром получил при рождении свое имя: видать, та, что родила его, обладала прозорливостью. Поначалу заметили, что руки его порастают шерстью более прежнего, ибо и до того телом он не был бел и чист. Тогда понял я, что зелье мое действует, и бежал прочь, подальше от этих мест, дабы они, догадавшись обо всем, не обратились против меня и Йорейд не убила бы меня своим колдовством!

— Вот почему ты так боишься ее! — кивнула Вильгельмина. — Но что же дальше было с моим дедом и с бабушкой? Ведь это была она, Маргрет, Белая Ива?

— Да, это была она! По прошествии нескольких лет я решился наведаться в Эйстридалир — узнать, как там обстоят дела и не ждет ли меня более теплый прием у Маргрет. Я был столь самонадеян, что явился прямиком на Таволговое Болото. Йорейд была в доме, а по двору бродила маленькая девочка — она увидела меня и засмеялась. Я заговорил с ней, и тут вышла Йорейд. Она поздоровалась со мною, спросила, как мои дела. И показалось мне, что она не так уж и сердита… Она даже приглашала меня в дом, но я не пошел, ибо понимал, что тогда окажусь в полной ее власти.

«А как дела у Маргрет?» — спросил я.

«Белая Ива ушла вслед за своим мужем, — отвечала Йорейд. — Вот этого младенца оставили они мне в утешение».

«Куда ушла Маргрет? — спросил я. — Ты хочешь сказать, что они оба умерли?»

«Нет, — отвечала Йорейд. — Умерла другая моя дочь — от поветрия, что распространилось в округе. Я не смогла исцелить ее, как ни билась. А Белая Ива и Ульв живы и проживут еще долго, Финн. Напрасно ты пытался разрушить их счастье».

«Я любил ее», — сказал я.

«Это называешь ты любовью?» — спросила она. Я так и не понял, почему она сказала так. Если то, что я испытывал к Белой Иве, не любовь — тогда что называется этим словом?

— Что же, что случилось с ними? — спросила Вильгельмина. — Куда ушли они, Финн? Я не поняла: Ульв и вправду превратился в волка?

— Так должно было произойти, — кивнул Финн. — Зелье было отменное, его готовил не я, убогий неудачник, а мой приемный отец. А он был сильнейший из колдунов. От его заклятий не было и нет никакого спасенья.

— И Белая Ива ушла вместе с Ульвом в лес и стала там жить с волком?

— Белая Ива была колдуньей и дочерью колдуньи, — объяснил Финн. — Ей не нужно было прибегать ни к какому зелью. Я так понимаю, что она своею волей превратилась в волчицу и ушла с ним.

— Похожий конец был и у одной из сказок, что рассказывала старая Турид. Мина, неужто ты правда веришь в эти бредни?

— Не знаю, Торве, — задумчиво проговорила Вильгельмина. Она сидела, поставив локти на стол и подперев виски ладонями; волосы ее пушились кольцами меж тонких пальцев.

Торлейв покосился на Финна.

— Ты рассказал нам сказку; и хотя половина ее взята из тех историй, которыми пугают на ночь детей, часть ее кажется мне правдивой.

— И на том спасибо.

— Но сказка на ночь была для Вильгельмины, — продолжал Торлейв. — Теперь настала моя очередь. Расскажи-ка мне правдивую сагу о тебе и о Стюрмире, сыне Борда. Как вы сошлись с ним?

— Устал я и не в силах более говорить! — проворчал Финн, отодвинув от себя пустую кружку.

— Можешь быть краток, — разрешил Торлейв. — Подробности мне не нужны.

— Хорошо, если нальете мне еще пива.

— Я налью тебе пива, сколько захочешь, — сказал Торлейв. — И даже оставлю тебя ночевать здесь на свой страх и риск — не думаю, чтобы Гамли сказал мне за это спасибо. Я проведу ночь с тобою в поварне, хотя это вовсе не доставит мне удовольствия. Но здесь в котле еще полно холодной каши, и мне бы не понравилось, если бы все те, кто станет есть ее наутро — а я надеюсь быть в их числе, — к ночи обросли шерстью и с воем убежали в лес.

