Комбат. Остановить блицкриг! (сборник)  - читать онлайн книгу. Автор: Олег Таругин cтр.№ 30

С мятежной же планетой поступили жестко и показательно: дав местному правительству сутки на тотальную эвакуацию гражданских, за несколько дней полностью раздолбали орбитальными ударами и высотными бомбардировщиками все центры сопротивления вместе с сопутствующей инфраструктурой. Обычными боеприпасами, разумеется, – загрязнять долгоживущими изотопами поверхность планеты земного типа первого класса никто не собирался даже теоретически. Только высокотемпературная плазма и старые добрые ОДАБ, по большому счету ничем не уступающие тактическим ядерным боеголовкам. Вирджиния пала, но вскоре вспыхнуло в других системах. Причем складывалось впечатление, что мятежи оказались подготовлены заранее и управлялись из некоего единого «штаба»…

Тогда Сергею казалось, что подобные разгромы больше никогда не повторятся. Но он ошибся. Они повторились. Сначала еще в нескольких мирах, внезапно пожелавших стать независимыми и избавиться от «контроля центра», а затем здесь, в далеком прошлом. Сейчас… сейчас кто-то тряс за плечо дрыхнувшего на госпитальной койке Кобрина – видимо, снова проспал утренний обход и сейчас получит нагоняй от дежурной медсестры, миловидной Линды, с которой Серега попытался закрутить ни к чему не обязывающий романчик, но получил решительный отворот. Весьма решительный, почти час хромал, широко расставляя ноги. Вот только голос у девушки отчего-то оказался мужским и смутно знакомым:

– Подъем, командир, почти три часа, скоро светать начнет. Разведка вернулась, интересные сведения принесла.

24 июня 1941 года

Стремительно вырвавшийся из объятий сна Кобрин дернулся – и охнул от боли в спине и затекших от долгой неподвижности мышцах. Ну, еще бы, проспал почти пять часов в полусидячем положении, привалившись к древесному стволу. То ли накопившаяся за эти дни усталость сказалась, то ли особистский спирт подействовал. Но голова, как ни странно, абсолютно ясная, да и сна ни в одном глазу – выспался-таки.

– Что случилось?

– Не паникуй, Степаныч, – усмехнулся Зыкин. – Проснулся? Вот и ладно. Пока ничего не случилось, но одна из разведгрупп засекла немцев. Недалеко от нас, и трех километров не будет.

– Остальные группы? – деловито спросил комбат, прикинув, что по времени возвратиться должны были все.

– Пока не вернулись, но с час назад охранение слышало выстрелы в нескольких километрах отсюда. Ночью тихо, звуки далеко разносятся. Похоже, бой там шел, короткий, правда. А уж наши ли то стреляли или нет – неизвестно.

– Понятно, – поднявшись на ноги, Сергей наскоро размялся, разгоняя застоявшуюся кровь. Затянул ремни портупеи, оправил гимнастерку. – Ладно, пошли к разведчикам, послушаю, что расскажут.

– Пошли, – согласился лейтенант. И чуточку обиженно добавил: – Только я и сам рассказать могу. Немцев примерно неполный батальон, мотострелки. Из брони только полугусеничные транспортеры, как там ты их называл? «Ганомаги»? Остановились на ночевку. Пока дрыхнут, но с рассветом наверняка продолжат движение. И что-то мне подсказывает, что это наши вчерашние знакомые. Недобитки, усиленные подошедшим подкреплением.

– Это еще почему? – искренне удивился Кобрин. – У них что, на лбу написано? Или транспаранты развешаны?

Зыкин усмехнулся:

– Легкораненых много, видать, не стали в тыл отправлять. И часть техники побитая, особенно грузовики. Где пулями, где осколками. Нет, понятно, что не мы одни тут воюем, но вот кажется мне, что это именно они.

– Витя. – Кобрин наконец понял, что показалось ему странным в тоне товарища. – Харе скрытничать, выкладывай, что узнал?

