Имя Зверя. Ересиарх. История жизни Франсуа Вийона, или Деяния поэта и убийцы - читать онлайн книгу. Автор: Яцек Комуда cтр.№ 90

– Это не проблема, а просто сельский дурачок. Он даже не знает, что живет…

– Э-э-э… Э-э-э-э… – тут же подтвердил Вийон, пуская слюну и немилосердно кривясь.

– Абрревой, не делай из меня дурака! – рявкнул незнакомец. – Если этот пустоголовый знает, что я к тебе приезжаю, то он уже – ненужный свидетель. А ненужного свидетеля положено убирать, чтобы не привести к ненужным хлопотам.

Вийон опустил руку. В рукаве его скрыт был кинжал, но пока что он его не доставал. Ждал…

– Я ручаюсь за него… Я…

– Хорошо. Берем его с собой. Пусть Ру сам все решает.

– Но… он слишком глуп, чтобы брать его с собой, господин.

– Я сказал, – сильная костистая рука ухватила Вийона за воротник. Незнакомец попытался подтолкнуть его к двери. Поэт сопротивлялся. И тогда возница, закрывающий половину лица полосой ткани, перехватил его поперек и, не успел Вийон и подумать о какой-либо обороне, поднял его и швырнул на стену и стол. Дощатая столешница раскололась под тяжестью тела, Вийон охнул, а перед глазами его затанцевали все семь планет ^[129], купно с их эпициклами и дифферентами. Казалось ему, что нынче зрит он их куда отчетливей даже Клавдия Птолемея. Прежде чем успел он подняться, незнакомец ухватил его за волосы, дернул вверх и пинком послал к двери. Поэт споткнулся и свалился на пороге. Впереди увидел узкую улочку предместья Кагора. Перед башнею стоял огромный, окованный железом шартремблан, запряженный четверкою черных, дышащих паром скакунов. Дверцы его были открыты.

Больше он ничего не успел заметить. Возница ухватил его за пояс, поднял с земли и зашвырнул в экипаж. Вийон ударился лбом о деревянный порожек, проехался по доскам. Незнакомец подтолкнул в сторону экипажа и палача. Мастер Петр залез внутрь. А потом безносый человек захлопнул дверки, задвинул со стуком засов. Прежде чем Вийон успел подняться с пола, шартремблан закачался, а возница вскочил в седло и стал подгонять острогами коренного.

Они двинулись.

Вийон приложил ухо к деревянной стене. Услышал немного. Шартремблан с грохотом несся сквозь ночь, деревянный короб экипажа подскакивал, трясся и раскачивался. Какое-то время в тесных внутренностях его слышны были лишь глухой стук конских копыт да плеск разбрызгиваемой грязи. Потом копыта застучали по камню, и Вийон почувствовал, что экипаж движется вверх, словно въезжая на холм. Это было странно. В этой части Французского королевства мощеные дороги наверняка можно было отыскать во времена владычества императора Марка Аврелия, но уж точно не в правление Людовика ХI.

В экипаже было темно. Двери заперты и закрыты на засов, спереди и сзади фургон перегорожен стенами из досок. Крышей ему служила затянутая изнутри тканью и кожей плетенка из толстой лозы, а потому поэту не удалось проковырять в ней ни дырочки.

– Я пытался, – прохрипел Петр. – Но экипаж этот крепок, словно сундук епископа!

Вийон не знал, как долго они ехали. В темноте, в трясущемся коробе, время выкидывало дьявольские фокусы. Путешествие их могло длиться как час, так и половину ночи. А может, даже несколько дней…

Внезапно поэт вздрогнул. Грохот копыт звучал теперь глухо, а хруст и скрип колес отдавался громким эхом, словно они въехали в погреб или подземелье. Но черт побери! Погреб, в который можно въехать на такой карете, должен быть шириной не меньше чем дырка военной шлюхи, пропустившей через себя роту швейцарской наемной пехоты.

