Японо-китайская война 1894-1895 гг. Неуслышанная война - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Александрович Кутузов cтр.№ 42

Ким Ок Кюн согласился на поездку в Китай. 23 марта 1894 года под именем японского коммерсанта Ивата Сампеэй Ким Ок Кюн отплыл из Кобэ в Шанхай, куда и прибыл 27 марта. По прибытии он поселился в № 1 гостиницы «Товаёко», на первом этаже. На следующий день он был убит тремя выстрелами в упор одним из своих спутников — корейцем Хон Чжон У, агентом Ли Иль Сика. Убийца был быстро задержан международной полицией, и немедленно признался в содеянном, упомянув при этом, что имел на эти действия самое высокое разрешение. После некоторой волокиты между полицейскими ведомствами и тело Ким Ок Кюна, и его убийца были переданы властям Китая, которые передали их властям Кореи. При этом японские газеты упомянули, что в жилетном кармане убитого была найдена визитная карточка… чрезвычайного и полномочного посланника Китая в Японии Ван Фынцзао!

Тем временем убийство Пак Ён Хё сорвалось. Настороженный неожиданным отъездом Ким Ок Кюна, Пак Ён Хё проявлял большую осмотрительность. Заговорщики потеряли темп, были расшифрованы и, после обращения Пак Ён Хё в полицию, арестованы. Там выяснилось, что устранение наиболее выдающихся деятелей корейской эмиграции — это реализация плана Сеула. Назревал большой скандал… И это было очень кстати!

Япония уже не боялась скандалов. Мало того, скандал был нужен, очень нужен. Нужен был казус белли, поскольку готовность армии и флота к войне была абсолютной.

На сбор-походе 1893 года адмирал Ито Сукэясу выразил личную благодарность командиру «Нанивы» капитану первого ранга Того за отличную артиллерийскую стрельбу и безупречное плавание в ордере. Майор Фукусима Ясумаса, переменным аллюром двигавшийся по Сибири и Маньчжурии, внимательно записывал все, что могло понадобиться полковым командирам в самом ближайшем будущем. На секретном полигоне у подножия Фудзи десять самураев изучали особенности управления аэростатами. Двести унтер-офицеров из полков постоянной готовности были срочно откомандированы в Хиросиму для обучения стрельбе из пулеметов… Теперь уже нельзя было медлить, поскольку мощь армии нужно демонстрировать в бою. Меч не просто легко выходил из ножен — он выпархивал, подобно хищной птице, жаждущей крови!

Посол Японии в Корее Отори Кейсуке

Убийца Ким Ок Кюна был обласкан Сеульским двором, поговаривали о его назначении на высокую государственную должность. Общественное мнение относилось к этим событиям по-разному, но правительство Японии решило использовать это событие как повод к предъявлению Корее — то есть, по сути, её сюзерену Китаю — жестких политических требований, могущих привести к войне.

Прежде всего посланник Японии в Сеуле Отори Кэйсукэ высказал неудовлетворение японской стороны «негуманностью» по отношению к телу Ким Ок Кюна, которое сеульские власти намеревались «казнить повторно». Корейцы совершенно не поняли, в чем суть дела: казнь тела преступника была абсолютно законной нормой корейского права. Но очень быстро поняли, в чем дело, китайцы: через людей, близких к Ли Хунчжану, японской стороне были даны все необходимые гарантии относительно «гуманного и цивилизованного» поведения корейских властей. Эта информация дошла до японской стороны 15 апреля. А 14 апреля в Инчхоне палач разрубил тело Ким Ок Кюна на нечетное количество частей…

Япония восприняла это как оскорбительную насмешку. Был предпринят серьёзный демарш в сторону Китая. Несколько японских газет напечатали информацию о том, что погибший кореец выехал в Шанхай якобы по прямому приглашению ненавистного Ли Хунчжана, был там подло убит и передан Сеулу. Пламенный революционер, большой друг японского народа погиб от пули проклятых корейских наймитов и все прочее в таком духе. Последовал настоящий взрыв антикитайских настроений, которым не давали распространяться в течение десяти лет со времени событий на корейском главпочтамте. В парламенте раздались возмущенные голоса с требованием «наказать наглецов и нецивилизованных дикарей, позорящих Азию в глазах мирового сообщества». 18 апреля депутат Мория Коноскэ выступил с пламенной речью, в которой, в частности, сказал: «Японское правительство считает, что вопрос о Ким Ок Кюне — это вопрос об одном человеке, но, по моему мнению, он представляет собой серьезную политическую проблему, затрагивающую отношения между Японией, Китаем и Кореей. Ким Ок Кюн до конца жизни стремился остаться под покровительством Японии… И этого человека убил и… китайское правительство предоставило свой военный корабль для перевозки Хон Чжон У и тела Ким Ок Кюна в Корею. Разве это не оскорбительные действия по отношению к Японии? Разве это не наглые действия? Это оскорбление, это наглость, и мы так именно и должны об этом заявить».

В Японии было создано «Общество друзей Ким Ок Кюна», которое в мгновение ока выросло в несколько сот человек. Представители общества вели переговоры с правительством относительно передачи тела погибшего Японии с тем, чтобы торжественно его похоронить. Узнав о казни, были вынуждены похоронить на одном из токийских кладбищ всего лишь прядь его волос. Похороны были неимоверно пышными.

Однако и в Китае, и в Японии понимали, что этого явно недостаточно для начала боевых действий. Япония из убийства в гостинице «Товаёко» сумела извлечь максимум пользы, выпустив антикитайские настроения в обществе в свободное обсуждение, а Китай — точнее, Ли Хунчжан — реально ощутили запах пороха. И начали искать возможность избежать возможной конфронтации — в том числе за счет привлечения внешних арбитров.

Корею же продолжало лихорадить. После 1885 года в стране были закручены все гайки, малейшее недовольство действиями властей объявлялось попыткой мятежа. Девять лет в стране не прекращались мелкие вспышки недовольства, но с каждым годом они становились все более массовыми. Весной 1894 года в уезде Кобу провинции Чолладо, имевшей славу житницы Кореи, вспыхнуло восстание тонхаков.

Истоки движения тонхак — в дословном переводе «восточное учение» — лежат в неприятии значительным числом корейцев внешних религий, проповедники которых наводнили Корею в начале девятнадцатого века. Создатель учения тонхак Цой Чже У в 1835 году провозгласил о создании новой религии, «восточного учения», которая намерена преодолеть влияние западных учений. Однако содержание новой религии сильно напоминало евангельские сюжеты, и это вызвало соответствующую реакцию буддийских и конфуцианских монастырей. Между тем ересь множилась, и за двадцать лет приобрела не только достаточное число сторонников, но и многих проповедников, а Цой Чже У составил катехизис нового вероучения. За счет оттока приверженцев официальной религии падали доходы монастырей, а распространение новой религии порождало нежелательные мысли в головах подданных, которые вполне могли привести к нежелательным действиям. По прямой указке китайских властей отец-основатель новой религии был схвачен и обезглавлен.

Однако ересь это не остановило, а дало ей новый толчок развития: у религии появился собственный мученик, отдавший жизнь за свою правду. Его имя мгновенно стало флагом неофитов. Близкий родственник Цой Чже У, Цой Си Хён создал миссионерскую школу нового вероучения. К восьмидесятым годам движение за реабилитацию и канонизацию казненного основателя религии приобрело национальный размах. За реабилитацию Цой Чже У начали высказываться не только простые корейцы, но и дворяне некоторых провинций: во время бунта в провинции Кенсандо дворяне были заодно с крестьянами.