— Смейся, смейся, сын Хольгера! — ощерился колдун. — Напрасно ты не веришь мне!

— Верю я или нет, речь не о том.

Вильгельмина нацедила из бочонка еще пива и поставила кружку перед Финном.

— Стюрмир, сын Борда, сам отыскал меня прошлой зимою, — начал Финн с явной неохотой. — До того подвизался я некоторое время в поисках кладов. Случилось так, что троим людям я и вправду помог найти золото. Обо мне пошла кое-какая слава, вот Стюрмир, сын Борда, и явился ко мне. Не могу сказать, что я был рад: речь-то шла вовсе не о том, чтобы найти в земле денежки, которые никому не принадлежат, а о том, чтобы отнять чужое добро. Однако он сразу же неплохо мне заплатил и вдобавок посулил такой хороший куш, что в случае удачи я, пожалуй, мог бы бросить свое ремесло.

Поначалу он говорил, что ему бы только выяснить, где деньги, а возьмет их он сам, без меня. Мы приехали в Эйстри-далир, на Долгое озеро. Я узнавал знакомые места, и становилось мне всё хуже. Сказать по правде, я совсем приуныл, когда понял, что речь идет о Стурле, сыне Сёльви, вдовце той самой Кольфинны, дочери Белой Ивы. Я сказал о том Стюрмиру, и он даже не думал смеяться надо мною, как делаешь это ты, сын Хольгера, — ибо это лишь вам, жителям юга, невдомек, какие дела творятся на свете. Он даже пообещал мне за мои труды на пять марок больше. Я решил, что пять марок на дороге не валяются, — и согласился… себе на беду. Через полгода я бы и сам заплатил кому-нибудь хоть десять марок, кабы они у меня нашлись, лишь бы сбежать от Стюрмира, но было уж поздно.

— Почему же вы все были так уверены, что золото Хравна у нас на хуторе? — спросила Вильгельмина.

Колдун отвел глаза.

— Я поворожил немного, — сказал он и откашлялся. — И золото сказало мне, что оно там, на острове на Долгом озере.

— Вот как, — усмехнулся Торлейв. — Значит, золото тебе сообщило, что оно на Еловом Острове. Как выяснилось впоследствии, оно солгало. А что было дальше, колдун?

— Стюрмир, задолго до моей встречи с ним, имел какие-то темные дела с тем человеком, которого зовут Нилус из Гиске. Я боялся его пуще чёрта, ибо слышал, что он делал с теми, кого обвиняли в колдовстве. Это было его обязанностью — отыскивать таких, как я, и отдавать их под суд, а то и вовсе решать мечом на месте. Я прекрасно сознавал, что жизнь моя в его глазах ничего не стоит, а жив я лишь потому, что нужен Стюрмиру.

Мы со Стюрмиром несколько раз пытались проникнуть на хутор Стурлы Купца, но каждый раз что-то мешало: так просто не подойдешь, надо плыть на лодке, а лодку видно издалека. Как-то ночью Стурла заметил нас и стал спрашивать с острова, кто мы такие и зачем плывем на его хутор. Пришлось повернуть обратно. Мы дождались, когда он уедет по своим торговым делам, и решили, что уж в эту-то ночь непременно будем на хуторе. Мы не надеялись сразу взять золото; хотели только понять, где именно искать. Ночь была летняя, лунная. Наша лодка стояла в заводи у раздвоенной ивы. Мы шли к ней через лес, и в какой-то момент стало понятно, что в свете луны, за кустами, шаг в шаг следует за нами огромный белый зверь. Стюрмир сначала сказал: «медведь» — столь он был велик. Потом мы решили, что это собака с хуторов, — бывают такие псы, ростом что твой теленок. Как бы то ни было, жуть нас взяла обоих. Ежели бы Стюрмир не пытался держаться храбрецом, я бы уж давно сбежал оттуда не помня себя, потому как я-то уж точно в храбрецы никогда не рвался, и разве что звон золотых монет может заставить меня перебороть страх.