Карета замедлилась и остановилась. Стукнули отодвигаемые засовы. Вийон похромал к выходу, придав лицу выражение вечно удивленного дурачка. В свете факела заметил уродливые и бесформенные фигуры в плащах с капюшонами. А за ними распростерлась темная скальная стена. Они были в пещере!

– Вылезайте! – загремел голос возницы.

Вийон выкарабкался из экипажа и сразу попал в жесткие, пахнущие грязью лапы незнакомцев. На голову его надели смердящий мешок, кто-то завел его руки за спину, обмотал их веревкою, а потом его подтолкнули в неизвестном направлении. Вийон почти бежал, подгоняемый толчками и пинками, один раз едва не опрокинулся. Наконец ему подбили ноги, и он рухнул на деревянный пол; сильные руки придержали его на месте.

– Лежи здесь, урод!

Он покорно вытянулся на животе. Рядом слышал хриплое дыхание Петра Абрревойя, но то, что они до сих пор были вместе, немало его успокоило. Услышал скрип и плеск, а потом легкое покачивание. Все это, купно с холодом, который он неожиданно ощутил, дало ему изрядную пищу для размышлений. Казалось, они плывут на лодке или на плоскодонном плоту. А если ранее они въехали в пещеру, то могло это означать лишь одно – они вплыли в подземную реку и отправились в неизвестном направлении.

Когда лодка с глухим стуком ударила во что-то твердое, их подняли на ноги и толкнули на помост. Потом были деревянные ступени, а чуть позже Вийон почувствовал под ногами ровный камень. Потом начались ступени каменные – их волокли вверх. Наконец они остановились, тогда кто-то содрал с головы поэта мешок. Вийон заморгал, ослепленный светом лампад и факелов. Стояли они на узких ступенях, вытесанных в камне умелой рукой. Окружала их стая выродков. Вийон не находил другого названия для этих созданий. Охраняющие их мужчины носили черные плащи, головы же скрывали под капюшонами, но выглядывали из-под них мерзкие, бледные лица с заячьими губами, украшенные старыми шрамами, клеймами, коростами и язвами. Даже свободный покрой одежды не мог скрыть, что большинство охранников скрючены, хромы, горбаты, а у некоторых нет ладоней, а то и рук.

– Господин Ру ждет, – пробормотал один из гномов. – Как всегда.

– Тогда ведите – как всегда! – прохрипел в ответ мастер-палач.

Им сорвали с рук путы и повлекли вперед. Один из уродов отворил низкие, окованные железом двери и втолкнул их за высокий каменный порог.

Помещение, в котором они оказались, напоминало часовню. Было четырехугольным, со звездообразным сводом. Опускающиеся вниз ребра переходили в четыре округлых столпа, напоминавших античные колонны. Под стеною виднелись ниши с остроугольными окнами; однако были они наглухо замурованы, и Вийон не мог бы сказать, выходят они наружу или же суть просто обманки, за которыми могло быть и полмили скалы.

В комнате не было ни креста, ни алтаря. Все внимание Вийона сразу приковала к себе горделивая одинокая фигура напротив. Это был человек в миланском, черненном наглухо доспехе, но без карваша, наголенников и перчаток. Вместо шлема на длинные бронзовые ухоженные кудри наброшен был капюшон, а лицо скрывала медная маска, изображавшая морду разъяренного пса, ощерившего пасть с острыми клыками. В отверстиях блестели большие голубые глаза.

Незнакомец был не один. Перед ним на деревянном столе, покрытом засохшими пятнами крови, снабженном валком, коловоротами с храповиками, ремнями, петлями и шипами, покоился нагой связанный человек. Едва лишь Вийон взглянул на него, он сразу едва не позабыл подволакивать ногу, горбиться и выпускать изо рта новые струйки слюны. Рот и веки пленника зашиты были толстой портняжной дратвой, покрыты струпьями, искривлены в ужасающей гримасе. И лишь судорожно поднимающаяся грудь позволяла полагать, что он все еще жив.