– Ну, вот, а я-то хотел сюрприз сделать… – расстроился контрразведчик. – Пленного наши приволокли, пехотного унтера. Живот ему прихватило, вот он в кустики и отошел, там и спеленали. Я ихний язык чуток знаю, перебросился парой фраз. Он и рассказал, что вчера утром они попали на переправе в русскую засаду. И про танки все верно описал, и про минометный обстрел, и про второй взорванный мост тоже. Там они, кстати, разделились, эти сюда двинулись, той же дорогой, по которой мы шли, остальные куда-то в сторону свернули, я не выяснял. Так что точно они, стопроцентно! Между прочим, немцы считают, что нас чуть ли не дивизия была, о как! И танков до батальона. Кстати, ту мехгруппу, что мы громили, усилили, тут ты вчера верно рассудил. Они так у первого моста и просидели, вперед не рыпаясь, пока основная часть войск не подошла.

– Интересно, – задумчиво протянул комбат. – Даже очень. Пошли быстрее, хочу сам с ним поговорить.

– Понравился сюрприз? – с гордостью, будто это он самолично и притащил «языка», осведомился особист.

– Сюрприз – да. А вот такое соседство – нет. Ты хоть понял, в чем суть?

– Э… в смысле?

– Да в том, Витя, что мы уже почти в немецком тылу, блин, вот в чем! Если они нас догнали и на ночевку стали, значит, завтра… тьфу, ну то есть уже сегодня, нам придется уже не просто на соединение со своими идти, а из окружения выходить!

Судя по вытянувшейся физиономии Зыкина, подобные мысли в его голову просто не приходили. Поэтому и реакция оказалась вполне предсказуемой: особист длинно и заковыристо выругался. И остаток дороги протопал молча, раздраженно загребая сапогами ни в чем не повинные перепревшие листья.

Допрос пленного много времени не занял – унтер-офицер с типично немецким именем Ганс и говорящей фамилией Кригер ^[2], от которого отчего-то едва заметно попахивало дерьмом, был подавлен и до смерти перепуган. Чем не слишком соответствовал его боевой фамилии. Потому на задаваемые Кобриным вопросы отвечал охотно, даже не собираясь что-либо утаивать. В принципе понятно: сначала идешь, позевывая, в кустики по большому и важному делу, чувствуя себя солдатом победоносной германской армии, покорившей половину Европы, затем неожиданно получаешь по морде – вон какой фингалище на месте левого глаза – и в итоге оказываешься пленным со скрученными за спиной руками, которого куда-то тащат по страшному ночному лесу. Есть от чего перепугаться и упасть духом. Только и остается надеяться на то, что большевики придерживаются конвенции о военнопленных.

Со слов унтера, оказавшегося водителем одного из грузовиков, выходило, что он и его товарищи и на самом деле из состава той мехгруппы, с которой красноармейцы воевали вчерашним утром. Сам он в бою якобы не участвовал, оставаясь при машине. Скорее всего так и было, хотя насчет последнего фриц явно приврал: наверняка при первой же возможности драпанул от дороги куда подальше и героически отсиживался в зарослях, пока не перестали стрелять. Впрочем, не суть важно: куда больше Сергея интересовали потери противника и его дальнейшие планы. Услышав первый вопрос, немец совсем пригорюнился и с тяжелым вздохом сообщил, что группа потеряла, главным образом от минометного огня и пулеметов, почти батальон убитыми и ранеными разной степени тяжести. Потери в бронетехнике тоже впечатляли, составив несколько десятков танков, самоходных установок и бронетранспортеров. Его авторота пострадала меньше всего, поскольку шла в самом хвосте колонны, и их потрепало только несколькими случайными разрывами. Тяжелых раненых и тех, кому требовалась стационарная помощь, отправили в тыл, легким помощь оказывали на месте. С расчисткой дороги провозились почти полдня, за это же время прибывшая инженерно-саперная рота навела понтонную переправу, по которой гитлеровцы и перебрались на восточный берег. Но движение продолжили только после подхода основной части войск.